Неточные совпадения
— Да, да, — отвернувшись и глядя в открытое окно, сказала Анна. — Но я не
была виновата. И кто виноват? Что такое виноват? Разве
могло быть иначе? Ну, как ты думаешь?
Могло ли
быть, чтобы ты не
была жена Стивы?
Воспоминание о жене, которая так много
была виновата пред ним и пред которою он
был так свят, как справедливо говорила ему графиня Лидия Ивановна, не должно
было бы смущать его; но он не
был спокоен: он не
мог понимать книги, которую он читал, не
мог отогнать мучительных воспоминаний о своих отношениях к ней, о тех ошибках, которые он, как ему теперь казалось, сделал относительно ее.
И увидав, что, желая успокоить себя, она совершила опять столько раз уже пройденный ею круг и вернулась к прежнему раздражению, она ужаснулась на самое себя. «Неужели нельзя? Неужели я не
могу взять на себя? — сказала она себе и начала опять сначала. — Он правдив, он честен, он любит меня. Я люблю его, на-днях выйдет развод. Чего же еще нужно? Нужно спокойствие, доверие, и я возьму на себя. Да, теперь, как он приедет, скажу, что я
была виновата, хотя я и не
была виновата, и мы уедем».
И Левину смутно приходило в голову, что не то что она сама
виновата (виноватою она ни в чем не
могла быть), но виновато ее воспитание, слишком поверхностное и фривольное («этот дурак Чарский: она, я знаю, хотела, но не умела остановить его»), «Да, кроме интереса к дому (это
было у нее), кроме своего туалета и кроме broderie anglaise, у нее нет серьезных интересов.
Это не человек, а машина, и злая машина, когда рассердится, — прибавила она, вспоминая при этом Алексея Александровича со всеми подробностями его фигуры, манеры говорить и его характера и в вину ставя ему всё, что только
могла она найти в нем нехорошего, не прощая ему ничего зa ту страшную вину, которою она
была пред ним
виновата.
Лариса. Лжете. Я любви искала и не нашла. На меня смотрели и смотрят, как на забаву. Никогда никто не постарался заглянуть ко мне в душу, ни от кого я не видела сочувствия, не слыхала теплого, сердечного слова. А ведь так жить холодно. Я не
виновата, я искала любви и не нашла… ее нет на свете… нечего и искать. Я не нашла любви, так
буду искать золота. Подите, я вашей
быть не
могу.
— Ну, так я вам это все открою и, нечего делать, покаюсь, потому что тут
есть одна черта, в которой я,
может быть, сама
виновата.
— Вы злое принимаете за доброе: это минутный кризис, в этом ваша прежняя болезнь,
может быть,
виновата.
— Не стану я вас, однако, долее томить, да и мне самому, признаться, тяжело все это припоминать. Моя больная на другой же день скончалась. Царство ей небесное (прибавил лекарь скороговоркой и со вздохом)! Перед смертью попросила она своих выйти и меня наедине с ней оставить. «Простите меня, говорит, я,
может быть,
виновата перед вами… болезнь… но, поверьте, я никого не любила более вас… не забывайте же меня… берегите мое кольцо…»
Я бы ничего не имела возразить, если бы вы покинули Адель для этой грузинки, в ложе которой
были с ними обоими; но променять француженку на русскую… воображаю! бесцветные глаза, бесцветные жиденькие волосы, бессмысленное, бесцветное лицо…
виновата, не бесцветное, а, как вы говорите, кровь со сливками, то
есть кушанье, которое
могут брать в рот только ваши эскимосы!
— Вы
были бы моей спасительницей, ma tante, — проговорила она печальным голосом, — я не знаю, как благодарить вас за все ваши ласки; но я слишком
виновата перед Федором Иванычем; он простить меня не
может.
— Теодор! — продолжала она, изредка вскидывая глазами и осторожно ломая свои удивительно красивые пальцы с розовыми лощеными ногтями, — Теодор, я перед вами
виновата, глубоко
виновата, — скажу более, я преступница; но вы выслушайте меня; раскаяние меня мучит, я стала самой себе в тягость, я не
могла более переносить мое положение; сколько раз я думала обратиться к вам, но я боялась вашего гнева; я решилась разорвать всякую связь с прошедшим… puis, j’ai été si malade, я
была так больна, — прибавила она и провела рукой по лбу и по щеке, — я воспользовалась распространившимся слухом о моей смерти, я покинула все; не останавливаясь, день и ночь спешила я сюда; я долго колебалась предстать пред вас, моего судью — paraî tre devant vous, mon juge; но я решилась наконец, вспомнив вашу всегдашнюю доброту, ехать к вам; я узнала ваш адрес в Москве.
— Чего ж ты сердишься, Лиза? Я ведь не
виновата, что у меня такая натура. Я ледышка, как вы называли меня в институте, ну и что ж мне делать, что я такая ледышка.
Может быть, это и лучше.
Я и сама
была виновата перед ней и очень сокрушаюсь, что не
могла испросить у ней прощенья.
— Вопрос тут не во мне, — начал Вихров, собравшись, наконец, с силами высказать все, что накопилось у него на душе, —
может быть, я сам во всем виноват и действительно никуда и ни на что не гожусь;
может быть,
виновата в том злосчастная судьба моя, но — увы! — не я тут один так страдаю, а сотни и тысячи подчиненных, которыми начальство распоряжается чисто для своей потехи.
И французский язык, и что я большая дура, и что содержательница нашего пансиона нерадивая, глупая женщина; что она об нашей нравственности не заботится; что батюшка службы себе до сих пор не
может найти и что грамматика Ломонда скверная грамматика, а Запольского гораздо лучше; что на меня денег много бросили по-пустому; что я, видно, бесчувственная, каменная, — одним словом, я, бедная, из всех сил билась, твердя разговоры и вокабулы, а во всем
была виновата, за все отвечала!
— А что господа? Господа-то у них,
может, и добрые, да далече живут, слышь. На селе-то их лет, поди, уж двадцать не чуть; ну, и прокуратит немец, как ему желается. Года три назад, бают, ходили мужики жалобиться, и господа вызывали тоже немца — господа, нече сказать, добрые! — да коли же этака выжига
виновата будет! Насказал, поди, с три короба: и разбойники-то мужики, и нерадивцы-то! А кто, как не он, их разбойниками сделал?
— Я уверен, — сказал этот путник, — что в настоящем случае непременно
виновата рутина, или в крайнем случае,
может быть, недостаток подлежащих сведений.
Ему, как всякому влюбленному, вдруг пришло в голову и то: «Ну, если она не
виновата?
может быть, в самом деле она равнодушна к графу.
— Оставьте, оставьте, не надо. Нехорошо так говорить. Что
может быть хуже заочного, безответственного глумления. Нащекина умная, добрая и достойная особа. Не
виновата же она в том, что ей приходится строго исполнять все параграфы нашего институтского, полумонастырского устава. И мне тем более хочется заступиться за нее, что над ней так жестоко смеется… — она замолкает на минуту, точно в нерешительности, и вдруг говорит: — смеется мой рыцарь без страха и упрека.
— Но вы не
можете вообразить, какие здесь начались интриги! — они измучили даже нашу бедную Прасковью Ивановну — а ее-то уж по какой причине? Я,
может быть, слишком
виновата пред тобой сегодня, моя милая Прасковья Ивановна, — прибавила она в великодушном порыве умиления, но не без некоторой победоносной иронии.
–…И еще недавно, недавно — о, как я
виновата пред Nicolas!.. Вы не поверите, они измучили меня со всех сторон, все, все, и враги, и людишки, и друзья; друзья,
может быть, больше врагов. Когда мне прислали первое презренное анонимное письмо, Петр Степанович, то, вы не поверите этому, у меня недостало, наконец, презрения, в ответ на всю эту злость… Никогда, никогда не прощу себе моего малодушия!
— Нет! Нет… не то… совсем не то… Не полюбила, а просто грубо изменила тебе. Изменила потому, что не
могла не изменить, потому что не
была виновата.
— Я не
могу обмануть вас — я знаю себя: случись это — я
была бы противна себе, ненавидела бы вас. Этим нельзя забавляться. Простите меня, если я
виновата перед вами…
— Эта мысль мне в голову приходила, Дмитрий. Но я подумала: за что же я
буду наказана? Какой долг я преступила, против чего согрешила я?
Может быть, совесть у меня не такая, как у других, но она молчала; или,
может быть, я против тебя
виновата? Я тебе помешаю, я остановлю тебя…
— Мамаша, милая мамаша! — твердила она, целуя ее руки, — что же
было делать? Я не
виновата, я полюбила его, я не
могла поступить иначе. Вините судьбу: она меня свела с человеком, который не нравится папеньке, который увозит меня от вас.
Несчастливцев (поднимая ее). Нет, нет, не передо мной!
Можешь ли ты
быть виновата? Ты, такая юная, такая прекрасная? И перед кем же? Что я? Я отребие, обноски человечества.
Гурмыжская (встает). Послушай, Аксюша, мне не хочется, чтоб ты обманывалась. Ты живешь здесь и, кажется, воображаешь, что это
может вечно продолжаться. В твоем заблуждении
виновата я:
было одно время, когда я думала отдать тебя замуж за Алексея Сергеича. Теперь ты не должна и думать о нем.
"Милый мой! я всю ночь думала о твоем предложении… Я не стану с тобой лукавить. Ты
был откровенен со мною, и я
буду откровенна: я не
могу бежать с тобою, я не в силах это сделать. Я чувствую, как я перед тобою
виновата; вторая моя вина еще больше первой, — я презираю себя, свое малодушие, я осыпаю себя упреками, но я не
могу себя переменить.
— Потому, — подхватила с внезапною силой Ирина, — что мне стало уже слишком невыносимо, нестерпимо, душно в этом свете, в этом завидном положении, о котором вы говорите; потому что, встретив вас, живого человека, после всех этих мертвых кукол — вы
могли видеть образчики их четвертого дня, там, au Vieux Chateau, — я обрадовалась как источнику в пустыне, а вы называете меня кокеткой, и подозреваете меня, и отталкиваете меня под тем предлогом, что я действительно
была виновата перед вами, а еще больше перед самой собою!
— «Прости меня, я
виновата перед тобою, я ошиблась и измучила тебя. Я вижу теперь, когда убита, что моя вера — только страх пред тем, чего я не
могла понять, несмотря на свои желания и твои усилия. Это
был страх, но он в крови моей, я с ним рождена. У меня свой — или твой — ум, но чужое сердце, ты прав, я это поняла, но сердце не
могло согласиться с тобой…»
— Не без причины же он на меня сердится:
может быть, ему что-нибудь на меня наговорили или что-нибудь не так показалось, а
может быть, я и впрямь чем
виновата: что-нибудь грубо сказала, а он не стерпел. Что делать, мы все нетерпеливы.
Меня вы, конечно, ненавидите и презираете, но я не так
виновата, как,
может быть, кажусь вам!
Негина. Новость! Потому и новость, что ты до сих пор души моей не знал. Ты думал, что я
могу быть героиней; а я не
могу… да и не хочу. Что ж мне
быть укором для других? Вы, мол, вот какие, а я вот какая… честная!.. Да другая,
может быть, и не
виновата совсем; мало ль какие обстоятельства, ты сам посуди: или родные… или там обманом каким… А я
буду укорять? Да сохрани меня Господи!
Виновата же
была, разумеется, не она. Она
была такая же, как и все, как большинство. Воспитана она
была, как того требует положение женщины в нашем обществе, и поэтому как и воспитываются все без исключения женщины обеспеченных классов, и как они не
могут не воспитываться. Толкуют о каком-то новом женском образовании. Bсё пустые слова: образование женщины точно такое, какое должно
быть при существующем не притворном, а истинном, всеобщем взгляде на женщину.
— Какой у него
может быть серьезный проступок! — воскликнула m-me Мерова, продолжая рыдать. — Вероятно, взял чьи-нибудь чужие деньги и прожил их… Это все я, гадкая, скверная,
виновата… Я мало ему помогала последнее время. В Москве он мне сам говорил, что по нескольку дней ему
есть было нечего! Я сейчас поеду к нему в Петербург!
— Тон и манера у тебя таковы, как будто ты жертва. Это мне не нравится, друг мой. Сама ты
виновата. Вспомни, ты начала с того, что рассердилась на людей и на порядки, но ничего не сделала, чтобы те и другие стали лучше. Ты не боролась со злом, а утомилась, и ты жертва не борьбы, а своего бессилия. Ну, конечно, тогда ты
была молода, неопытна, теперь же все
может пойти иначе. Право, поступай!
Будешь ты трудиться, служить святому искусству…
Сосипатра.
Может быть, кого-нибудь и знаете. Да я вам верю. Вот в чем дело: прошел слух, в чем я немножко
виновата, что сюда приедет моя знакомая девица, невеста с миллионным приданым.
Но,
быть может, то особенное, что она носит в душе, — безграничная любовь, безграничная готовность к подвигу, безграничное пренебрежение к себе? Ведь она действительно не
виновата, что ей не дали сделать всего, что она
могла и хотела, — убили ее на пороге храма, у подножия жертвенника.
Дездемона
виновата тем, что
была невинна душою и, следовательно, не
могла предвидеть клеветы; Ромео и Джульетта виноваты тем, что любят друг друга.
«Я пишу к вам. Простите мне мое нетерпение; но я целый год
была счастлива надеждой;
виновата ли я, что не
могу теперь вынести и дня сомнения? Теперь, когда уже вы приехали,
может быть, вы уже изменили свои намерения. Тогда это письмо скажет вам, что я не ропщу и не обвиняю вас. Я не обвиняю вас за то, что не властна над вашим сердцем; такова уж судьба моя!
— Вот прекрасно! Я же
виновата. Ты ужасный человек; ты решительно не понимаешь меня. Как же мне
быть осторожной, когда я одним только тобою дышу, когда ты моя единственная радость? Я ненавижу моего мужа, я голоса его слышать не
могу! Что же мне делать? Научи меня, как разлюбить тебя.
— Сужден старым судом, без снисхождения.
Может быть, теперь бы… муку бы мою во внимание взяли, что я
был человек измученный… А тогда всякая
была вина
виновата. Услали. Отец в год постарел на десять лет, осунулся, здоровьем ослаб, места лишился, а я вот тут пропадаю.
— Нет, — говорил Ковалев, прочитавши письмо. — Она точно не
виновата. Не
может быть! Письмо так написано, как не
может написать человек, виноватый в преступлении. — Коллежский асессор
был в этом сведущ потому, что
был посылан несколько раз на следствие еще в Кавказской области. — Каким же образом, какими судьбами это приключилось? Только черт разберет это! — сказал он, наконец, опустив руки.
— Ваше превосходительство! Я не такой человек. Вы ошибаетесь. Я говорю, что вы в жестоком заблуждении, ваше превосходительство. Взгляните на меня, посмотрите, вы увидите по некоторым знакам и признакам, что я не
могу быть вором. Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! — кричал Иван Андреевич, складывая руки и обращаясь к молодой даме. — Вы дама, поймите меня… Это я умертвил Амишку… Но я не виноват, я, ей-богу, не виноват… Это все жена
виновата. Я несчастный человек, я
пью чашу!
— Дитя мое, — говорит, — и не дознавайся: это,
может быть, я
виновата в ошибке, я сейчас узнать съезжу, — и сейчас на извозчике полетела к Ивану Яковлевичу.
Когда мы говорим, что жизнь наша не
есть благо, то мы под этими словами неизбежно подразумеваем, что мы знаем какое-то благо большее, чем жизнь. А между тем мы не знаем и не
можем знать никакого большего блага, чем жизнь. И потому если жизнь кажется нам не благом, то
виновата никак не жизнь, а мы сами.
«Неужели они не простят меня, не поймут, как все это не
могло быть иначе? — думала Анна, с внутренним ужасом глядя на сына. — Пришло время, я поняла, что я не
могу больше себя обманывать, что я живая, что я не
виновата, что бог меня сделал такою, что мне нужно любить и жить… Я не
могу раскаиваться в том, что я дышу, что я люблю»…
«Ничего и никогда не
было для человека невыносимее свободы! — говорит Великий Инквизитор. — Они — бунтовщики, но бунтовщики слабосильные, собственного бунта своего не выдерживающие… Чем виноваты слабые люди, что не
могли вытерпеть того, что могучие? Чем
виновата слабая душа, что не в силах вместить столь страшных даров?
— Все это ложь, все расточаемая ложь
виновата, — твердил он, — и таковых испорченных красавиц надо обильно жалеть, потому что как бы они
могли быть прекрасны, сколько бы они счастья
могли принести и себе, и семье, а между тем, как они часто живут только на горе себе и на горе другим.