Неточные совпадения
Наивный мужик Иван скотник, казалось, понял вполне предложение Левина — принять с семьей участие в выгодах скотного двора — и вполне сочувствовал этому предприятию. Но когда Левин внушал ему будущие выгоды, на лице Ивана выражалась тревога и сожаление, что он не может всего дослушать, и он поспешно находил
себе какое-нибудь не терпящее отлагательства дело: или брался за вилы докидывать сено из денника, или
наливать воду, или подчищать навоз.
Он
наливал очень усердно в оба стакана, и направо и налево, и зятю и Чичикову; Чичиков заметил, однако же, как-то вскользь, что самому
себе он не много прибавлял.
«Вот, — воскликнул он, — хоть мы и в глуши живем, а в торжественных случаях имеем чем
себя повеселить!» Он
налил три бокала и рюмку, провозгласил здоровье «неоцененных посетителей» и разом, по-военному, хлопнул свой бокал, а Арину Власьевну заставил выпить рюмку до последней капельки.
Возвратясь в столовую, Клим уныло подошел к окну. В красноватом небе летала стая галок. На улице — пусто. Пробежал студент с винтовкой в руке. Кошка вылезла из подворотни. Белая с черным. Самгин сел к столу,
налил стакан чаю. Где-то внутри
себя, очень глубоко, он ощущал как бы опухоль: не болезненная, но тяжелая, она росла. Вскрывать ее словами — не хотелось.
Затем,
наливая коньяк в чашки, он назвал
себя...
Встал и, покачиваясь, шаркая ногами, как старик, ушел. Раньше, чем он вернулся с бутылкой вина, Самгин уверил
себя, что сейчас услышит о Марине нечто крайне важное для него. Безбедов стоя
налил чайный стакан, отпил половину и безнадежно, с угрюмой злостью повторил...
— Не обижай Алешку, — просила она Любашу и без паузы, тем же тоном — брату: — Прекрати фокусы!
Налейте крепкого, Варя! — сказала она, отодвигая от
себя недопитую чашку чая. Клим подозревал, что все это говорится ею без нужды и что она, должно быть, очень избалована, капризна, зла. Сидя рядом с ним, заглядывая в лицо его, она спрашивала...
Он выпустил из толстеньких пальцев орудия труда — нож, вилку, пошлепал
себя ладонями по щекам и,
наливая вино в стаканы, уже не шутливо, а серьезно сказал...
— Чистейший ямайский, — сказал Иван Матвеевич,
наливая дрожащей рукой
себе в стакан рому, — не побрезгуй, кум, угощением.
Он машинально повиновался, с вожделением поглядывая на икру. Она подвинула ему тарелку, и он принялся удовлетворять утренний, свежий аппетит. Она сама положила ему котлетку и
налила шампанского в граненый стакан, а
себе в бокал, и кокетливо брала в рот маленькие кусочки пирожного, любуясь им.
Он опять
налил, но поставил рюмку подле
себя и попросил сигару. Райский подвинул ему ящик.
Прочитав это повествование и выслушав изустные рассказы многих свидетелей, — можно наглядно получить вульгарное изображение события, в миниатюре, таким образом: возьмите большую круглую чашку,
налейте до половины водой и дайте чашке быстрое круговращательное движение — а на воду пустите яичную скорлупу или представьте
себе на ней миниатюрное суденышко с полным грузом и людьми.
Я взяла со стола бутылку финь-шампань,
налила в два стакана —
себе и ему, а в его стакан всыпала порошок и дала ему.
— Так
себе… — скромничала Хина,
наливая рюмку
себе.
Понаслаждался, послушал, как дамы убиваются, выразил три раза мнение, что «это безумие»-то есть, не то, что дамы убиваются, а убить
себя отчего бы то ни было, кроме слишком мучительной и неизлечимой физической болезни или для предупреждения какой-нибудь мучительной неизбежной смерти, например, колесования; выразил это мнение каждый раз в немногих, но сильных словах, по своему обыкновению,
налил шестой стакан, вылил в него остальные сливки, взял остальное печенье, — дамы уже давно отпили чай, — поклонился и ушел с этими материалами для финала своего материального наслаждения опять в кабинет, уже вполне посибаритствовать несколько, улегшись на диване, на каком спит каждый, но который для него нечто уже вроде капуанской роскоши.
Изверг этот взял стакан,
налил его до невозможной полноты и вылил его
себе внутрь, не переводя дыхания; этот образ вливания спиртов и вин только существует у русских и у поляков; я во всей Европе не видал людей, которые бы пили залпом стакан или умели хватить рюмку.
Он очень следил, чтобы бабушка
наливала чай и ему и
себе одной крепости и чтоб она выпивала одинаковое с ним количество чашек.
Рачителиха еще смотрела крепкою женщиной лет пятидесяти. Она даже не взглянула на нового гостя и машинально черпнула мерку прямо из открытой бочки. Только когда Палач с жадностью опрокинул стакан водки в свою пасть, она вгляделась в него и узнала. Не выдавая
себя, она торопливо
налила сейчас же второй стакан, что заставило Палача покраснеть.
— Бахарева может
наливать чай, — говорил он, сделав это предложение в обыкновенном заседании и стараясь, таким образом, упрочить самую легкую обязанность за Лизою, которой он стал не в шутку бояться. — Я буду месть комнаты, накрывать на стол, а подавать блюда будет Бертольди, или нет, лучше эту обязанность взять Прорвичу. Бертольди нет нужды часто ходить из дому — она пусть возьмет на
себя отпирать двери.
После такого объяснения Прасковья Ивановна, которая сама
себе наливала чай, стала потчевать им моего отца и мать, а нам приказала идти в свои комнаты.
Стали накладывать дорожный самовар; на разостланном ковре и на подушках лежала мать и готовилась
наливать чай; она чувствовала
себя бодрее.
Подали вино; князь
налил два бокала,
себе и мне.
Когда в девять часов, оставив Нелли (после разбитой чашки) с Александрой Семеновной, я пришел к Наташе, она уже была одна и с нетерпением ждала меня. Мавра подала нам самовар; Наташа
налила мне чаю, села на диван и подозвала меня поближе к
себе.
— Эта легче, — и затем уже сам в графин стучу, и его потчую, и
себе наливаю, да и пошел пить. Он мне в этом не препятствует, но только ни одной рюмки так просто, не намаханной, не позволяет выпить, а чуть я возьмусь рукой, он сейчас ее из моих рук выймет и говорит...
— А я, — говорит, — лекарь, и ты должен мои приказания исполнять и принимать лекарство, — и с этим
налил и мне и
себе по рюмке и начал над моей рюмкой в воздухе, вроде как архиерейский регент, руками махать.
Исключение насчет «на чай» прислуге он делал только за этим почетным столом, чтоб не отставать от других. Здесь каждый платил за
себя, а Савва Морозов любил шиковать и
наливал соседей шампанским. От него в этом не отставал и Савва Мамонтов. Мне как-то пришлось сидеть между ними. Я слушал с интересом рассказ Мамонтова о его Северном павильоне справа, а слева — Савва Морозов все подливал и подливал мне «Ау», так как Бугров сидел с ним рядом и его угощал Морозов.
— Ну, уж это извини, я выпью медведку! — воскликнул Сверстов и, опять проворно вынув из погребца еще графинчик уже с ромом,
налил из него к
себе в чашку немалую толику.
Миропа Дмитриевна сходила за вишневкой и вместе с нею принесла колбасы, сыру.
Налив сей вишневки гостю и
себе по бокалу, Миропа Дмитриевна приложила два пальца правой руки ко лбу своему, как бы делая под козырек, и произнесла рапортующим голосом...
Довольно умело приготовив боль, он предложил своим компаньонам выпить по стаканчику сего напитка, а также и
себе налил стакан; но Сусанне Николаевне решительно не понравился боль, и она только выловила из стакана землянику и скушала ее. Антип Ильич тоже затруднился допить свою порцию, и после нескольких глотков он конфузливо доложил Егору Егорычу...
— О, черт бы его драл! — отозвался без церемонии Ченцов. — Я игрывал и не с такими еще господами… почище его будут!.. Стоит ли об этом говорить! Чокнемтесь лучше, по крайней мере, хоть теперь!.. — присовокупил он,
наливая по стакану шампанского
себе и Катрин.
На другой день Аннинька ожидала поучений, но таковых не последовало. По обычаю, Порфирий Владимирыч целое утро просидел запершись в кабинете, но когда вышел к обеду, то вместо одной рюмки водки (для
себя)
налил две и молча, с глуповатой улыбкой указал рукой на одну из них Анниньке. Это было, так сказать, молчаливое приглашение, которому Аннинька и последовала.
Налив кишки водкой, арестант обвязывает их кругом
себя, по возможности в самых скрытных местах своего тела.
Старик
налил в рот
себе вина, проглотил, сморщился и стал внимательно жевать кусочек хлеба, а мутный Ардальон вяло говорил...
В доме все было необъяснимо странно и смешно: ход из кухни в столовую лежал через единственный в квартире маленький, узкий клозет; через него вносили в столовую самовары и кушанье, он был предметом веселых шуток и — часто — источником смешных недоразумений. На моей обязанности лежало
наливать воду в бак клозета, а спал я в кухне, против его двери и у дверей на парадное крыльцо: голове было жарко от кухонной печи, в ноги дуло с крыльца; ложась спать, я собирал все половики и складывал их на ноги
себе.
— Он ничего, парень душевный, и выпить не дурак, — продолжал Скучаев,
наливая и
себе и не обращая внимания на рифмачество Тишкова.
Старик обыкновенно пил чай один и, когда сам накушивался, тогда начинала пить семья; но тут, приняв вторую чашку, приказал невестке, чтоб она
налила чашечку
себе, села подле него и вместе с ним кушала чай.
Надо пить по-казацки», и, взяв чапуру (деревянную чашку, вмещающую в
себе стаканов восемь),
налил вина и выпил почти всю.
Я
налил. Он нагнулся над столом, обеими руками обхватил стакан, понемногу высосал вино и сразу пришел в
себя.
Я с жадностью ел селедку, икру, съел две котлеты с макаронами и еще,
налив два раза по полстакана, чокнулся с полковничьими рюмками и окончательно овладел
собой. Хмеля ни в одном глазу. Принесли бутылку пива и кувшин квасу.
Лаптев сам побежал в столовую, взял в буфете, что первое попалось ему под руки, — это была высокая пивная кружка, —
налил воды и принес брату. Федор стал жадно пить, но вдруг укусил кружку, послышался скрежет, потом рыдание. Вода полилась на шубу, на сюртук. И Лаптев, никогда раньше не видавший плачущих мужчин, в смущении и испуге стоял и не знал, что делать. Он растерянно смотрел, как Юлия и горничная сняли с Федора шубу и повели его обратно в комнаты, и сам пошел за ними, чувствуя
себя виноватым.
На небольшом клочке веленевой бумажки стояли следующие, карандашом начертанные слова:"Приходите сегодня вечером в семь часов ко мне на одну минуту, умоляю вас. Ирина". Литвинов сунул бумажку в карман и, обернувшись, усмехнулся опять… кому? зачем? Татьяна спиной к нему стояла. Обед происходил за общим столом. Литвинов сидел между Капитолиной Марковной и Татьяной и, как-то странно оживившись, разговаривал, рассказывал анекдоты,
наливал вина
себе и дамам.
— Ты — принц? Скажи, тогда и тебя в тюрьму сунут… Вот что… надо нам привести
себя в порядок. Маша, мы уйдём в магазин, а ты встань, приберись… чаю нам
налей…
Пили они кофе вдвоем. Зинаида Федоровна
налила из кофейника
себе и Орлову, потом поставила локти на стол и засмеялась.
Он снова забормотал, считая карты, а Евсей, бесшумно
наливая чай, старался овладеть странными впечатлениями дня и не мог, чувствуя
себя больным. Его знобило, руки дрожали, хотелось лечь в угол, закрыть глаза и лежать так долго, неподвижно. В голове бессвязно повторялись чужие слова.
Лента странных впечатлений быстро опутывала сердце, мешая понять то, что происходит. Климков незаметно ушёл домой, унося с
собою предчувствие близкой беды. Она уже притаилась где-то, протягивает к нему неотразимые руки,
наливая сердце новым страхом. Климков старался идти в тени, ближе к заборам, вспоминая тревожные лица, возбуждённые голоса, бессвязный говор о смерти, о крови, о широких могилах, куда, точно мусор, сваливались десятки трупов.
Долинский
наливал Даше на руку спирт, а она растирала
себе под одеялом ноги и морщилась, говоря...
Нароков (Мелузову).
Налейте мне и
себе.
Мелузов садится рядом с Нароковым, который,
налив бокалы
себе и Мелузову, встает.
И смотрел иногда, как она
наливала чай, махала ногой или подносила ложку ко рту, шлюпала, втягивала в
себя жидкость, и ненавидел ее именно за это, как за самый дурной поступок.
Доктор поместился очень близко к ней и тоже на довольно покойный стул. Домна Осиповна
налила ему стакан, а
себе небольшую чашку; доктор выпил чай и съел при этом массу печенья.