Неточные совпадения
С полною достоверностью
отвечать на этот
вопрос, разумеется, нельзя, но если позволительно допустить в столь важном предмете догадки, то можно предположить одно из двух: или что в Двоекурове, при немалом его росте (около трех аршин), предполагался какой-то особенный талант (например, нравиться женщинам), которого он
не оправдал, или что
на него было возложено поручение, которого он, сробев,
не выполнил.
— Я? я недавно, я вчера… нынче то есть… приехал, —
отвечал Левин,
не вдруг от волнения поняв ее
вопрос. — Я хотел к вам ехать, — сказал он и тотчас же, вспомнив, с каким намерением он искал ее, смутился и покраснел. — Я
не знал, что вы катаетесь
на коньках, и прекрасно катаетесь.
Ни у кого
не спрашивая о ней, неохотно и притворно-равнодушно
отвечая на вопросы своих друзей о том, как идет его книга,
не спрашивая даже у книгопродавцев, как покупается она, Сергей Иванович зорко, с напряженным вниманием следил за тем первым впечатлением, какое произведет его книга в обществе и в литературе.
Кроме того, хотя он долго жил в самых близких отношениях к мужикам как хозяин и посредник, а главное, как советчик (мужики верили ему и ходили верст за сорок к нему советоваться), он
не имел никакого определенного суждения о народе, и
на вопрос, знает ли он народ, был бы в таком же затруднении
ответить, как
на вопрос, любит ли он народ.
Сережа рассказал хорошо самые события, но, когда надо было
отвечать на вопросы о том, что прообразовали некоторые события, он ничего
не знал, несмотря
на то, что был уже наказан за этот урок.
Воспоминание о вас для вашего сына может повести к
вопросам с его стороны,
на которые нельзя
отвечать,
не вложив в душу ребенка духа осуждения к тому, что должно быть для него святыней, и потому прошу понять отказ вашего мужа в духе христианской любви. Прошу Всевышнего о милосердии к вам.
Дарья Александровна между тем, успокоив ребенка и по звуку кареты поняв, что он уехал, вернулась опять в спальню. Это было единственное убежище ее от домашних забот, которые обступали ее, как только она выходила. Уже и теперь, в то короткое время, когда она выходила в детскую, Англичанка и Матрена Филимоновна успели сделать ей несколько
вопросов,
не терпевших отлагательства и
на которые она одна могла
ответить: что надеть детям
на гулянье? давать ли молоко?
не послать ли за другим поваром?
Вронский с удивлением приподнял голову и посмотрел, как он умел смотреть,
не в глаза, а
на лоб Англичанина, удивляясь смелости его
вопроса. Но поняв, что Англичанин, делая этот
вопрос, смотрел
на него
не как
на хозяина, но как
на жокея,
ответил ему...
— Может быть, и да, — сказал Левин. — Но всё-таки я любуюсь
на твое величие и горжусь, что у меня друг такой великий человек. Однако ты мне
не ответил на мой
вопрос, — прибавил он, с отчаянным усилием прямо глядя в глаза Облонскому.
Кити
не только уверила его, что она его любит, но даже,
отвечая на его
вопрос, за что она любит его, объяснила ему за что.
Обе несомненно знали, что такое была жизнь и что такое была смерть, и хотя никак
не могли
ответить и
не поняли бы даже тех
вопросов, которые представлялись Левину, обе
не сомневались в значении этого явления и совершенно одинаково,
не только между собой, но разделяя этот взгляд с миллионами людей, смотрели
на это.
Отвечая на вопросы о том, как распорядиться с вещами и комнатами Анны Аркадьевны, он делал величайшие усилия над собой, чтоб иметь вид человека, для которого случившееся событие
не было непредвиденным и
не имеет в себе ничего, выходящего из ряда обыкновенных событий, и он достигал своей цели: никто
не мог заметить в нем признаков отчаяния.
Никто
не знает, и только лакей хозяина
на их
вопрос: живут ли наверху мамзели,
отвечает, что их тут очень много.
Профессор с досадой и как будто умственною болью от перерыва оглянулся
на странного вопрошателя, похожего более
на бурлака, чем
на философа, и перенес глаза
на Сергея Ивановича, как бы спрашивая: что ж тут говорить? Но Сергей Иванович, который далеко
не с тем усилием и односторонностью говорил, как профессор, и у которого в голове оставался простор для того, чтоб и
отвечать профессору и вместе понимать ту простую и естественную точку зрения, с которой был сделан
вопрос, улыбнулся и сказал...
Народ, доктор и фельдшер, офицеры его полка, бежали к нему. К своему несчастию, он чувствовал, что был цел и невредим. Лошадь сломала себе спину, и решено было ее пристрелить. Вронский
не мог
отвечать на вопросы,
не мог говорить ни с кем. Он повернулся и,
не подняв соскочившей с головы фуражки, пошел прочь от гипподрома, сам
не зная куда. Он чувствовал себя несчастным. В первый раз в жизни он испытал самое тяжелое несчастие, несчастие неисправимое и такое, в котором виною сам.
Старуха
на все мои
вопросы отвечала, что она глуха,
не слышит.
На возвратном пути я
не возобновлял нашего печального разговора; но
на пустые мои
вопросы и шутки она
отвечала коротко и рассеянно.
Он
отвечал на все пункты даже
не заикнувшись, объявил, что Чичиков накупил мертвых душ
на несколько тысяч и что он сам продал ему, потому что
не видит причины, почему
не продать;
на вопрос,
не шпион ли он и
не старается ли что-нибудь разведать, Ноздрев
отвечал, что шпион, что еще в школе, где он с ним вместе учился, его называли фискалом, и что за это товарищи, а в том числе и он, несколько его поизмяли, так что нужно было потом приставить к одним вискам двести сорок пьявок, — то есть он хотел было сказать сорок, но двести сказалось как-то само собою.
Когда дорога понеслась узким оврагом в чащу огромного заглохнувшего леса и он увидел вверху, внизу, над собой и под собой трехсотлетние дубы, трем человекам в обхват, вперемежку с пихтой, вязом и осокором, перераставшим вершину тополя, и когда
на вопрос: «Чей лес?» — ему сказали: «Тентетникова»; когда, выбравшись из леса, понеслась дорога лугами, мимо осиновых рощ, молодых и старых ив и лоз, в виду тянувшихся вдали возвышений, и перелетела мостами в разных местах одну и ту же реку, оставляя ее то вправо, то влево от себя, и когда
на вопрос: «Чьи луга и поемные места?» —
отвечали ему: «Тентетникова»; когда поднялась потом дорога
на гору и пошла по ровной возвышенности с одной стороны мимо неснятых хлебов: пшеницы, ржи и ячменя, с другой же стороны мимо всех прежде проеханных им мест, которые все вдруг показались в картинном отдалении, и когда, постепенно темнея, входила и вошла потом дорога под тень широких развилистых дерев, разместившихся врассыпку по зеленому ковру до самой деревни, и замелькали кирченые избы мужиков и крытые красными крышами господские строения; когда пылко забившееся сердце и без
вопроса знало, куды приехало, — ощущенья, непрестанно накоплявшиеся, исторгнулись наконец почти такими словами: «Ну,
не дурак ли я был доселе?
На вопрос,
не делатель ли он фальшивых бумажек, он
отвечал, что делатель, и при этом случае рассказал анекдот о необыкновенной ловкости Чичикова: как, узнавши, что в его доме находилось
на два миллиона фальшивых ассигнаций, опечатали дом его и приставили караул,
на каждую дверь по два солдата, и как Чичиков переменил их все в одну ночь, так что
на другой день, когда сняли печати, увидели, что все были ассигнации настоящие.
Капитан-исправник замечал: «Да ведь чинишка
на нем — дрянь; а вот я завтра же к нему за недоимкой!» Мужик его деревни
на вопрос о том, какой у них барин, ничего
не отвечал.
На этот
вопрос Селифан ничего
не отвечал, но, потупивши голову, казалось, говорил сам себе: «Вишь ты, как оно мудрено случилось; и знал ведь, да
не сказал!»
На вопрос, точно ли Чичиков имел намерение увезти губернаторскую дочку и правда ли, что он сам взялся помогать и участвовать в этом деле, Ноздрев
отвечал, что помогал и что если бы
не он, то
не вышло бы ничего, — тут он и спохватился было, видя, что солгал вовсе напрасно и мог таким образом накликать
на себя беду, но языка никак уже
не мог придержать.
Я решительно
не помню, каким образом вошла мне в голову такая странная для ребенка мысль, но помню, что она мне очень нравилась и что
на все
вопросы об этом предмете я
отвечал, что непременно поднесу бабушке подарок, но никому
не скажу, в чем он будет состоять.
Папа читал что-то и
на вопрос мой: «Бывают ли синие зайцы?»,
не поднимая головы,
отвечал: «Бывают, мой друг, бывают».
К величайшей досаде защищавших это мнение, сам преступник почти
не пробовал защищать себя;
на окончательные
вопросы: что именно могло склонить его к смертоубийству и что побудило его совершить грабеж, он
отвечал весьма ясно, с самою грубою точностью, что причиной всему было его скверное положение, его нищета и беспомощность, желание упрочить первые шаги своей жизненной карьеры с помощью по крайней мере трех тысяч рублей, которые он рассчитывал найти у убитой.
— А что
отвечал в Москве вот лектор-то ваш
на вопрос, зачем он билеты подделывал: «Все богатеют разными способами, так и мне поскорей захотелось разбогатеть». Точных слов
не помню, но смысл, что
на даровщинку, поскорей, без труда!
На всем готовом привыкли жить,
на чужих помочах ходить, жеваное есть. Ну, а пробил час великий, тут всяк и объявился, чем смотрит…
— Вы сами же вызывали сейчас
на откровенность, а
на первый же
вопрос и отказываетесь
отвечать, — заметил Свидригайлов с улыбкой. — Вам все кажется, что у меня какие-то цели, а потому и глядите
на меня подозрительно. Что ж, это совершенно понятно в вашем положении. Но как я ни желаю сойтись с вами, я все-таки
не возьму
на себя труда разуверять вас в противном. Ей-богу, игра
не стоит свеч, да и говорить-то с вами я ни о чем таком особенном
не намеревался.
Лариса.
На ваш
вопрос я вам
не отвечу, Сергей Сергеич, можете думать обо мне что вам угодно.
Обласкав бедную сироту, государыня ее отпустила. Марья Ивановна уехала в той же придворной карете. Анна Власьевна, нетерпеливо ожидавшая ее возвращения, осыпала ее
вопросами,
на которые Марья Ивановна
отвечала кое-как. Анна Власьевна хотя и была недовольна ее беспамятством, но приписала оное провинциальной застенчивости и извинила великодушно. В тот же день Марья Ивановна,
не полюбопытствовав взглянуть
на Петербург, обратно поехала в деревню…
Юлай повторил
на татарском языке
вопрос Ивана Кузмича. Но башкирец глядел
на него с тем же выражением и
не отвечал ни слова.
Странная мысль пришла мне в голову: мне показалось, что провидение, вторично приведшее меня к Пугачеву, подавало мне случай привести в действо мое намерение. Я решился им воспользоваться и,
не успев обдумать то,
на что решался,
отвечал на вопрос Пугачева...
— Тени нет у вас, вот что горе, — заметил Аркадий,
не отвечая на последний
вопрос.
Он
не мог
отвечать удовлетворительно
на собственный
вопрос, а сердце его наполнялось чем-то едким.
— Ты долго сидел сегодня с Анной Сергеевной, — промолвил Аркадий,
не отвечая на его
вопрос.
Он промучился до утра, но
не прибег к искусству Базарова и, увидевшись с ним
на следующий день,
на его
вопрос: «Зачем он
не послал за ним?» —
отвечал, весь еще бледный, но уже тщательно расчесанный и выбритый: «Ведь вы, помнится, сами говорили, что
не верите в медицину?» Так проходили дни.
На эти
вопросы он
не умел
ответить и с досадой, чувствуя, что это неуменье умаляет его в глазах девушки, думал: «Может быть, она для того и спрашивает, чтобы принизить его до себя?»
Вошел местный товарищ прокурора Брюн де Сент-Ипполит, щеголь и красавец, — Тагильский протянул руку за письмом, спрашивая: —
Не знаете? —
Вопрос прозвучал утвердительно, и это очень обрадовало Самгина, он крепко пожал руку щеголя и
на его
вопрос: «Как — Париж, э?» — легко
ответил...
Не всегда легко было
отвечать на ее
вопросы. Клим чувствовал, что за ними скрыто желание поймать его
на противоречиях и еще что-то, тоже спрятанное в глубине темных зрачков, в цепком изучающем взгляде.
Клим хотел бы
отвечать на вопросы так же громко и независимо, хотя
не так грубо, как
отвечает Иноков, но слышал, что говорит он, как человек, склонный признать себя виноватым в чем-то.
Он возбуждал нехорошее чувство тем, что
не умел — я тогда думала:
не хотел —
ответить мне ни
на один из моих
вопросов.
— В Рязань, в Рязань! — сердито
ответил он
на вопрос Клима. — Или —
на все четыре стороны.
Не проси!
А Миша постепенно вызывал чувство неприязни к нему. Молчаливый, скромный юноша
не давал явных поводов для неприязни, он быстро и аккуратно убирал комнаты, стирал пыль
не хуже опытной и чистоплотной горничной, переписывал бумаги почти без ошибок, бегал в суд, в магазины,
на почту,
на вопросы отвечал с предельной точностью. В свободные минуты сидел в прихожей
на стуле у окна, сгибаясь над книгой.
—
На мои детские
вопросы: из чего сделано небо, зачем живут люди, зачем умирают, отец
отвечал: «Это еще никому
не известно.
— Должно быть, схулиганил кто-нибудь, — виновато сказал Митрофанов. — А может, захворал. Нет, — тихонько
ответил он
на осторожный
вопрос Самгина, — прежним делом
не занимаюсь. Знаете, — пред лицом свободы как-то уж недостойно мелких жуликов ловить. Праздник, и все лишнее забыть хочется, как в прощеное воскресенье. Притом я попал в подозрение благонадежности, меня, конечно, признали недопустимым…
Лидия вернулась с прогулки незаметно, а когда сели ужинать, оказалось, что она уже спит. И
на другой день с утра до вечера она все как-то беспокойно мелькала,
отвечая на вопросы Веры Петровны
не очень вежливо и так, как будто она хотела поспорить.
На этот
вопрос он
не умел
ответить. Иногда он говорил ей вы,
не замечая этого, она тоже
не замечала.
Они оба вели себя так шумно, как будто кроме них
на улице никого
не было. Радость Макарова казалась подозрительной; он был трезв, но говорил так возбужденно, как будто желал скрыть, перекричать в себе истинное впечатление встречи. Его товарищ беспокойно вертел шеей, пытаясь установить косые глаза
на лице Клима. Шли медленно, плечо в плечо друг другу,
не уступая дороги встречным прохожим. Сдержанно
отвечая на быстрые
вопросы Макарова, Клим спросил о Лидии.
Клим знал, что
на эти
вопросы он мог бы
ответить только словами Томилина, знакомыми Макарову. Он молчал, думая, что, если б Макаров решился
на связь с какой-либо девицей, подобной Рите, все его тревоги исчезли бы. А еще лучше, если б этот лохматый красавец отнял швейку у Дронова и перестал бы вертеться вокруг Лидии. Макаров никогда
не спрашивал о ней, но Клим видел, что, рассказывая, он иногда, склонив голову
на плечо, смотрит в угол потолка, прислушиваясь.
Безбедов
не отвечал на его
вопросы, заставив Клима пережить в несколько минут смену разнообразных чувствований: сначала приятно было видеть Безбедова испуганным и жалким, потом показалось, что этот человек сокрушен
не тем, что стрелял, а тем, что
не убил, и тут Самгин подумал, что в этом состоянии Безбедов способен и еще
на какую-нибудь безумную выходку. Чувствуя себя в опасности, он строго, деловито начал успокаивать его.