Неточные совпадения
— Нет,
мрачные. Ты знаешь, отчего я еду нынче, а не завтра? Это признание, которое меня давило, я хочу тебе его сделать, — сказала Анна, решительно откидываясь
на кресле и глядя прямо в
глаза Долли.
Наступило молчание, во время которого Вронский, — так как надо же смотреть
на что-нибудь, — посмотрел
на Левина,
на его ноги,
на его мундир, потом
на его лицо и, заметив
мрачные, направленные
на себя
глаза, чтобы сказать что-нибудь, сказал...
Приезд его
на Кавказ — также следствие его романтического фанатизма: я уверен, что накануне отъезда из отцовской деревни он говорил с
мрачным видом какой-нибудь хорошенькой соседке, что он едет не так, просто, служить, но что ищет смерти, потому что… тут, он, верно, закрыл
глаза рукою и продолжал так: «Нет, вы (или ты) этого не должны знать! Ваша чистая душа содрогнется! Да и к чему? Что я для вас! Поймете ли вы меня?..» — и так далее.
Мещанин
на этот раз поднял
глаза и зловещим,
мрачным взглядом посмотрел
на Раскольникова.
Дронов существовал для него только в те часы, когда являлся пред ним и рассказывал о многообразных своих делах, о том, что выгодно купил и перепродал партию холста или книжной бумаги, он вообще покупал, продавал, а также устроил вместе с Ногайцевым в каком-то
мрачном подвале театрик «сатиры и юмора», — заглянув в этот театр, Самгин убедился, что юмор сведен был к случаю с одним нотариусом, который
на глазах своей жены обнаружил в портфеле у себя панталоны какой-то дамы.
Туробоев отошел в сторону, Лютов, вытянув шею, внимательно разглядывал мужика, широкоплечего, в пышной шапке сивых волос, в красной рубахе без пояса; полторы ноги его были одеты синими штанами. В одной руке он держал нож, в другой — деревянный ковшик и, говоря, застругивал ножом выщербленный край ковша, поглядывая
на господ снизу вверх светлыми
глазами. Лицо у него было деловитое, даже
мрачное, голос звучал безнадежно, а когда он перестал говорить, брови его угрюмо нахмурились.
Являлся доктор Сомов, чернобородый,
мрачный; остановясь в двери,
на пороге, он осматривал всех выпуклыми, каменными
глазами из-под бровей, похожих
на усы, и спрашивал хрипло...
Нет, Безбедов не мешал, он почему-то приуныл, стал молчаливее, реже попадал
на глаза и не так часто гонял голубей. Блинов снова загнал две пары его птиц, а недавно, темной ночью, кто-то забрался из сада
на крышу с целью выкрасть голубей и сломал замок голубятни. Это привело Безбедова в состояние
мрачной ярости; утром он бегал по двору в ночном белье, несмотря
на холод, неистово ругал дворника, прогнал горничную, а затем пришел к Самгину пить кофе и, желтый от злобы, заявил...
Юрин начал играть
на фисгармонии что-то торжественное и
мрачное. Женщины, сидя рядом, замолчали. Орехова слушала, благосклонно покачивая головою, оттопырив губы, поглаживая колено. Плотникова, попудрив нос, с минуту посмотрев круглыми
глазами птицы в спину музыканта, сказала тихонько...
Хотя кашель мешал Дьякону, но говорил он с великой силой, и
на некоторых словах его хриплый голос звучал уже по-прежнему бархатно. Пред
глазами Самгина внезапно возникла
мрачная картина: ночь, широчайшее поле, всюду по горизонту пылают огромные костры, и от костров идет во главе тысяч крестьян этот яростный человек с безумным взглядом обнаженных
глаз. Но Самгин видел и то, что слушатели, переглядываясь друг с другом, похожи
на зрителей в театре,
на зрителей, которым не нравится приезжий гастролер.
Он сильно старел,
на скуластом лице, около ушей,
на висках явились морщины, под
глазами набухли сизые мешки, щеки, еще недавно толстые, тугие, — жидко тряслись. Из Ярославля он возвратился
мрачный.
И Анисья, в свою очередь, поглядев однажды только, как Агафья Матвеевна царствует в кухне, как соколиными очами, без бровей, видит каждое неловкое движение неповоротливой Акулины; как гремит приказаниями вынуть, поставить, подогреть, посолить, как
на рынке одним взглядом и много-много прикосновением пальца безошибочно решает, сколько курице месяцев от роду, давно ли уснула рыба, когда сорвана с гряд петрушка или салат, — она с удивлением и почтительною боязнью возвела
на нее
глаза и решила, что она, Анисья, миновала свое назначение, что поприще ее — не кухня Обломова, где торопливость ее, вечно бьющаяся, нервическая лихорадочность движений устремлена только
на то, чтоб подхватить
на лету уроненную Захаром тарелку или стакан, и где опытность ее и тонкость соображений подавляются
мрачною завистью и грубым высокомерием мужа.
Завтра утром Обломов встал бледный и
мрачный;
на лице следы бессонницы; лоб весь в морщинах; в
глазах нет огня, нет желаний. Гордость, веселый, бодрый взгляд, умеренная, сознательная торопливость движений занятого человека — все пропало.
Один только старый дом стоял в глубине двора, как бельмо в
глазу,
мрачный, почти всегда в тени, серый, полинявший, местами с забитыми окнами, с поросшим травой крыльцом, с тяжелыми дверьми, замкнутыми тяжелыми же задвижками, но прочно и массивно выстроенный. Зато
на маленький домик с утра до вечера жарко лились лучи солнца, деревья отступили от него, чтоб дать ему простора и воздуха. Только цветник, как гирлянда, обвивал его со стороны сада, и махровые розы, далии и другие цветы так и просились в окна.
Помню я, что еще во времена студентские мы раз сидели с Вадимом за рейнвейном, он становился
мрачнее и
мрачнее и вдруг, со слезами
на глазах, повторил слова Дон Карлоса, повторившего, в свою очередь, слова Юлия Цезаря: «Двадцать три года, и ничего не сделано для бессмертия!» Его это так огорчило, что он изо всей силы ударил ладонью по зеленой рюмке и глубоко разрезал себе руку.
В это время выходная дверь
на блоке хлопнула, и по мосткам застучали частые шаги. Нас нагонял Конахевич, стуча каблуками так энергично, будто каждым ударом
мрачный юноша вколачивал кого-то в землю.
Глаза Кордецкого сверкнули лукавой искоркой.
Доктор волновался молча и глухо и как-то всем телом чувствовал, что не имеет никакого авторитета в
глазах жены, а когда она была не в духе или капризничала, он начинал обвинять себя в чем-то ужасном, впадал тоже в
мрачное настроение и готов был
на все, чтобы Прасковья Ивановна не дулась.
Женя сидела с ногами
на диване, обхватив колени руками. И опять Платонова поразил
мрачный огонь ее глубоких
глаз, точно запавших под темными бровями, грозно сдвинутыми сверху вниз, к переносью.
Мать, в самом
мрачном расположении духа, сидела в углу кареты; в другом углу сидел отец; он также казался огорченным, но я заметил, что в то же время он не мог без удовольствия смотреть
на открывшиеся перед нашими
глазами камышистые пруды, зеленые рощи, деревню и дом.
— А это вот пианист Кольберт, а это художник Рагуза! — заключил он, показывая
на двух остальных своих гостей, из которых Рагуза оказался с корявым лицом, щетинистой бородой, шершавыми волосами и с
мрачным взглядом; пианист же Кольберт, напротив, был с добродушною жидовскою физиономиею, с чрезвычайно прямыми ушами и с какими-то выцветшими
глазами, как будто бы они сделаны у него были не из живого роговика, а из полинялой бумаги.
Начальник губернии в это время сидел у своего стола и с
мрачным выражением
на лице читал какую-то бумагу. Перед ним стоял не то священник, не то монах, в черной рясе, с худым и желто-черноватым лицом, с черными, сверкающими
глазами и с густыми, нависшими бровями.
Все его оставили, и он не мог даже претендовать
на такое забвение, а мог только удивленными
глазами следить, как все спешит ликвидировать и бежать из своего места. Оставались только какие-то
мрачные наемники, которым удалось, при помощи ненавистных мужиков, занять по земству и мировым судам места, с которыми сопряжено кое-какое жалованье.
Все молчали, точно подавленные неожиданным экстазом этого обыкновенно
мрачного, неразговорчивого человека, и глядели
на него с любопытством и со страхом. Но вдруг вскочил с своего места Бек-Агамалов. Он сделал это так внезапно, и так быстро, что многие вздрогнули, а одна из женщин вскочила в испуге. Его
глаза выкатились и дико сверкали, крепко сжатые белые зубы были хищно оскалены. Он задыхался и не находил слов.
Мелкая торговля, бьющаяся изо всех сил вылезти в магазины, так и стала ему кидаться в
глаза со всех сторон; через каждые почти десять шагов ему попадался жид, и из большей части домов несло жареным луком и щукой; но еще более безобразное зрелище ожидало его
на Садовой: там из кабака вывалило по крайней мере человек двадцать мастеровых; никогда и нигде Калинович не видал народу более истощенного и безобразного: даже самое опьянение их было какое-то
мрачное, свирепое; тут же, у кабака, один из них, свалившись
на тротуар, колотился с ожесточением головой о тумбу, а другой, желая, вероятно, остановить его от таких самопроизвольных побоев, оттаскивал его за волосы от тумбы, приговаривая...
Камер-юнкер с большим вниманием расспрашивал о пани Вибель
мрачного почтмейстера, который, конечно, прокаркнул о ней всякую гадость; но, несмотря
на то, московский франт всякий раз, встречаясь с прелестной дамочкой, спешил выкинуть из
глаза стеклышко и нежно посмотреть
на нее; равным образом Марья Станиславовна пленила, кажется, и откупщика, который ей между прочими любезностями сказал, что недавно выписанную им резвейшую мазурку он намерен назвать «a la pany Wibel».
Все эти возгласы полупьяного ополченца Аггей Никитич слушал совершенно невнимательно и, нисколько не помышляя о своих служебных подвигах, старался не потерять из
глаз аптекаршу, стоявшую около мужа, который играл в карты с почтмейстером,
мрачным на вид стариком, украшенным несколькими орденами. Поболтав несколько времени, ополченец, наконец, оставил Аггея Никитича в покое, но его немедля же подцепила откупщица.
Помимо отталкивающего впечатления всякого трупа, Петр Григорьич, в то же утро положенный лакеями
на стол в огромном танцевальном зале и уже одетый в свой павловский мундир, лосиные штаны и вычищенные ботфорты, представлял что-то необыкновенно
мрачное и устрашающее: огромные ступни его ног, начавшие окостеневать, перпендикулярно торчали; лицо Петра Григорьича не похудело, но только почернело еще более и исказилось; из скривленного и немного открытого в одной стороне рта сочилась белая пена; подстриженные усы и короткие волосы
на голове ощетинились; закрытые
глаза ввалились; обе руки, сжатые в кулаки, как бы говорили, что последнее земное чувство Крапчика было гнев!
Правильное лицо все еще было прекрасно; но черты обозначались резче, орлиный нос стал как-то круче,
глаза горели
мрачным огнем, и
на челе явились морщины, которых не было прежде.
Что за странный отблеск детской радости, милого, чистого удовольствия сиял
на этих изборожденных, клейменых лбах и щеках, в этих взглядах людей, доселе
мрачных и угрюмых, в этих
глазах, сверкавших иногда страшным огнем!
Нередко приходили еще начетчики: Пахомий, человек с большим животом, в засаленной поддевке, кривой
на один
глаз, обрюзглый и хрюкающий; Лукиан, маленький старичок, гладкий, как мышь, ласковый и бойкий, а с ним большой,
мрачный человек, похожий
на кучера, чернобородый, с мертвым лицом, неприятным, но красивым, с неподвижными
глазами.
Сидит в углу толсторожая торговка Лысуха, баба отбойная, бесстыдно гулящая; спрятала голову в жирные плечи и плачет, тихонько моет слезами свои наглые
глаза. Недалеко от нее навалился
на стол
мрачный октавист Митропольский, волосатый детина, похожий
на дьякона-расстригу, с огромными
глазами на пьяном лице; смотрит в рюмку водки перед собою, берет ее, подносит ко рту и снова ставит
на стол, осторожно и бесшумно, — не может почему-то выпить.
Среди этого томления
на улицах и в домах, под этим отчуждением с неба, по нечистой и бессильной земле, шел Передонов и томился неясными страхами, — и не было для него утешения в возвышенном и отрады в земном, — потому что и теперь, как всегда, смотрел он
на мир мертвенными
глазами, как некий демон, томящийся в
мрачном одиночестве страхом и тоскою.
Он, точно подстреленный ястреб, весь в крови (из-под правого
глаза текла у него кровь), стиснув зубы, бледный и
мрачный, раздраженными огромными
глазами озираясь во все стороны, сидел
на корточках и держал кинжал, готовясь еще защищаться.
Любовь Александровна смотрела
на него с глубоким участием; в его
глазах,
на его лице действительно выражалась тягостная печаль; грусть его особенно поражала, потому что она не была в его характере, как, например, в характере Круциферского; внимательный человек понимал, что внешнее, что обстоятельства, долго сгнетая эту светлую натуру, насильственно втеснили ей
мрачные элементы и что они разъедают ее по несродности.
Лицо Петра сохраняло
мрачное, грубое выражение, чему особенно способствовали черные как смоль волосы, рассыпавшиеся в беспорядке, вдавленные черные
глаза, выгнутые густые брови и необыкновенная смуглость кожи, делавшие его похожим
на цыгана, которого только что провели и надули.
Он поднял
глаза и взглянул
на ту сторону: черной,
мрачной стеною подымался нагорный берег; там, далеко-далеко, в одном только месте приветливо мигал огонек…
Уже несколько недель город был обложен тесным кольцом врагов, закованных в железо; по ночам зажигались костры, и огонь смотрел из черной тьмы
на стены города множеством красных
глаз — они пылали злорадно, и это подстерегающее горение вызывало в осажденном городе
мрачные думы.
Станислав Францевич не жалел угощенья… Да и жалеть-то нельзя было:
на вечерах этих он лицом показывал свой товар, трех дочерей: Клементину, Марию и Цецилию. Старшей было двадцать два года, младшей — восемнадцать лет. Веселились все, танцевали… Только в углу, как «
мрачный демон, дух изгнанья», сидел Корпелкин, не отрывая
глаз от Клементины, в которую был влюблен и уже считался женихом ее…
— Что ж
на негодяйке?.. Вам, что ли, с ней жить, али ему? — возразил, в свою очередь, тоже резко Феодосий Иваныч. — Не молоденькие, — пожалуй, умрете и не повидаетесь с сыном-то! — прибавил он затем каким-то
мрачным голосом и этим последним замечанием окончательно поразил своего начальника, так что у того слезы выступили
на глазах.
Князь при этом был постоянно с
мрачным выражением в лице и с какими-то беспокойно переходящими с предмета
на предмет
глазами.
Жуквич, с своей стороны, тоже стоял с довольно
мрачным выражением, и при этом красивые
глаза его неустанно и пристально были устремлены
на молодого секунданта, который, наконец, зарядил пистолеты и, проговоря негромким и несколько взволнованным голосом: «готовы», вручил их противникам.
Актриса при этом взмахнула
глазами на мрачную и все-таки величавую фигуру Бегушева.
С
мрачным лицом он взошел в комнату Ольги; молча сел возле нее и взял ее за руку. Она не противилась; не отвела
глаз от шитья своего, не покраснела… не вздрогнула; она всё обдумала, всё… и не нашла спасения; она безропотно предалась своей участи, задернула будущее черным покрывалом и решилась любить… потому что не могла решиться
на другое.
— Теперь пойдемте, — сказал старик; его
глаза заблистали
мрачным пламенем… он махнул рукою… ему надели
на шею петлю, перекинули конец веревки через толстый сук и… раздался громкий хохот, потом вдруг молчание, молчание смерти!..
Молодая женщина, скинув обувь, измокшую от росы, обтирала концом большого платка розовую, маленькую ножку, едва разрисованную лиловыми тонкими жилками, украшенную нежными прозрачными ноготками; она по временам поднимала голову, отряхнув волосы, ниспадающие
на лицо, и улыбалась своему спутнику, который, облокотясь
на руку, кидал рассеянные взгляды, то
на нее, то
на небо, то в чащу леса; по временам он наморщивал брови, когда
мрачная мысль прокрадывалась в уме его, по временам неожиданная влажность покрывала его голубые
глаза, и если в это время они встречали радужную улыбку подруги, то быстро опускались, как будто бы пораженные ярким лучом солнца.
Юрий,
мрачный, в нерешимости, бежать ли ему
на помощь к матери, или остаться здесь, стоял, вперив
глаза на монастырь, коего нижние части были ярко освещены огнями; вдруг
глаза его сверкнули; он кинулся к дереву; в одну минуту вскарабкался до половины и вскоре с помощью толстых сучьев взобрался почти
на самый верх.
Ольга хотела что-то сказать, но удержалась; презрение изобразилось
на лице ее;
мрачный пламень, пробужденный в
глазах, потерялся в опущенных ресницах; она стояла, опустив руки, с колеблющеюся грудью и обнаженными плечами, и неподвижно внимала обидным изречениям, которые рассердили, испугали бы другую.
Они тоже заказывали Сашке свои восточные песни, состоящие из унылого, гнусавого однообразного воя
на двух-трех нотах, и с
мрачными лицами, с горящими
глазами готовы были петь их по целым часам.
Вылезал откуда-нибудь из угла Конец —
мрачный, молчаливый, черный пьяница, бывший тюремный смотритель Лука Антонович Мартьянов, человек, существовавший игрой «в ремешок», «в три листика», «в банковку» и прочими искусствами, столь же остроумными и одинаково нелюбимыми полицией. Он грузно опускал свое большое, жестоко битое тело
на траву, рядом с учителем, сверкал черными
глазами и, простирая руку к бутылке, хриплым басом спрашивал...
Фигура человека, таким
мрачным пятном ворвавшаяся сюда, теперь стушевалась, будто слившись с этою природой. И душа человека тоже начала с нею сливаться. Прошка полежал несколько минут, закрыв лицо согнутыми в локтях руками. Потом он открыл
глаза и, подняв голову, посмотрел
на пруд,
на лодки, которые опять мерно покачивались
на синих струях, разводя вокруг себя серебристые круги;
на листья, которые дрожали над ним в тонкой синеве воздуха, прислушался к чему-то, и вдруг легкая улыбка подернула его щеки.