Неточные совпадения
А здесь что такое? одной рукой пишу, другой держусь за переборку; бюро
лезет на меня, я
лезу на стену…
Я постоял у шпиля, посмотрел, как море вдруг скроется из глаз совсем под фрегат и перед вами палуба стоит стоймя, то вдруг скроется палуба и вместо нее очутится
стена воды, которая так и
лезет на вас.
— У нас, евреев, это делается очень часто… Ну, и опять нужно знать, за кого она выйдет. А! Ее нельзя-таки отдать за первого встречного… А такого жениха тоже
на улице каждый день не подымешь. Когда его дед, хасид такой-то, приезжает в какой-нибудь город, то около дома нельзя пройти… Приставляют даже лестницы,
лезут в окна, несут больных, народ облепляет
стены, чисто как мухи. Забираются
на крыши… А внук… Ха! Он теперь уже великий ученый, а ему еще только пятнадцать лет…
Не входя в рассуждение о неосновательности причин, для которых выжигают сухую траву и жниву, я скажу только, что палы в темную ночь представляют великолепную картину: в разных местах то
стены, то реки, то ручьи огня
лезут на крутые горы, спускаются в долины и разливаются морем по гладким равнинам.
Когда-то он играл значительную роль в местной истории; не раз его осаждали, как саранча, загоны татар, посылавших через
стены тучи своих стрел, порой пестрые отряды поляков отчаянно
лезли на стены, или, наоборот, козаки бурно кидались
на приступ, чтобы отбить твердыню у завладевших ею королевских жолнеров…
— Что ты
на стены-то
лезешь? — досадливо проговорила Белоконская. — Человек ты добрый, да смешной: два гроша тебе дадут, а ты благодаришь, точно жизнь спасли. Ты думаешь, это похвально, ан это противно.
Баушка Лукерья выбивалась из сил, чтобы утишить блажившего сынка, но из этого ничего не выходило, потому что и Ястребов тоже
лез на стену и несколько раз собирался поколотить сварливого кривого черта. Но особенно ругал жильца Петр Васильич в кабаке Фролки, где народ помирал со смеху.
Я думаю даже, что в их разномыслии скорее играет роль различие темпераментов, нежели различие убеждений. Плешивцев пылок и нетерпелив, Тебеньков рассудителен и сдержан. Плешивцев охотно
лезет на стену, Тебеньков предпочитает пролезть в подворотню. Плешивцев проникает в человеческую душу с помощью взлома, Тебеньков делает то же самое с помощью подобранного ключа. Вот и все.
Старик Майзель, как рассерженный боров, теперь готов был
лезть на стену, потому что Раиса Павловна смазала его несравненную Амальхен; но это еще плохое доказательство для того, чтобы другим надевать петлю
на шею.
Другие двое стучали кулаками по
стенам, заглядывали под стулья, один неуклюже
лез на печь.
Приближалась весна, таял снег, обнажая грязь и копоть, скрытую в его глубине. С каждым днем грязь настойчивее
лезла в глаза, вся слободка казалась одетой в лохмотья, неумытой. Днем капало с крыш, устало и потно дымились серые
стены домов, а к ночи везде смутно белели ледяные сосульки. Все чаще
на небе являлось солнце. И нерешительно, тихо начинали журчать ручьи, сбегая к болоту.
«Все из-за Операции»… Смешной, ограниченный человек. Ничего не видит дальше своей тарелки. Если бы он знал, что, не будь Операции, — завтра в 12 он сидел бы под замком в стеклянной клетке, метался бы там и
лез на стену…
По-прежнему колесили мы по Петербургу, но, проходя мимо памятников, которые некогда заставляли биться наши сердца, уже не чувствовали ничего такого, что заставляло бы нас
лезть на стену.
Послали за попом, а она начала икать, да и померла, мы и не заметили — когда; уж поп, придя, сказал. Сказал он, а Шакир сморщился, да боком-боком в сени и
лезет на чердак, цапаясь за
стену и перила, как пьяный. Я — за ним: «Куда ты?» Не понимает, сел
на ступень, шепчет: «Алла, алла!» Начал я его уговаривать, а сказать-то нечего, — против смерти что скажешь? Обнял и молчу. Час, наверно, сидели мы так, молча.
Лука. Добрый, говоришь? Ну… и ладно, коли так… да! (За красной
стеной тихо звучит гармоника и песня.) Надо, девушка, кому-нибудь и добрым быть… жалеть людей надо! Христос-от всех жалел и нам так велел… Я те скажу — вовремя человека пожалеть… хорошо бывает! Вот, примерно, служил я сторожем
на даче… у инженера одного под Томском-городом… Ну, ладно! В лесу дача стояла, место — глухое… а зима была, и — один я,
на даче-то… Славно-хорошо! Только раз — слышу —
лезут!
Все унывают, все повесивши нос ходят, и в то же время все исполнены надеждой и чуть что, так
на стену и
лезут.
Самовар свистит тише, но пронзительнее. Этот тонкий звук надоедливо
лезет в уши, — он похож
на писк комара и беспокоит, путает мысли. Но закрыть трубу самовара крышкой Илье не хочется: когда самовар перестаёт свистеть, в комнате становится слишком тихо…
На новой квартире у Лунёва появились неизведанные до этой поры им ощущения. Раньше он жил всегда рядом с людьми — его отделяли от них тонкие деревянные переборки, — а теперь отгородился каменными
стенами и не чувствовал за ними людей.
Он обладал счастливой способностью с совершенно спокойной совестью ничего не делать по целым месяцам и просто
лез на стену, когда наваливалась работа.
Слово за слово, и кончилось дело рукопашной. Проворная и могутная была дьячковская дочь и надавала команде таких затрещин, что
на нее бросился сам капрал. Что тут произошло, трудно сказать, но у Охони в руках очутилась какая-то палка, и, прислонившись к
стене, девушка очень ловко защищалась ею от наступавшего врага. Во время свалки у Охони свалился платок с головы, и темные волосы
лезли на глаза.
Незаметно в темноте подкатились воза с сеном к самым
стенам, а из-за них невидимые люди стреляли кверху и
лезли по лестницам
на стены.
Еще будучи в «подлом виде», Егорка, верный человек, до тонкости вызнал Сидора Кондратьича и очень хорошо понимает,
на какой струне надлежит играть, чтоб заставить его
лезть на стену или ввергнуть в уныние.
Теперь, когда шпионов таким образом произведено так много, что за ними уже не видно настоящих мастеров этого ремесла, и когда нравы партии, дающей такие названия, изучены и разоблачены, подобная кличка уже никого не запугивает и не огорчает; но тогда, в то комическое время, были люди, которые
лезли на стены, чтобы избавиться от подозрения в шпионстве.
— Ну вот, матушка, дело-то все и обделалось, извольте-ка сбираться в деревню, — объявила она, придя к Бешметевой. — Ну уж, Юлия Владимировна, выдержала же я за вас стойку. Я ведь пошла отсюда к Лизавете Васильевне. Сначала было куды — так
на стену и
лезут… «Да что, говорю я, позвольте-ка вас спросить, Владимир-то Андреич еще не умер, приедет и из Петербурга, да вы, я говорю, с ним и не разделаетесь за этакое, что называется, бесчестие». Ну, и струсили. «Хорошо, говорят, только чтобы ехать в деревню».
Как скоро я подписал все, так все приняло другой вид. Анисинька ушла к себе, а родители принялись распоряжать всем к свадьбе. Со мною были ласковы и обращали все, и даже мои слова, в шутку; что и я, спокойствия ради, подтверждал. Не
на стену же мне
лезть, когда дело так далеко зашло; я видел, что уже невозможно было разрушить. Почмыхивал иногда сам с собою, но меня прельщали будущие наслаждения!
Ася с Володей, сухие и уже презрительные,
лезут на «пластину», гладкую шиферную
стену скалы, и оттуда из-под сосен швыряют осколки и шишки.
Лезут на стену, корчат Катонов,
Посевают идеи Прудонов,
А пугни — присмиреет любой,
Станет петь превосходство неволи...
— Рада бы не слушать, да молва, что ветер, сама в окна
лезет, — отвечала Аксинья Захаровна. — Намедни без тебя кривая рожа, Пахомиха, из Шишкина притащилась… Новины [Новина — каток крестьянского холста в три
стены, то есть в 30 аршин длины.] хотела продать… И та подлюха спрашивает: «Котору кралю за купецкого-то сына ладили?» А девицы тут сидят, при них паскуда тако слово молвила… Уж задала же я ей купецкого сына… Вдругорядь не заглянет
на двор.
Всюду
стены, углы, что-то колется, бьется и молча
лезет на Меня.
Я
лезла к ней по ее каменистым уступам и странное дело! — почти не испытывала страха. Когда передо мною зачернели в сумерках наступающей ночи высокие, полуразрушенные местами
стены, я оглянулась назад. Наш дом покоился сном
на том берегу Куры, точно узник, плененный мохнатыми стражниками-чинарами. Нигде не видно было света. Только в кабинете отца горела лампа. «Если я крикну — там меня не услышат», — мелькнуло в моей голове, и
на минуту мне сделалось так жутко, что захотелось повернуть назад.
Можно еще порадоваться, что снов я с детства не вижу и хоть во сне черпаю некоторый отдых и забвение, но зато с первой же минуты пробуждения порою уже готов
лезть на стену от этого невыносимого раздражения, зудящей какой-то, по всему телу ползающей тоски.
И по ночам все ворочались и мучились от клопов; они
лезли из всех щелей,
на глазах ползали по
стене, и ничем нельзя было остановить их отвратительного нашествия.