Неточные совпадения
Кроме того, он смутно чувствовал, что то, что он
называл своими убеждениями, было не только незнание, но что это был такой склад мысли, при котором невозможно было
знание того, что ему нужно было.
С той минуты, как при виде любимого умирающего брата Левин в первый раз взглянул на вопросы жизни и смерти сквозь те новые, как он
называл их, убеждения, которые незаметно для него, в период от двадцати до тридцати четырех лет, заменили его детские и юношеские верования, — он ужаснулся не столько смерти, сколько жизни без малейшего
знания о том, откуда, для чего, зачем и что она такое.
Старик Филимонов имел притязания на
знание немецкого языка, которому обучался на зимних квартирах после взятия Парижа. Он очень удачно перекладывал на русские нравы немецкие слова: лошадь он
называл ферт, яйца — еры, рыбу — пиш, овес — обер, блины — панкухи. [Искаженные немецкие слова: Pferd — лошадь; Eier — яйца; Fisch — рыба; Hafer — oвec; Pfannkuchen — блины.]
Все вышесказанное позволяет сделать заключение, что то гносеологическое направление, которое принято
называть эмпиризмом, не достигает обоснования и оправдания твердыни
знания; оно неизбежно разлагается на рационализм и мистицизм в зависимости от того, принимает ли ограниченный, вторичный и рационально-конструированный опыт или неограниченный, первичный и живой опыт.
Но все же то, что мы
называем «
знанием», и то, что
называем «верой», глубоко различается, и мы старались пролить свет на это различие.
Вообще, хоть я не горжусь своими
знаниями, но нахожу, что тех, какими я обладаю, совершенно достаточно, чтобы не ударить лицом в грязь. Что же касается до того, что ты
называешь les choses de l'actualite, [злобой дня (франц.)] то, для ознакомления с ними, я, немедленно по прибытии к полку, выписал себе «Сын отечества» за весь прошлый год. Все же это получше «Городских и иногородных афиш», которыми пробавляетесь ты и Butor в тиши уединения.
Выскажи он мысль сколько-нибудь человеческую — его засмеют,
назовут блаженненьким, не дадут проходу. Но он явился не с проектом о признании в человеке человеческого образа (это был бы не проект, а опасное мечтание), а с проектом о превращении человеческих голов в стенобитные машины — и нет хвалы, которою не считалось бы возможным наградить эту гнилую отрыжку старой канцелярской каверзы, не нашедшей себе ограничения ни в совести, ни в
знании.
Усвоенным
знанием называет он то, которое не остается просто в памяти, а переходит в убеждение, в жизнь и ведет к дальнейшим выводам и открытиям.
Так должен полагать г. Жеребцов, судя по тому, что он говорит о высшей степени
знания, которую
называет усвоением (assimilation), и о том, когда
знание это бывает истинно полезным.
Но можно ли
называть это
знанием, можно ли подобное
знание принимать как один из элементов цивилизации?
Наукой люди
называют либо ту самую важную на свете науку, по которой человек узнает, как ему надо жить на свете, либо все то, что лестно знать человеку и что может, или иногда и не может, пригодиться ему. Первое
знание — великое дело, второе — большей частью пустое занятие.
Развитие науки не содействует очищению нравов. У всех народов, жизнь которых мы знаем, развитие наук содействовало развращению нравов. То, что мы теперь думаем противное, происходит оттого, что мы смешиваем наши пустые и обманчивые
знания с истинным высшим
знанием. Наука, в ее отвлеченном смысле, наука вообще, не может не быть уважаема, но теперешняя наука, то, что безумцы
называют наукой, достойна только насмешки и презрения.
Бог для меня это — то, к чему я стремлюсь, то, в стремлении к чему и состоит моя жизнь, и который поэтому и есть для меня, но есть непременно такой, что я его понять,
назвать не могу. Если бы я его понял, я бы дошел до него, и стремиться бы некуда было, и жизни бы не было. Но я его понять и
назвать не могу, а вместе с тем знаю его, — знаю направление к нему, и даже изо всех моих
знаний это самое достоверное.
Но особенно характерно в этом отношении известное место 6‑й книги «Государства» о благе: «так это, доставляющее истинность познаваемому и дающее силу познающему,
называй идеей блага, причиной
знания и истины, поскольку она познается умом.
С. 293.]. «Вера есть постольку нечто субъективное, поскольку необходимость содержания, доказанность
называют объективным, — объективным
знанием, познанием» (67) [Ср. там же.
Именно
знание, в котором рационализм имеет свою сущность, следует
называть субстанциальным, поскольку оно исключает всякий акт.
И никогда я не мог понять, как люди могут бояться смерти, как могут проклинать ее. Всегда ужас бессмертия был мне более понятен, чем ужас смерти. Мне казалось, в муках и скуке жизни люди способны жить только потому, что у всех в запасе есть милосердная освободительница — смерть. Чего же торопиться, когда конечное разрешение всегда под рукою? И всякий носит в душе это радостное
знание, но никто не высказывает ни себе, ни другим, потому что есть в душе залежи, которых не
называют словами.
«Неограниченное
знание йоги
называют Богом» [Там же, с. 37.].
Из этих книг молодая девушка не могла почерпнуть ни малейшего
знания жизни, не могла она почерпнуть их и из бесед со своей воспитательницей, идеалисткой чистейшей воды, а лишь вынесла несомненную склонность к мистицизму, идею о сладости героических самопожертвований, так как любимыми героинями m-lle Дюран были, с одной стороны, Иоанна Д'Арк, а с другой — героиня современных событий во Франции, «святая мученица» — как
называла ее Леонтина Робертовна — Шарлотта Корде.
— А! так, — сказал Петр Иваныч. Но его, видимо, не занимали все эти известия, он даже не знал имен и заслуг тех людей, которых, как всем известных,
называл Пахтин. Наталья Николаевна, не отрицая необходимости
знания всех этих людей и условий, в оправдание мужа заметила, что Pierre поздно очень получал журналы. Но он слишком много читает.
Главнейшую причину запутанности понятий и
знаний наших о расколе должно искать, как я уже заметил, в крайней недостаточности точных сведений и определенных понятий о настоящем значении того полуведомого явления жизни русского народа, которое принято у нас
называть расколом. Название это весьма неточно. Ему дается слишком широкое значение.
Они говорили, что без сомнения война, особенно с таким гением как Бонапарте (его опять
называли Бонапарте) требует глубокомысленнейших соображений, глубокого
знания науки, и в этом деле Пфуль гениален; но вместе с тем нельзя не признать того, что теоретики часто односторонни, и потому не надо вполне доверять им, надо прислушиваться и к тому, чтò говорят противники Пфуля, и к тому, чтò говорят люди практические, опытные в военном деле, и изо всего взять среднее.
Вот знал я про судьбу мою, жестокой
называл ее — и
знание мое было ложь.
Вот ждала она новой жизни на земле, и была бы скорбной эта жизнь, — а теперь лежит она там, мертвая, и душа ее смеется сейчас и
знание свое
называет ложью.
Надо попросить Веру Ивановну. Она должна правильно писать, судя по тому, как она читает. Вадима Петровича затруднял не вопрос о ее
знании французского языка. Ему не хотелось вводить эту девушку в свою интимную жизнь. Положим, можно употреблять везде местоимение"вы"и
называть свою сожительницу"mon amie", что он и делает при посторонних в разговоре. Но все-таки он испытывал некоторую неловкость.