Неточные совпадения
«Ну, что же, надо же ему как-нибудь говорить с хозяйкой
дома», сказал себе Левин. Ему опять что-то показалось в улыбке, в том победительном выражении, с которым гость
обратился к Кити…
И в канцелярии не успели оглянуться, как устроилось дело так, что Чичиков переехал
к нему в
дом, сделался нужным и необходимым человеком, закупал и муку и сахар, с дочерью
обращался, как с невестой, повытчика звал папенькой и целовал его в руку; все положили в палате, что в конце февраля перед Великим постом будет свадьба.
С каждым годом притворялись окна в его
доме, наконец остались только два, из которых одно, как уже видел читатель, было заклеено бумагою; с каждым годом уходили из вида более и более главные части хозяйства, и мелкий взгляд его
обращался к бумажкам и перышкам, которые он собирал в своей комнате; неуступчивее становился он
к покупщикам, которые приезжали забирать у него хозяйственные произведения; покупщики торговались, торговались и наконец бросили его вовсе, сказавши, что это бес, а не человек; сено и хлеб гнили, клади и стоги
обращались в чистый навоз, хоть разводи на них капусту, мука в подвалах превратилась в камень, и нужно было ее рубить,
к сукнам, холстам и домашним материям страшно было притронуться: они
обращались в пыль.
В ту минуту, когда все трое, Разумихин, Раскольников и она, остановились на два слова на тротуаре, этот прохожий, обходя их, вдруг как бы вздрогнул, нечаянно на лету поймав слова Сони: «и спросила: господин Раскольников где живет?» Он быстро, но внимательно оглядел всех троих, в особенности же Раскольникова,
к которому
обращалась Соня; потом посмотрел на
дом и заметил его.
— Пойдемте, сударь, — сказал вдруг Мармеладов, поднимая голову и
обращаясь к Раскольникову, — доведите меня…
Дом Козеля, на дворе. Пора…
к Катерине Ивановне…
Однажды мужичок соседней деревни привез
к Василию Ивановичу своего брата, больного тифом. Лежа ничком на связке соломы, несчастный умирал; темные пятна покрывали его тело, он давно потерял сознание. Василий Иванович изъявил сожаление о том, что никто раньше не вздумал
обратиться к помощи медицины, и объявил, что спасения нет. Действительно, мужичок не довез своего брата до
дома: он так и умер в телеге.
— Тарантьев, Иван Герасимыч! — говорил Штольц, пожимая плечами. — Ну, одевайся скорей, — торопил он. — А Тарантьеву скажи, как придет, — прибавил он,
обращаясь к Захару, — что мы
дома не обедаем, и что Илья Ильич все лето не будет
дома обедать, а осенью у него много будет дела, и что видеться с ним не удастся…
Гордость его страдала, и он мрачно
обращался с женой. Когда же, однако, случалось, что Илья Ильич спрашивал какую-нибудь вещь, а вещи не оказывалось или она оказывалась разбитою, и вообще, когда случался беспорядок в
доме и над головой Захара собиралась гроза, сопровождаемая «жалкими словами», Захар мигал Анисье, кивал головой на кабинет барина и, указывая туда большим пальцем, повелительным шепотом говорил: «Поди ты
к барину: что ему там нужно?»
— Скажи Николаю Васильевичу, что мы садимся обедать, — с холодным достоинством
обратилась старуха
к человеку. — Да кушать давать! Ты что, Борис, опоздал сегодня: четверть шестого! — упрекнула она Райского. Он был двоюродным племянником старух и троюродным братом Софьи.
Дом его, тоже старый и когда-то богатый, был связан родством с
домом Пахотиных. Но познакомился он с своей родней не больше года тому назад.
Обращаясь от двора
к дому, Райский в сотый раз усмотрел там, в маленькой горенке, рядом с бабушкиным кабинетом, неизменную картину: молчаливая, вечно шепчущая про себя Василиса, со впалыми глазами, сидела у окна, век свой на одном месте, на одном стуле, с высокой спинкой и кожаным, глубоко продавленным сиденьем, глядя на дрова да на копавшихся в куче сора кур.
— Екатерина Маслова, — начал председатель,
обращаясь к третьей подсудимой, — вы обвиняетесь в том, что, приехав из публичного
дома в номер гостиницы «Мавритания» с ключом от чемодана купца Смелькова, вы похитили из этого чемодана деньги и перстень, — говорил он, как заученный урок, склоняя между тем ухо
к члену слева, который говорил, что пo списку вещественных доказательств недостает склянки.
До острога было далеко, а было уже поздно, и потому Нехлюдов взял извозчика и поехал
к острогу. На одной из улиц извозчик, человек средних лет, с умным и добродушным лицом,
обратился к Нехлюдову и указал на огромный строющийся
дом.
— Мама, окрести его, благослови его, поцелуй его, — прокричала ей Ниночка. Но та, как автомат, все дергалась своею головой и безмолвно, с искривленным от жгучего горя лицом, вдруг стала бить себя кулаком в грудь. Гроб понесли дальше. Ниночка в последний раз прильнула губами
к устам покойного брата, когда проносили мимо нее. Алеша, выходя из
дому,
обратился было
к квартирной хозяйке с просьбой присмотреть за оставшимися, но та и договорить не дала...
— Я покоряюсь необходимостям (je me plie aux necessites). Он куда-то ехал; я оставил его и пошел вниз, там застал я Саффи, Гверцони, Мордини, Ричардсона, все были вне себя от отъезда Гарибальди. Взошла m-me Сили и за ней пожилая, худенькая, подвижная француженка, которая адресовалась с чрезвычайным красноречием
к хозяйке
дома, говоря о счастье познакомиться с такой personne distinguee. [выдающейся личностью (фр.).] M-me Сили
обратилась к Стансфильду, прося его перевести, в чем дело. Француженка продолжала...
Каторжные в течение трех лет корчевали, строили
дома, осушали болота, проводили дороги и занимались хлебопашеством, но по отбытии срока не пожелали остаться здесь и
обратились к генерал-губернатору с просьбой о переводе их на материк, так как хлебопашество не давало ничего, а заработков не было.
Ввиду того, что солдаты лечатся у своих военных врачей, а чиновники и их семьи у себя на
дому, надо думать, что в число 11309 вошли только ссыльные и их семьи, причем каторжные составляли большинство, и что таким образом каждый ссыльный и прикосновенный
к ссылке
обращался за медицинскою помощью не менее одного раза в год.
— Я очень рад, что вас здесь встретил, Коля, —
обратился к нему князь, — не можете ли вы мне помочь? — Мне непременно нужно быть у Настасьи Филипповны. Я просил давеча Ардалиона Александровича, но он вот заснул. Проводите меня, потому я не знаю ни улиц, ни дороги. Адрес, впрочем, имею: у Большого театра,
дом Мытовцовой.
— Конешно, родителей укорять не приходится, — тянет солдат, не
обращаясь собственно ни
к кому. — Бог за это накажет… А только на моих памятях это было, Татьяна Ивановна, как вы весь наш
дом горбом воротили. За то вас и в
дом к нам взяли из бедной семьи, как лошадь двужильная бывает. Да-с… Что же, бог труды любит, даже это и по нашей солдатской части, а потрудится человек — его и поберечь надо. Скотину, и ту жалеют… Так я говорю, Макар?
Всего больше удивило Домнушку, как муж подобрался
к брату Макару. Ссориться открыто он, видимо, не желал, а показать свою силу все-таки надо. Когда Макар бывал
дома, солдат шел в его избу и стороной заводил какой-нибудь общий хозяйственный разговор. После этого маленького вступления он уже прямо
обращался к снохе Татьяне...
— Хозяин
дома, Казимир Викентьевич Рациборский, — сказал Розанову Арапов, — вам честь имею рекомендовать Дмитрия Петровича Розанова, — добавил он,
обращаясь к хозяину.
Вслед за этой сценой все
обратились к моей матери и хотя не кланялись в ноги, как моему отцу, но просили ее, настоящую хозяйку в
доме, не оставить их своим расположением и ласкою.
— Видите, мой милый, — сказала бабушка,
обращаясь к папа, когда Гаша, продолжая ворчать, вышла из комнаты, — как со мной говорят в моем
доме?
— Ваше превосходительство, в ком же нам и защиты искать! — возражала старушка. — Я вон тоже с покойным моим мужем неудовольствия имела (пил он очень и буен в этом виде был), сколько раз
к Ивану Алексеичу
обращалась; он его иногда по неделе, по две в частном
доме держал.
— Ну, так я, ангел мой, поеду домой, — сказал полковник тем же тихим голосом жене. — Вообразите, какое положение, —
обратился он снова
к Павлу, уже почти шепотом, — дяденька, вы изволите видеть, каков; наверху княгиня тоже больна, с постели не поднимается; наконец у нас у самих ребенок в кори; так что мы целый день — то я
дома, а Мари здесь, то я здесь, а Мари
дома… Она сама-то измучилась; за нее опасаюсь, на что она похожа стала…
— Вы говорите, — начал он наконец,
обращаясь к Вихрову и придавая мыслящее выражение своему лицу, — что все это пишете затем, чтобы исправить нравы; но позвольте вас спросить, начну в этом случае примером; заведу ли я на улицах чистоту и порядок, если стану всю грязь, которая у меня
дома, выносить и показывать всем публично?
— Никакого права не имею даже вызвать его
к себе! Вам гораздо бы лучше было
обратиться к какому-нибудь другу вашего
дома или, наконец,
к предводителю дворянства, которые бы внушили ему более честные правила, а никак уж не ко мне, представителю только полицейско-хозяйственной власти в губернии! — говорил Абреев; он, видимо, наследовал от матери сильную наклонность выражаться несколько свысока.
— Здравствуйте, молодая юстиция, — продолжал Кнопов,
обращаясь к прокурору, — у них ведь, как только родится правовед, так его сейчас в председательский мундир и одевают. Мое почтение, украшатели городов, — сказал Петр Петрович и инженеру, — им велено шоссе исправно содержать, а они вместо того города украшают; строят все
дома себе.
— Вас ищу-с, вас! — говорил он, торопливо поздоровавшись с хозяйкою
дома и с Вихровым и прямо
обращаясь к Абрееву.
На следующий день я видел Зинаиду только мельком: она ездила куда-то с княгинею на извозчике. Зато я видел Лушина, который, впрочем, едва удостоил меня привета, и Малевского. Молодой граф осклабился и дружелюбно заговорил со мною. Из всех посетителей флигелька он один умел втереться
к нам в
дом и полюбился матушке. Отец его не жаловал и
обращался с ним до оскорбительности вежливо.
— М-r Половинкин, —
обратилась m-me Майзель
к parvenu, — будьте настолько добры, сходите за моей рабочей корзинкой. Я ее оставила
дома…
Отец спросил у меня, куда я ходил, и, выслушав внимательно обычный ответ, ограничился тем, что повторил мне приказ ни под каким видом не отлучаться из
дому без его позволения. Приказ был категоричен и очень решителен; ослушаться его я не посмел, но не решался также и
обратиться к отцу за позволением.
Конечно, матушка мне непременно бы помогла; но тогда все бы в
доме узнали о нашем подарке; да
к тому же этот подарок
обратился бы в благодарность, в плату за целый год трудов Покровского.
— А оттого это жалко, —
обращается Боченков
к Архипу, — чтобы ты знал, борода, что у нас, кроме малого серебряного, еще большой серебряный самовар
дома есть… Понял? Ну, теперь ступай, да торопи скорее малый серебряный самовар!
— Когда я в первый раз без посторонней помощи прошел по комнате нашего
дома, то моя добрая мать,
обращаясь к моему почтенному отцу, сказала следующее: „Не правда ли, мой добрый Карл, что наш Фриц с нынешнего дня достоин носить штаны?“ И с тех пор я расстаюсь с этой одеждой только на ночь.
Джемма благодарила Санина за то, что он не усумнился
обратиться к ней, что он имел
к ней доверие; не скрывала от него и того, что она точно после его бегства пережила тяжелые мгновенья, но тут же прибавляла, что все-таки считает — и всегда считала — свою встречу с ним за счастье, так как эта встреча помешала ей сделаться женою г-на Клюбера и таким образом, хотя косвенно, но была причиной ее брака с теперешним мужем, с которым она живет вот уже двадцать восьмой год совершенно счастливо, в довольстве и изобилии:
дом их известен всему Нью-Йорку.
— Вы затрудняетесь, ищете слов — довольно! Степан Трофимович, я ожидаю от вас чрезвычайного одолжения, — вдруг
обратилась она
к нему с засверкавшими глазами, — сделайте мне милость, оставьте нас сейчас же, а впредь не переступайте через порог моего
дома.
— Если бы каждый из нас знал о замышленном политическом убийстве, то пошел ли бы он донести, предвидя все последствия, или остался бы
дома, ожидая событий? Тут взгляды могут быть разные. Ответ на вопрос скажет ясно — разойтись нам или оставаться вместе, и уже далеко не на один этот вечер. Позвольте
обратиться к вам первому, — обернулся он
к хромому.
Петр Степанович быстро обернулся. На пороге, из темноты, выступила новая фигура — Федька, в полушубке, но без шапки, как
дома. Он стоял и посмеивался, скаля свои ровные белые зубы. Черные с желтым отливом глаза его осторожно шмыгали по комнате, наблюдая господ. Он чего-то не понимал; его, очевидно, сейчас привел Кириллов, и
к нему-то
обращался его вопросительный взгляд; стоял он на пороге, но переходить в комнату не хотел.
— Что ж из того, что не делалось! — возразил ему, в свою очередь, губернатор и
обратился потом
к управляющему. — Завтрашний день я сам приеду в
дом Петра Григорьича, распечатаю деньги и бумаги и лично вместе с вами отправлю их Катерине Петровне!
— Да и теперь еще он там! Вчерася-тка, как тебя не было
дома, останавливался и кормил у нас ихний Антип Ильич, — вмешалась в разговор Парасковья,
обращаясь более
к мужу.
— Но меня еще более пугает другое: они, я подозреваю, ждут
к себе и виновника всего этого события… Тогда во что же мой
дом обратится, — я и вообразить не могу!
Вот и гроб опустили в землю; «прррощай, брат!» — восклицает Иудушка, подергивая губами, закатывая глаза и стараясь придать своему голосу ноту горести, и вслед за тем
обращается вполоборота
к Улитушке и говорит: кутью-то, кутью-то не забудьте в
дом взять! да на чистенькую скатертцу поставьте… братца опять в
доме помянуть!
И припомнились ей при этом многознаменательные подробности того времени, когда она еще была «тяжела» Порфишей. Жил у них тогда в
доме некоторый благочестивый и прозорливый старик, которого называли Порфишей-блаженненьким и
к которому она всегда
обращалась, когда желала что-либо провидеть в будущем. И вот этот-то самый старец, когда она спросила его, скоро ли последуют роды и кого-то Бог даст ей, сына или дочь, — ничего прямо ей не ответил, но три раза прокричал петухом и вслед за тем пробормотал...
— Вот видишь, а ты опять никаких и стихов не знаешь, — укорил Варнаву дьякон Ахилла; а Повердовня в эти минуты опять вспрыгнул уже и произнес,
обращаясь к хозяйке
дома...
Как раз в эту минуту вышло вечернее прибавление, и все внимание площадки и прилегающих переулков
обратилось к небольшому балкону, висевшему над улицей, на стене Tribune-building (
дом газеты «Трибуна»).
— Сходи! — сказал уже после урядник, оглядываясь вокруг себя. — Твои часы, что ли, Гурка? Иди! И то ловок стал Лукашка твой, — прибавил урядник,
обращаясь к старику. — Все как ты ходит,
дома не посидит; намедни убил одного.
Итак,
обратимся к лесам из конских волос. Получаемые из-за границы очень хороши, но зато и очень дороги и не довольно разнообразны в своей толщине. Покупаемые в русских лавках обыкновенно ссучены неровно и часто из старых, уже не так прочных волос, что, впрочем, можно узнать по желтоватому цвету. Итак, всего лучше приготовлять их
дома.
— Послушай, тетенька, —
обратился Иван Иваныч
к старухе, продававшей на углу в лотке подсолнухи и груши, — где тут
дом Настасьи Петровны Тоскуновой?
— Скажите, пожалуйста, —
обратился Иван Иваныч
к одному старичку, сидевшему у ворот на лавочке, — где тут
дом Настасьи Петровны Тоскуновой?
— Вот об этом-то я и хотел поговорить с тобой, — сказал барин,
обращаясь к старику и желая половчее навести его на разговор о ферме. — Скажи, пожалуйста, разве выгоднее ездить в извоз, чем
дома хлебопашеством заниматься?