— Боюсь только, нет ли тут чего с егостороны, — продолжала она,
не отвечая на вопрос, даже вовсе его не расслышав. — Опять-таки не мог же он сойтись с такими людишками. Графиня съесть меня рада, хоть и в карету с собой посадила. Все в заговоре — неужто и он? Неужто и он изменил? (Подбородок и губы ее задрожали.) Слушайте вы: читали вы про Гришку Отрепьева, что на семи соборах был проклят?
Неточные совпадения
Прибавлю тоже, что четыре года спустя Николай Всеволодович
на мой осторожный
вопрос насчет этого прошедшего случая в клубе
ответил нахмурившись: «Да, я был тогда
не совсем здоров».
— Трудный ты
вопрос задаешь мне, Шатушка, — раздумчиво и безо всякого удивления такому
вопросу ответила она, —
на этот счет я тебе ничего
не скажу, может, и
не было; по-моему, одно только твое любопытство; я ведь всё равно о нем плакать
не перестану,
не во сне же я видела?
Проговорила она теперь все свои ответы
не торопясь, тотчас же
отвечая на каждый
вопрос с точностию, тихо, ровно, безо всякого следа первоначального внезапного своего волнения и без малейшего смущения, которое могло бы свидетельствовать о сознании хотя бы какой-нибудь за собою вины.
— Всё это вздорные аллегории, — рассердилась наконец Варвара Петровна, — вы
не ответили на мой
вопрос: «Почему?» Я настоятельно жду ответа.
Поверьте, Варвара Петровна, что Николай Всеволодович нисколько
не виноват,
не ответив на ваш давешний
вопрос тотчас же, радикальным объяснением, несмотря
на то что дело плевое; я знаю его еще с Петербурга.
Николай Всеволодович
не слыхал стука в дверь, а расслышал лишь только робкий
вопрос мамаши, но
не успел
на него
ответить. Пред ним в эту минуту лежало только что прочитанное им письмо, над которым он сильно задумался. Он вздрогнул, заслышав внезапный окрик Петра Степановича, и поскорее накрыл письмо попавшимся под руку пресс-папье, но
не совсем удалось: угол письма и почти весь конверт выглядывали наружу.
— Это
не от меня, как знаете; когда скажут, — пробормотал он, как бы несколько тяготясь
вопросом, но в то же время с видимою готовностию
отвечать на все другие
вопросы.
На Ставрогина он смотрел,
не отрываясь, своими черными глазами без блеску, с каким-то спокойным, но добрым и приветливым чувством.
— Я
не встал с первого вашего слова,
не закрыл разговора,
не ушел от вас, а сижу до сих пор и смирно
отвечаю на ваши
вопросы и… крики, стало быть,
не нарушил еще к вам уважения.
С тех пор он рукописи
не возвращал, хотя и забегал ежедневно, а
на вопрос отвечал только смехом; под конец объявил, что потерял ее тогда же
на улице.
— Я
не вижу надобности
отвечать на вопрос, который вас интересует, — пробормотал Ставрогин.
Во-первых, уже то было странно, что он вовсе
не удивился и выслушал Лизу с самым спокойным вниманием. Ни смущения, ни гнева
не отразилось в лице его. Просто, твердо, даже с видом полной готовности
ответил он
на роковой
вопрос...
Виргинский в продолжение дня употребил часа два, чтоб обежать всех нашихи возвестить им, что Шатов наверно
не донесет, потому что к нему воротилась жена и родился ребенок, и, «зная сердце человеческое», предположить нельзя, что он может быть в эту минуту опасен. Но, к смущению своему, почти никого
не застал дома, кроме Эркеля и Лямшина. Эркель выслушал это молча и ясно смотря ему в глаза;
на прямой же
вопрос: «Пойдет ли он в шесть часов или нет?» —
отвечал с самою ясною улыбкой, что, «разумеется, пойдет».
На положительный
вопрос: много ли пятерок? —
отвечал, что бесконечное множество, что вся Россия покрыта сетью, и хотя
не представил доказательств, но, думаю,
отвечал совершенно искренно.
Начали быстро собираться, чтобы поспеть к полуденному поезду. Но
не прошло получаса, как явился из Скворешников Алексей Егорыч. Он доложил, что Николай Всеволодович «вдруг» приехали поутру, с ранним поездом, и находятся в Скворешниках, но «в таком виде, что
на вопросы не отвечают, прошли по всем комнатам и заперлись
на своей половине…»
Неточные совпадения
С полною достоверностью
отвечать на этот
вопрос, разумеется, нельзя, но если позволительно допустить в столь важном предмете догадки, то можно предположить одно из двух: или что в Двоекурове, при немалом его росте (около трех аршин), предполагался какой-то особенный талант (например, нравиться женщинам), которого он
не оправдал, или что
на него было возложено поручение, которого он, сробев,
не выполнил.
— Я? я недавно, я вчера… нынче то есть… приехал, —
отвечал Левин,
не вдруг от волнения поняв ее
вопрос. — Я хотел к вам ехать, — сказал он и тотчас же, вспомнив, с каким намерением он искал ее, смутился и покраснел. — Я
не знал, что вы катаетесь
на коньках, и прекрасно катаетесь.
Ни у кого
не спрашивая о ней, неохотно и притворно-равнодушно
отвечая на вопросы своих друзей о том, как идет его книга,
не спрашивая даже у книгопродавцев, как покупается она, Сергей Иванович зорко, с напряженным вниманием следил за тем первым впечатлением, какое произведет его книга в обществе и в литературе.
Кроме того, хотя он долго жил в самых близких отношениях к мужикам как хозяин и посредник, а главное, как советчик (мужики верили ему и ходили верст за сорок к нему советоваться), он
не имел никакого определенного суждения о народе, и
на вопрос, знает ли он народ, был бы в таком же затруднении
ответить, как
на вопрос, любит ли он народ.
Сережа рассказал хорошо самые события, но, когда надо было
отвечать на вопросы о том, что прообразовали некоторые события, он ничего
не знал, несмотря
на то, что был уже наказан за этот урок.