Неточные совпадения
В то время как скакавшие были призваны в беседку для получения призов и все
обратились туда, старший брат Вронского, Александр,
полковник с аксельбантами, невысокий ростом, такой же коренастый, как и Алексей, но более красивый и румяный, с красным носом и пьяным, открытым лицом, подошел
к нему.
— Проси, — говорил мой отец и,
обращаясь к Пименову, прибавлял: — Дмитрий Иванович, пожалуйста, будьте осторожны при нем; у него несчастный тик, когда он говорит, как-то странно заикается, точно будто у него хроническая отрыжка. — При этом он представлял совершенно верно
полковника. — Я знаю, вы человек смешливый, пожалуйста, воздержитесь.
Сблизившись с Верой Алексеевной, я, по ее указанию,
обратился к отставному
полковнику Тимофею Федоровичу Вязовкину, дальнему родственнику и большому, в свое время, приятелю с господином Павлищевым.
Мы стали ходить два раза в неделю в гусарский манеж, где на лошадях запасного эскадрона учились у
полковника Кнабенау, под главным руководством генерала Левашова, который и прежде того, видя нас часто в галерее манежа во время верховой езды своих гусар,
обращался к нам с приветом и вопросом: когда мы начнем учиться ездить?
— Здравствуйте, молодой человек! — сказала Александра Григорьевна, поздоровавшись сначала с
полковником и
обращаясь потом довольно ласково
к Павлу, в котором сейчас же узнала, кто он был такой.
— Ну, так я, ангел мой, поеду домой, — сказал
полковник тем же тихим голосом жене. — Вообразите, какое положение, —
обратился он снова
к Павлу, уже почти шепотом, — дяденька, вы изволите видеть, каков; наверху княгиня тоже больна, с постели не поднимается; наконец у нас у самих ребенок в кори; так что мы целый день — то я дома, а Мари здесь, то я здесь, а Мари дома… Она сама-то измучилась; за нее опасаюсь, на что она похожа стала…
— Игрывали, я думаю, вместе, —
обратился полковник добродушно
к исправнику.
— Все говорят, мой милый Февей-царевич, что мы с тобой лежебоки; давай-ка, не будем сегодня лежать после обеда, и поедем рыбу ловить… Угодно вам,
полковник, с нами? —
обратился он
к Михайлу Поликарпычу.
«Примите мое глубочайшее высокопочитание!» — так что я, наконец, говорю ему: «Мой милый, то, что глубоко, не может быть высоко!..» Ах, да,
полковник! — прибавил вдруг Коптин,
обращаясь уже прямо
к Михайлу Поликарповичу.
— Он, батюшка!.. Кому же, окромя его — варвара!.. Я, батюшка, Михайло Поликарпыч, виновата уж, —
обратилась она
к полковнику, — больно злоба-то меня на него взяла: забежала в Петрушино
к егерю Якову Сафонычу. «Не подсидишь ли, говорю, батюшка, на лабазе [Лабаз — здесь полати в лесу, полок или помост на деревьях, откуда бьют медведей.]; не подстрелишь ли злодея-то нашего?» Обещался прийти.
После обеда, наконец, когда Павел вместе с
полковником стали раскланиваться, чтобы ехать домой, m-lle Прыхина вдруг
обратилась к нему...
— Какому же собственно факультету посвящает себя сын ваш? — спросил настоятель,
обратившись всем телом
к полковнику.
Полковник решительно ничего не понял из того, что сказал Еспер Иваныч; а потому и не отвечал ему. Тот между тем
обратился к Анне Гавриловне.
Обратились к его формуляру. Там значилось:"
Полковник Варнавинцев из дворян Вологодской губернии, вдов, имеет дочь Лидию; за ним состоит родовое имение в Тотемском уезде, в количестве 14-ти душ, при 500 десятинах земли".
— Уговорите, mа chere, [Дорогая (франц.).] отца пройтись с вами. Ну, пожалуйста, Петр Владиславич, —
обратилась хозяйка
к полковнику.
—
Полковник! видите ли это упорство? Неужели оно натуральное? В последний раз
обращаюсь к тебе, Фалалей, скажи: какой сон ты видел сегодня?
—
К вам теперь
обращаюсь, домашние, — продолжал Фома,
обращаясь к Гавриле и Фалалею, появившемуся у дверей, — любите господ ваших и исполняйте волю их подобострастно и с кротостью. За это возлюбят вас и господа ваши. А вы,
полковник, будьте
к ним справедливы и сострадательны. Тот же человек — образ Божий, так сказать, малолетний, врученный вам, как дитя, царем и отечеством. Велик долг, но велика и заслуга ваша!
— Слышали? —
обратился полковник к Ипполиту Сергеевичу. — Я не должен говорить — вредно, пить — вредно, есть, сколько хочу, — вредно! Всё вредно, чёрт возьми! И я вижу — мне жить вредно! Хо-хо-хо! Отжил… не желаю вам сказать когда-нибудь этакое про себя… А впрочем, вы наверное скоро умрёте… схватите чахотку — у вас невозможно узкая грудь…
— Вот! Сразу узнал, — не без самодовольства
обратился полковник к следовавшей за ним кучке подчиненных. — А ведь имейте в виду: уже более двадцати лет я его не встречал. Так, что ли? Да ты меня, братец, узнал ли?
— Но только в гвардию не попадет. Ха-ха-ха! — добродушно и звонко закатился
полковник; потом,
обратись к Никите, прибавил спокойным тоном: — Через неделю явись. Следующий, Парфен Семенов, раздевайся!
— Превосходное подтверждение теории Дарвина, — процедил член, на что
полковник одобрительно помычал и
обратился к доктору.
— Читайте им «Положение»! Об их обязанностях читайте! —
обратился полковник Пшецыньский
к становому, испытывая точно такую же неловкость и не зная сам, для чего и зачем тот будет читать.
Когда Игорь перешагнул между двумя караульными солдатами порог этой комнаты и остановился y двери, лица всех присутствовавших с самым живым любопытством
обратились к нему.
Полковник нахмурился и покрутил кончики торчавших кверху усов. С минуту он смотрел на Игоря выпуклыми, бесцветными глазами и его, мало подходившее под общий тип находившихся здесь, лицо приняло суровое, жесткое выражение.
— Послушайте, г. обер-кондуктор! —
обращается инженер
к Подтягину. — Ваше поведение по отношению
к больному пассажиру возмутило всех очевидцев. Я инженер Пузицкий, это вот… господин
полковник. Если вы не извинитесь перед пассажиром, то мы подадим жалобу начальнику движения, нашему общему знакомому.
«А какой мове-жанр ждет нас у Плевкова! — думал я, леденея от ужаса. — Хоть бы скорее отделаться, чёрт бы их взял совсем! И на мое несчастье — ни одного знакомого генерала! Есть один знакомый
полковник в отставке, да и тот портерную держит! Ведь этакий я несчастный!» — Ты, Сонечка, —
обратился я
к жене плачущим голосом, — извини, что я возил тебя сейчас в тот хлев… Думал дать тебе случай посмеяться, понаблюдать типы… Не моя вина, что вышло так пошло, мерзко… Извиняюсь…
Студенты, впрочем,
к полковнику за содействием не
обращались и даже слегка над ним подтрунивали или просто его избегали.
Мой
полковник — артиллерист, как и генерал, считавший себя в деле пушек смышленее других, —
обратился к адъютанту и говорит...
Улыбнувшись и поблагодарив
полковника, Елена Дмитриевна с видом знатной дамы, привыкшей иметь свиту, спокойно и просто
обратилась к нему с французской фразой, но он не знал французского и густо покраснел, извиняясь.
— Обход?! Ах, да! Ведь вы, впрочем, не военный… — Он
обратился к начальнику штаба: —
Полковник, пожалуйста, объясните доктору всю нелепость этого предположения!
— Будьте спокойны, — сказал Паткуль; потом присовокупил по-французски,
обратившись к офицеру, стоявшему в уважительном положении недалеко от него, и указав ему на солдат, вломившихся было в дом: — Господин
полковник Дюмон! рассейте эту сволочь и поставьте у всех входов стражу с крепким наказом, что за малейшую обиду кому бы то ни было из обитателей Гельмета мне будут отвечать головою.
Поляк с достоинством ответил ему поклоном и молча направился в свою комнату, а
полковник обратился к нам и сказал...
—
Полковник, —
обратился адмирал Зеленый
к стоявшему рядом с ним полициймейстеру, — отвезите сейчас же под усиленным конвоем «его сиятельство» в тюремный замок и поступайте с ним, как я уже вам говорил.
— Свечин! —
обратился он
к другому. — Поди, скажи, что я жалую его в
полковники.
Ну, наши тогда решили
к полковнику больше не
обращаться, а выбрали одного товарища, который был благонадежен нанести кому угодно оскорбление, и тот поехал будто в отпуск, но в самом деле с тем, чтобы разыскать немедленно Августа Матвеича и всучить ему деньги, а если не возьмет — оскорбить его.
На площадь приехал узнавший о беспорядках инженер-полковник Панаев. Сделав вид, что он ничего не знает, он
обратился к поселянам.
— Есть он, однако, старше моего в чином, — говорил немец, гусарский
полковник, краснея и
обращаясь к подъехавшему адъютанту, — то оставляяй его делать, как он хочет. Я своих гусар не могу жертвовать. Трубач! Играй отступление!
А вы как судитэ, молодой человек и молодой гусар? — прибавил он,
обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал
полковника.
Полковник неторопливо остановил полк и
обратился к Несвицкому...
— Сейчас, сейчас, — отвечал адъютант и, подскакав
к толстому
полковнику, стоявшему на лугу, что-то передал ему и тогда уже
обратился к Пьеру.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что́ он говорил, клонилось тоже
к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что́ говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион
обратился к старичку-полковнику.