Неточные совпадения
Милон. Я подвергал ее, как прочие. Тут храбрость была такое качество сердца, какое солдату
велит иметь
начальник, а офицеру честь. Признаюсь вам искренно, что показать прямой неустрашимости не имел я еще никакого случая, испытать же себя сердечно желаю.
Вронский любил его и зa его необычайную физическую силу, которую он большею частью выказывал тем, что мог пить как бочка, не спать и быть всё таким же, и за большую нравственную силу, которую он выказывал в отношениях к
начальникам и товарищам, вызывая к себе страх и уважение, и в игре, которую он
вел на десятки тысяч и всегда, несмотря на выпитое вино, так тонко и твердо, что считался первым игроком в Английском Клубе.
Все это произвело ропот, особенно когда новый
начальник, точно как наперекор своему предместнику, объявил, что для него ум и хорошие успехи в науках ничего не значат, что он смотрит только на поведенье, что если человек и плохо учится, но хорошо
ведет себя, он предпочтет его умнику.
— Как я могу тебе в этом обещаться? — отвечал я. — Сам знаешь, не моя воля:
велят идти против тебя — пойду, делать нечего. Ты теперь сам
начальник; сам требуешь повиновения от своих. На что это будет похоже, если я от службы откажусь, когда служба моя понадобится? Голова моя в твоей власти: отпустишь меня — спасибо; казнишь — бог тебе судья; а я сказал тебе правду.
Я вышел из кибитки и требовал, чтоб отвели меня к их
начальнику. Увидя офицера, солдаты прекратили брань. Вахмистр
повел меня к майору. Савельич от меня не отставал, поговаривая про себя: «Вот тебе и государев кум! Из огня да в полымя… Господи владыко! чем это все кончится?» Кибитка шагом поехала за нами.
Но Пугачев не был пойман. Он явился на сибирских заводах, собрал там новые шайки и опять начал злодействовать. Слух о его успехах снова распространился. Мы узнали о разорении сибирских крепостей. Вскоре
весть о взятии Казани и о походе самозванца на Москву встревожила
начальников войск, беспечно дремавших в надежде на бессилие презренного бунтовщика. Зурин получил повеление переправиться через Волгу.
— Кажется, земский
начальник, написал или пишет книгу, новая звезда, как говорят о балете. Пыльников таскает всяких… эдаких ко мне, потому что жена не
велит ему заниматься политикой, а он думает, что мне приятно терпеть у себя…
А Бронский, тоже земский
начальник, штрафует мужиков на полтинник, если они не снимают шапок пред его лошадью, когда конюх
ведет ее купать.
Он, по прибытии, созвал пленных кафрских вождей, обошелся с ними презрительно и сурово; одному из них, именно Макомо,
велел стать на колени и объявил, что отныне он, Герри Смит, главный и единственный
начальник кафров.
Нехлюдов отошел и пошел искать
начальника, чтоб просить его о рожающей женщине и о Тарасе, но долго не мог найти его и добиться ответа от конвойных. Они были в большой суете: одни
вели куда-то какого-то арестанта, другие бегали закупать себе провизию и размещали свои вещи по вагонам, третьи прислуживали даме, ехавшей с конвойным офицером, и неохотно отвечали на вопросы Нехлюдова.
Очевидно,
весть о том, кто
начальник в отряде, передавалась из фанзы в фанзу.
Если поселенец ленится или
ведет нетрезвую жизнь, то
начальник острова может сослать его в рудник на один год.
— Раз, два! — сказал фокусник и
повел по воздуху своей палочкой: карта
начальника губернии очутилась у m-me Пиколовой, а карта m-me Пиколовой — у
начальника губернии.
— Видно — уж всем они сыты и тошно им! Знаю я — земский
начальник один заставлял мужиков лошади его кланяться, когда по деревне
вели, и кто не кланялся, того он под арест сажал. Ну, зачем это нужно было ему? Нельзя понять, нельзя!
Добрый
начальник Сергей Александрыч
велел выдать всем чиновникам пособие из «остаточков» на праздник — и вот является у тебя на столе румяный кулич и рядом с ним красуется добрая четверть телятины.
Чиновники, по его мнению, распущены и имеют лишь смутное понятие о государственном интересе;
начальники отделений смотрят вяло, пишут — не пишут, вообще
ведут себя, словно им до смерти вся эта канитель надоела.
Молоденькая прокурорша и молоденькая жена чиновника особых поручений, гулявшие по обыкновению вместе, первые это заметили и вспыхнули от стыда; а жена председателя уголовной палаты, некогда столь обеспокоившаяся отставкою прежнего
начальника губернии, в этот раз с каким-то неистовством выбежала из сада, села на пролетку и
велела себя везти вслед за губернаторским экипажем.
На другой же день после получения указа об утверждении его полицеймейстер
повестил все губернские и уездные присутственные места, чтоб члены оных, а равно и секретари явились 12 марта в одиннадцать часов утра на представление
начальнику губернии.
Об ущербе же его императорского величества интереса, вреде и убытке, как скоро о том уведаю, не токмо благовременно объявлять, но и всякими мерами отвращать и не допущать потщуся и всякую вверенную тайность крепко хранить буду, а предпоставленным над мною
начальникам во всем, что к пользе и службе государства касаться будет, надлежащим образом чинить послушание и все по совести своей исправлять и для своей корысти, свойства, дружбы и вражды против службы и присяги не поступать; от команды и знамени, где принадлежу, хотя в поле, обозе или гарнизоне, никогда не отлучаться, но за оным, пока жив, следовать буду и во всем так себя
вести и поступать, как честному, верному, послушному, храброму и расторопному офицеру (солдату) надлежит.
— И труда большого нет, ежели политику как следует
вести. Придет, например, начальство в департамент — встань и поклонись; к докладу тебя потребует — явись; вопрос предложит — ответь, что нужно, а разговоров не затевай. Вышел из департамента — позабудь. Коли видишь, что
начальник по улице встречу идет, — зайди в кондитерскую или на другую сторону перебеги. Коли столкнешься с начальством в жилом помещении — отвернись, скоси глаза…
— Расскажу я вам, сударь,
повесть об одном статском советнике, который любовью своей двух
начальников в гроб вколотил, а от третьего и сам, наконец, возмездие принял.
"Вот, говорит,
велят на провидение надеяться, а где оно?"Увидели тогда, что дело-то выходит серьезное, и без потери времени прислали в тот департамент третьего
начальника.
Розен-генерал прислал мне чин офицера и
велел быть
начальником Аварии.
Благодаря и награждая человека за поступок, всегда людьми, стоящими на самой низкой степени нравственности, считающийся самым подлым и низким, Вильгельм показал, что главная и более всего ценимая властями обязанность солдата состоит в том, чтобы быть палачом, и не таким, как профессиональные палачи, убивающие только приговоренных преступников, но быть палачом всех тех невинных, которых
велят убивать
начальники.
Отвечала не спеша, но и не задумываясь, тотчас же вслед за вопросом, а казалось, что все слова её с трудом проходят сквозь одну какую-то густую мысль и обесцвечиваются ею. Так, говоря как бы не о себе, однотонно и тускло, она рассказала, что её отец, сторож при казённой палате,
велел ей, семнадцатилетней девице, выйти замуж за чиновника, одного из своих
начальников; муж вскоре после свадьбы начал пить и умер в одночасье на улице, испугавшись собаки, которая бросилась на него.
23 июня Пугачев переправился через Каму и пошел на винокуренные заводы Ижевский и Воткинский. Венцель,
начальник оных, был мучительски умерщвлен, заводы разграблены, и все работники забраны в злодейскую толпу. Минеев, изменою своей заслуживший доверенность Пугачева, советовал ему идти прямо на Казань. Распоряжения губернатора были ему известны. Он вызвался
вести Пугачева и ручался за успех. Пугачев недолго колебался и пошел на Казань.
Прутников получил у кутаисского воинского
начальника назначение —
вести свою команду в 120 человек в 41-ю дивизию, по тридцати человек в каждый из четырех полков, а сам был назначен в 161-й Александропольский, куда постарался зачислить и меня.
— Ну,
велите вымыть и вымести ее, — повторил за ним
начальник.
Несмотря на все уверения в противном, они обшарили меня кругом и принялись было раздевать; но, к счастию, прежде чем успели кончить мой туалет, подъехал их отрядный
начальник: он узнал меня,
велел отдать мне все, что у меня отняли, заменил мою синюю шинель и французскую фуражку вот этими, и хорошо сделал: в этом полурусском наряде я не рискую, чтоб какой-нибудь деревенской витязь застрелил меня из-за куста, как тетерева.
Никто не умеет так отлично вздергивать носа, как лакеи; никто так грубо не
ведет себя с подчиненными, как те, которые подличают перед
начальниками.
Поехав к
начальнику Ивана Матвеича, которому Обломов дал вексель, поговорил с ним дружески — Ивана Матвеича призвали в присутствие и не только что вексель
велели возвратить, но даже и из службы выходить приказали.
Хорошо. На другой день домине Галушкинский должен был
вести нас к
начальнику, помощнику и глазным учителям школ; для чего одели нас в новые, долгополые суконные киреи. Новость эта восхищала нас. В самом деле, приятно перерядиться из вечного халата, хотя бы и из китайки сделанного, в суконную, в важно облекающую нас кирею, изукрашенную тесьмами, снурками и кистями.
— Ну, а я понимаю: я даже в Петербург хотел вернуться и сошел, но только денег не было.
Начальник станции
велел с другим, поездом в Москву отвезть, а в Петербург, говорит, без билета нельзя. А поезд подходит — опять того знакомого мужика; которого били,
ведут и опять наколачивают. Я его узнал, говорю: «За что тебя опять?» А он говорит: «Не твое дело». Я приехал в Москву — в их дом, и все спал, а потом встал, а на дворе уже никого, — говорят: уехали.
Мы, пожалуй, не станем приводить деликатных ночных похождений Чурила Пленковича; не станем говорить о том, как Тугарин невежливо
вел себя за столом князя Владимира, кладя руку за пазуху великой княгине; не обратим внимания даже на то, как эта княгиня, в отсутствие мужа, привлекает к себе в спальню статного молодца,
начальника калик перехожих.
— Вчера на ночь стала я читать
повесть, в которой описывается один старик и его дочь. Старик служит где-то, ну, и в дочь его влюбился
начальник. Я не дочитала, но там есть такое одно место, что трудно было удержаться от слез, — сказала Нина Ивановна и отхлебнула из стакана. — Сегодня утром вспомнила и тоже всплакнула.
[Вий — есть колоссальное создание простонародного воображения. Таким именем называется у малороссиян
начальник гномов, у которого веки на глазах идут до самой земли. Вся эта
повесть есть народное предание. Я не хотел ни в чем изменить его и рассказываю почти в такой же простоте, как слышал. (Прим. Н. В. Гоголя.)]
Уже одна возможность таких историй, какая описана в
повести «Отец и дочь», с казначеем, у которого
начальник взял казенные деньги без расписки и потом отрекся, — или хоть таких, как в «Чиновнице», где назначение чиновника на место зависит от горничной жены [важного]
начальника, — одна возможность таких происшествий должна пробуждать чувство положительного недовольства.
— Служба что. Сам себя
веди аккуратно, только и всего. Мне, тем более, домой скоро. Из сдаточных я, так срок выходит.
Начальник и то говорит: «Оставайся, Гаврилов, что тебе делать в деревне? На счету ты хорошем…»
Послали они переводчика к татарам узнать, что за люди. Приходит назад переводчик, говорит: «Это войско Кучумово собралось. А
начальником над войском сам зять Кучумов — Маметкул. Он меня призывал и
велел вам сказать, чтобы вы назад шли, а то он вас перебьет».
По коридору навстречу
вели под конвоем арестованного. Катя рассеянно взглянула, прошла мимо. И вдруг остановилась. До сознания дошло отпечатавшееся в глазах горбоносое лицо с большим, извивающимся ртом, с выкатившимися белками глаз, в которых был животный ужас… Зайдберг!
Начальник Жилотдела, который тогда Катю отправил в подвал. Она глядела вслед. Его ввели в кабинет Вороньки.
— Однако надо съездить к
начальнику артиллерии, — сказал мне капитан серьезным начальническим тоном, — спросить, стрелять ли на огонь, или нет; оно толку не будет, но все-таки можно. Потрудитесь, съездите и спросите.
Велите лошадь оседлать, скорей будет, хоть моего Полкана возьмите.
Кирсанов в полку
вел и держал себя лучше всякого другого: подчиненные не бранили, а
начальники уважали его, хотя общее мнение о нем было, что он очень недалек.
Вправо с галереи проход, отделанный старинными «сенями» с деревянной обшивкой,
вел к кабинету Евлампия Григорьевича. Перед дверьми прохаживался его камердинер Викентий, доверенный человек, бывший крепостной из дома князей Курбатовых. Викентий — седой старик, бритый, немного сутуловатый, смотрит
начальником отделения; белый галстук носит по-старинному — из большой косынки.
Мы простояли в Чантафу двое суток. Пришла
весть, что Куропаткин смещен и отозван в Петербург. Вечером наши госпитали получили приказ от
начальника санитарной части третьей армии, генерала Четыркина. Нашему госпиталю предписывалось идти на север, остановиться у разъезда № 86, раскинуть там шатер и стоять до 8 марта, а тогда, в двенадцать часов дня (вот как точно!), не ожидая приказания, идти в Гунчжулин.
Главный врач встретил знакомого офицера, расспросил его насчет пути и опять
повел нас сам, не беря проводника. Опять мы сбивались с дороги, ехали бог
весть куда. Опять ломались дышла, и несъезженные лошади опрокидывали возы. Подходя к Сахотазе, мы нагнали наш дивизионный обоз.
Начальник обоза показал нам новый приказ, по которому мы должны были идти на станцию Суятунь.
Фюренгоф, при
вести о прибытии главного
начальника шведских войск, задрожал от страха; вынул свои золотые, луковкою, часы из кармана и сказал...
Суд был короток, их
повели вешать, но
начальник отряда через несколько минут решил отменить казнь и послал передать это распоряжение её исполнителям…
Весть об отставке, а затем и ссылка фельдмаршала Суворова с быстротою молнии разлетелась по России. Войска долго оплакивали разлуку с любимым
начальником, которого по справедливости называли своим отцом. Много приближенных к нему офицеров тоже не замедлило выйти в отставку.
— Когда уже на то пошло, так лучше всем отвечать! Мы убили нашего командира, пусть и прочие роты
ведут сюда своих
начальников! — кричали поселяне 4-й роты.
Кампания 1761 года близилась к концу.
Весть о подвигах молодого подполковника Суворова распространилась по всей армии, не только нашей, но и неприятельской. Только и было речей, что о нем. Солдаты полюбили его, как отца, а
начальники сознавались в его необыкновенной храбрости и редких военных дарованиях. Во всей армии не было человека, который бы не знал подполковника Суворова, между тем как большая часть солдат не знала даже многих старых генералов.