Неточные совпадения
Появление Дмитрия Федоровича заняло
не более каких-нибудь двух минут, и разговор
не мог
не возобновиться. Но
на этот раз
на настойчивый и почти раздражительный
вопрос отца Паисия Петр Александрович
не почел нужным
ответить.
«Уж третий день как
не ночует, может, куда и выбыл», —
ответил старик
на усиленные
вопросы Алеши.
На горестный
вопрос отца Паисия, устремленный к Алеше: «Или и ты с маловерными?» — я, конечно, мог бы с твердостью
ответить за Алешу: «Нет, он
не с маловерными».
На вопросы Мити
отвечал уклончиво: «
Не знаю, ох
не знаю, где же мне это знать», и т. д.
Если та, думал он,
ответит на вопрос: она ли дала три тысячи давеча, в таком-то часу, Дмитрию Федоровичу, то в случае отрицательного ответа он тут же и пойдет к исправнику,
не заходя к Федору Павловичу; в противном же случае отложит все до завтра и воротится к себе домой.
Впустили его во двор довольно скоро, но
на вопрос: почивает ли уже барыня или еще
не ложилась — дворник
не мог
ответить в точности, кроме того, что в эту пору обыкновенно ложатся.
— Позвольте вас, милостивый государь, предупредить и еще раз вам напомнить, если вы только
не знали того, — с особенным и весьма строгим внушением проговорил прокурор, — что вы имеете полное право
не отвечать на предлагаемые вам теперь
вопросы, а мы, обратно, никакого
не имеем права вымогать у вас ответы, если вы сами уклоняетесь
отвечать по той или другой причине.
— Вы обо всем нас можете спрашивать, — с холодным и строгим видом
ответил прокурор, — обо всем, что касается фактической стороны дела, а мы, повторяю это, даже обязаны удовлетворять вас
на каждый
вопрос. Мы нашли слугу Смердякова, о котором вы спрашиваете, лежащим без памяти
на своей постеле в чрезвычайно сильном, может быть, в десятый раз сряду повторявшемся припадке падучей болезни. Медик, бывший с нами, освидетельствовав больного, сказал даже нам, что он
не доживет, может быть, и до утра.
На вопрос прокурора: где же бы он взял остальные две тысячи триста, чтоб отдать завтра пану, коли сам утверждает, что у него было всего только полторы тысячи, а между тем заверял пана своим честным словом, Митя твердо
ответил, что хотел предложить «полячишке» назавтра
не деньги, а формальный акт
на права свои по имению Чермашне, те самые права, которые предлагал Самсонову и Хохлаковой.
На прямой
вопрос Николая Парфеновича:
не заметил ли он, сколько же именно денег было в руках у Дмитрия Федоровича, так как он ближе всех мог видеть у него в руках деньги, когда получал от него взаймы, — Максимов самым решительным образом
ответил, что денег было «двадцать тысяч-с».
И действительно, Коля задал ему раз
вопрос: «Кто основал Трою?» —
на что Дарданелов
отвечал лишь вообще про народы, их движения и переселения, про глубину времен, про баснословие, но
на то, кто именно основал Трою, то есть какие именно лица,
ответить не мог, и даже
вопрос нашел почему-то праздным и несостоятельным.
Доктор Герценштубе и встретившийся Ивану Федоровичу в больнице врач Варвинский
на настойчивые
вопросы Ивана Федоровича твердо
отвечали, что падучая болезнь Смердякова несомненна, и даже удивились
вопросу: «
Не притворялся ли он в день катастрофы?» Они дали ему понять, что припадок этот был даже необыкновенный, продолжался и повторялся несколько дней, так что жизнь пациента была в решительной опасности, и что только теперь, после принятых мер, можно уже сказать утвердительно, что больной останется в живых, хотя очень возможно (прибавил доктор Герценштубе), что рассудок его останется отчасти расстроен «если
не на всю жизнь, то
на довольно продолжительное время».
Странно было и то, что Алеша
не искал с ним разговоров о Мите и сам
не начинал никогда, а лишь
отвечал на вопросы Ивана.
На вопрос Алеши: «Заявила ль она кому следует?» —
ответила, что никому
не заявляла, а «прямо бросилась к вам к первому и всю дорогу бежала бегом».
Председатель снова обратился к нему с кратким, но назидательным увещанием
отвечать лишь
на вопросы, а
не вдаваться в посторонние и исступленные восклицания.
— Это пустое… — бормотал Ракитин, — я
не могу
на этакие
вопросы отвечать… Я, конечно, отдам.
Митю, конечно, опять образумили за неистовство выражений, но господин Ракитин был докончен.
Не повезло и свидетельству штабс-капитана Снегирева, но уже совсем от другой причины. Он предстал весь изорванный, в грязной одежде, в грязных сапогах, и, несмотря
на все предосторожности и предварительную «экспертизу», вдруг оказался совсем пьяненьким.
На вопросы об обиде, нанесенной ему Митей, вдруг отказался
отвечать.
Про соперничество же двух «особ», как выразился прокурор, то есть Грушеньки и Кати,
отвечал уклончиво и даже
на один или два
вопроса совсем
не пожелал
отвечать.
—
На предварительном следствии я
отвечал лишь
на вопросы, — тихо и спокойно проговорил Алеша, — а
не шел сам с обвинением
на Смердякова.
Председатель, впрочем весьма вежливо, напомнил ей, что надо
отвечать прямо
на вопросы,
не вдаваясь в излишние подробности.
Ему стали предлагать
вопросы. Он
отвечал совсем как-то нехотя, как-то усиленно кратко, с каким-то даже отвращением, все более и более нараставшим, хотя, впрочем,
отвечал все-таки толково.
На многое отговорился незнанием. Про счеты отца с Дмитрием Федоровичем ничего
не знал. «И
не занимался этим», — произнес он. Об угрозах убить отца слышал от подсудимого. Про деньги в пакете слышал от Смердякова…
Я уже
не говорю про медицину; наука, дескать, лжет, наука ошибается, доктора
не сумели отличить истины от притворства, — пусть, пусть, но
ответьте же мне, однако,
на вопрос: для чего ему было притворяться?
Неточные совпадения
С полною достоверностью
отвечать на этот
вопрос, разумеется, нельзя, но если позволительно допустить в столь важном предмете догадки, то можно предположить одно из двух: или что в Двоекурове, при немалом его росте (около трех аршин), предполагался какой-то особенный талант (например, нравиться женщинам), которого он
не оправдал, или что
на него было возложено поручение, которого он, сробев,
не выполнил.
— Я? я недавно, я вчера… нынче то есть… приехал, —
отвечал Левин,
не вдруг от волнения поняв ее
вопрос. — Я хотел к вам ехать, — сказал он и тотчас же, вспомнив, с каким намерением он искал ее, смутился и покраснел. — Я
не знал, что вы катаетесь
на коньках, и прекрасно катаетесь.
Ни у кого
не спрашивая о ней, неохотно и притворно-равнодушно
отвечая на вопросы своих друзей о том, как идет его книга,
не спрашивая даже у книгопродавцев, как покупается она, Сергей Иванович зорко, с напряженным вниманием следил за тем первым впечатлением, какое произведет его книга в обществе и в литературе.
Кроме того, хотя он долго жил в самых близких отношениях к мужикам как хозяин и посредник, а главное, как советчик (мужики верили ему и ходили верст за сорок к нему советоваться), он
не имел никакого определенного суждения о народе, и
на вопрос, знает ли он народ, был бы в таком же затруднении
ответить, как
на вопрос, любит ли он народ.
Сережа рассказал хорошо самые события, но, когда надо было
отвечать на вопросы о том, что прообразовали некоторые события, он ничего
не знал, несмотря
на то, что был уже наказан за этот урок.