Путь жизни

Жизнь человека и благо его во все большем соединении души, отделенной телом от других душ и от бога, с тем, от чего она отделена. Соединение это делается тем, что душа, проявляясь любовью, всё больше и больше освобождается от тела. И потому, если человек понимает то, что в этом освобождении души от тела и жизнь и ее благо, то жизнь его, несмотря ни на какие бедствия, страдания и болезни, не может быть не чем иным, как только ненарушимым благом.

Жизнь, какая бы ни была, есть благо, выше которого нет никакого. Если мы говорим, что жизнь зло, то мы говорим это только в сравнении с другой, воображаемой, лучшей, жизнью, но ведь мы никакой другой лучшей жизни не знаем и не можем знать, и потому жизнь, какая бы она ни была, есть высшее, доступное нам, благо.

Мы часто пренебрегаем благом этой жизни, рассчитывая где-то, когда-то получить большее благо. Но такого большего блага нигде никогда не может быть, потому что нам в жизни нашей дано такое великое благо — жизнь, выше которого нет и не может быть.

Этот мир не шутка, не юдоль испытания и перехода в мир лучший, вечный, а этот мир, тот, в котором мы сейчас живем, это один из вечных миров, который прекрасен, радостен и который мы не только можем, но должны нашими усилиями сделать прекраснее и радостнее для живущих с нами и для всех, которые после нас будут жить в нем.

Сделать возможно лучшим каждое мгновение жизни, из какой бы руки судьбы, благоприятной или неблагоприятной, оно нам ни выпадало на долю, это и есть искусство жизни и истинное преимущество разумного существа.

Лихтенберг.

Человек несчастлив потому, что не знает, что он счастлив.

Достоевский.

Нельзя сказать, чтобы служение богу составляло назначение жизни. Назначение жизни человека всегда есть и будет его благо. Но так как бог хотел дать благо людям, то люди, достигая своего блага, делают то, что хочет от них бог, исполняют его волю.

По ложному учению, жизнь в этом мире — зло, благо же достигается только в будущей жизни.

По истинному христианскому учению, цель жизни — благо, и благо это получается здесь.

Истинное благо всегда в наших руках. Оно, как тень, следует за доброй жизнью.

Если рай не в тебе самом, то ты никогда не войдешь в него.

Ангелус Силезиус.

Не верь, что жизнь эта только переход в другой мир и что хорошо нам может быть только там. Это неправда. Нам должно быть хорошо здесь, в этом мире. И для того, чтобы нам было хорошо здесь, в этом мире, нам нужно только жить так, как хочет тот, кто послал нас в него. И не говори, что для того, чтобы тебе хорошо было жить, надо, чтобы все хорошо жили, жили по-божьи. Это неправда. Живи сам по-божьи, сам делай усилие, и самому тебе наверное будет хорошо и другим также от этого будет наверное не хуже, но лучше.

Самое обычное и вредное заблуждение людей — думать, что они не могут получить в этой жизни всё то благо, какого они желают.

Те, которые утверждают, что здешний мир юдоль плача, место испытания и т. п., а тот мир есть мир блаженства, как будто утверждают, что весь бесконечный мир божий прекрасен, или во всем мире божием жизнь прекрасна, кроме как только в одном месте и времени, а именно в том, в котором мы живем теперь. Странная была бы случайность. Разве это не очевидное непонимание смысла и назначения своей жизни?

Живи истинной жизнью — и много будешь иметь противников, но и противники твои будут любить тебя. Много несчастий принесет тебе жизнь, но ими-то ты и счастлив будешь и жизнь благословишь, и других благословить заставишь.

По Достоевскому.

Как странно и смешно просить бога! Не просить надо, а исполнять его закон, быть им. Одно разумное отношение к богу — это то, чтобы быть благодарным ему за то благо, которое он дал мне, одухотворив меня собою.

Хозяин поставил своих работников в такое положение, что, исполняя то, что он показал им, они получают высшее, доступное их воображению, благо (благо душевной радости), а они просят его о чем-то. Если они просят, то это значит только то, что они не делают то, что им предназначено.

Бог вошел в меня и через меня ищет своего блага. Какое же может быть благо бога? Только то, чтобы быть собою.

Ангелус Силезиус.

Мудрец говорил: я обошел всю землю, отыскивая благо. Я днем и ночью без устали искал его. Один раз, когда я уже совсем отчаялся найти это благо, голос внутри меня сказал мне: благо это в тебе самом. Я послушался этого голоса и нашел истинное, неизменное благо.

Какого же тебе еще блага, когда в тебе бог и весь мир?

Ангелус Силезиус.

Счастливы люди, если они ничего, кроме души своей, не называют своим. Счастливы они, если живут и среди корыстных, и злых, и ненавидящих их людей, — счастье их никто не может отнять от них.

Буддийское учение.

Чем лучше живут люди, тем они меньше жалуются на людей. А чем хуже живет человек, тем больше он недоволен не собой, но другими.

Мудрец ищет всего в себе, безумец — всего в другом.

Конфуций.

То, что мы называем счастьем и несчастьем нашего животного я, вне нашей воли; но благо нашего духовного я зависит только от нас: от покорности или непокорности воле бога.

Всё, что люди считают несчастьем, злом, происходит оттого, что человек считает действительно существующей свою телесную личность: Ивана, Петра, Мавру, Наталью, тогда как телесная личность есть только пределы, в которых проявилось действительно существующее вечное всё. Это обман вроде тех картинок, в которых фигура образуется из пустоты, ограниченной ветвями дерева. Человек может сознавать собою то, что ограничено телом, и может сознавать собою то всё, что в нем ограничено телом. В первом случае он раб, бессилен и подвержен всяким бедствиям; во втором случае он свободен, всемогущ и не знает зла.

Тот, кто положил свою жизнь в освобождении своего духовного я от тела, не может быть недоволен, потому что то, чего он желает, всегда совершается.

Жизнь человеческая, полная телесных страданий, всякую секунду могущая быть оборванной, жизнь эта для того, чтобы не быть самой грубой насмешкой, должна иметь смысл, такой, при котором значение жизни не нарушалось бы ни ее страданиями, ни ее продолжительностью или кратковременностью.

И такой смысл есть в человеческой жизни. Смысл этот — во всё большем и большем сознании в себе бога.

«Иго мое благо». Люди надевают на себя ярмо, не по ним сделанное, и впрягаются в воз не по их силам. Ярмо не по себе и воз не по силам, — это жизнь для блага своего тела или для телесного блага других людей. Благо только во всё большем и большем сознании в себе бога. Только это ярмо сделано как раз по силам людей, и ему-то учит Иисус. Попробуйте и узнаете, как ладно и легко. Кто захочет узнать, правду ли я говорю, пусть попытается делать то, что я говорю, — сказал Иисус.

Жизнь человеческая есть неперестающее воссоединение отделенного телом духовного существа с тем, с чем оно сознает себя единым. Понимает или не понимает это человек, хочет он или не хочет, воссоединение это неудержимо совершается тем состоянием, которое мы называем жизнью человеческой. Разница между людьми, не понимающими своего назначения и не хотящими его исполнять, и понимающими его и желающими жить сообразно ему, в том, что жизнь не понимающих этого есть неперестающее страдание, жизнь же понимающих и исполняющих назначение — неперестающее, увеличивающееся благо.

Первые подобны упрямым животным, которых хозяин тащит веревкою за шею в тот приют, где животное найдет и защиту и корм. Животное напрасно мучает, душит себя, стараясь противиться хозяину. Оно будет приведено туда, куда должны прийти все.

Вторые же подобны тому животному, которое, поняв волю хозяина, идет свободно и радостно, куда его ведет хозяин, зная, что от исполнения воли хозяина ничего, кроме добра, быть не может.

Ничто так очевидно не подтверждает того, что дело жизни есть совершенствование, как то, что чего бы ты ни желал вне своего совершенствования, как бы полно ни удовлетворилось твое желание, как скоро оно удовлетворено, так тотчас же уничтожается прелесть желания.

Не теряет своего радостного значения одно: сознание своего движения к совершенству.

Только это неперестающее совершенствование дает истинную, не перестающую, а растущую радость. Всякий шаг вперед на этом пути несет с собой свою награду, и награда эта получается сейчас же. И ничто не может отнять ее,

Тот, кто положил жизнь свою в духовном совершенствовании, не может быть недоволен, потому что то, чего он желает, всегда в его власти.

Паскаль.

Быть счастливым, иметь жизнь вечную, быть в боге, быть спасенным — всё это одно и то же: это — решение задачи жизни. И благо это растет, человек чувствует всё более сильное и глубокое овладевание небесной радостью. И благу этому нет границ, потому что благо это есть свобода, всемогущество, полное удовлетворение всех желаний.

Амиелъ.

Настоящих благ немного. То только истинное благо и добро, что благо и добро для всех.

Поэтому желать надо только того, что согласно с общим благом. Кто направит свою деятельность на такую цель — приобретет себе благо.

Марк Аврелий.

В положениях людей есть соединение злого и доброго, но в стремлениях людей нет такого смешения: стремление бывает или злое — в исполнении воли своего животного существа, или доброе — в исполнении воли бога. Отдайся человек первому стремлению, и он не может не быть несчастен; отдайся второму, и для него не может быть несчастья, — всё благо.

Настоящего добра никто не может сделать один другому. Истинное добро может сделать человек только сам себе. Истинное добро это в одном: в жизни для души, а не для тела.

Делать добро — это одно дело, про которое наверное можно сказать, что оно нам наверное на пользу.

Человек просит, чтобы ему помогли люди или бог; а помочь ему никто не может, кроме его самого, потому что помочь ему может только его добрая жизнь. А это может сделать только он сам.

Говорят, что для того, кто делает добро, не нужно награды. Это правда, если думать, что награда будет не в тебе и не сейчас, а в будущем. Но без награды, без того, чтобы добро не давало радости человеку, не мог бы человек делать добро. Дело только в том, чтобы понимать, в чем истинная награда. Истинная награда не во внешнем и будущем, а во внутреннем и настоящем: в улучшении своей души. В этом и награда и побуждение к деланию добра.

Один святой жизни человек молился так богу о людях: «О боже! Будь милостив к злым, потому что к добрым ты уже был милостив: им хорошо, потому что они добрые».

Саади.

Для того, чтобы наверное быть счастливым, надо только одно: люби, люби всех — и добрых и злых. Люби не переставая, и не переставая будешь счастлив.

Мы не знаем и не можем знать, для чего мы живем. И потому нельзя бы было нам знать, что нам делать и чего не делать, если бы у нас не было желания блага. Это желание верно указывает нам, что нам делать, если только мы понимаем свою жизнь не как животное, а как душу в теле. И это самое благо, какого желает наша душа, и дано нам в любви.

Никто никогда не уставал делать себе добро. Но ведь самое большое добро — это то, чтобы делать то, чего душа хочет, а душа всегда хочет одного: любви от себя и к себе. Положи жизнь свою в этом увеличении любви, и ты увидишь, что благо твое всегда в твоей власти.

Если есть добрый бог и он сотворил мир, то он наверное сотворил его так, чтобы всем, — стало быть, и нам, людям, — было хорошо.

Если же нет бога, то давайте сами жить так, чтобы нам было хорошо. Для того же, чтобы нам было хорошо, нам надо любить друг друга, надо, чтобы была любовь. А бог и есть любовь, так что мы опять придем к богу.

Жизнь моя — не моя, и потому и целью ее не может быть только мое благо: целью ее может быть только то, чего хочет тот, кто послал меня в жизнь. Хочет же он любви всех ко всем, того самого, в чем и мое и общее благо.

Человек от рождения и до смерти хочет себе добра, и то, чего он хочет, то и дано ему, если он его ищет там, где оно есть: в любви к богу и людям.

Говорят: «Любить людей неприятных нам — зачем?» А затем, что в этом радость. Испытай это, и ты узнаешь, правда ли это.

Ничего, кроме смерти впереди, и ничего, кроме исполнения должного сейчас! Как это кажется безрадостно и страшно! А между тем положи свою жизнь только в этом: во всё большем и большем сейчас соединении любовью с людьми и богом, и то, что казалось страшным, сделается лучшим, ненарушимым благом.

Одни люди ищут блага во власти, другие — в любознательности, в науках, третьи — в наслаждениях. Эти три рода вожделений образовали три различных школы, и все философы всегда следовали какой-либо из трех. Те же, которые более других приблизились к истинной философии, поняли, что всеобщее благо — предмет стремления всех людей — не должно заключаться ни в одной из частных вещей, которыми могут владеть только одни и которые, будучи разделены, скорее огорчают их обладателя отсутствием недостающей части, чем доставляют наслаждение той частью, которая ему принадлежит. Они поняли, что истинное благо должно быть таково, чтобы им могли обладать все сразу, без убыли его и без зависти, и чтобы никто не мог потерять его помимо своей воли. И благо это есть: благо это в любви.

Паскаль.

Что ты мечешься, несчастный? Ты ищешь блага, бежишь куда-то, а благо в тебе. Нечего искать его у других дверей. Если благо не в тебе, то его нигде нет. Благо в тебе, в том, что ты можешь любить всех, — любить всех не за что-нибудь, не для чего-нибудь, а для того, чтобы жить не своей одной жизнью, а жизнью всех людей. Искать блага в мире, а не пользоваться тем благом, какое в душе нашей, всё равно что идти за водой в далекую мутную лужу, когда рядом с горы бьет чистый ключ.

По Ангелусу Силезиусу.

Если ты хочешь настоящего счастия, то не ищи его в далеких странах, в богатстве, в почете, не выпрашивай его у людей, не кланяйся и не борись с ними из-за счастья. Такими средствами можно добыть имение, важный чин и всякие ненужные вещи, а настоящее счастие, нужное каждому, добывается не от людей, не покупается и не выпрашивается, а дается даром. Знай, что всё то, чего ты не можешь взять сам, всё то не твое и не нужно тебе. То же, что нужно тебе, ты всегда можешь взять сам — своей доброй жизнью.

Да, счастие не зависит ни от неба, ни от земли — только от нас самих.

Одно только есть в мире благо, одно только оно нужно нам. Какое же это благо? Жизнь в любви. И добыть это счастие легко.

По Сковороде.

Благодарение богу за то, что он сделал нужное людям нетрудным, а трудное — ненужным. Нужнее всего для человека счастие, а счастливым быть легче всего. Благодарение богу!

Царствие божие внутри нас. Счастие — в сердце, если в нем любовь.

Что было бы, если бы счастие, нужное каждому человеку, давалось бы местом, временем, состоянием, здоровьем, силою тела? Что было бы, если бы счастие было или в одной Америке, или в одном Иерусалиме, или во времена Соломона, или в царских чертогах, или в богатстве, или в чинах, или в пустынях, или в науках, или в здоровье, или в красоте?

Разве возможно было бы всем людям жить в одной Америке или Иерусалиме, или жить в одно и то же время? Если бы счастие было в богатстве, или в здоровье, или в красоте, то ведь тогда все бедные, все старики, все больные, все некрасивые были бы несчастны. Неужели бог лишил всех этих людей счастия? Нет, благодарение богу! Он трудное сделал ненужным, сделал так, что нет счастия в богатстве, нет его ни в чинах, ни в красоте тела. Счастие в одном — в доброй жизни, и это во власти каждого.

По Г. Сковороде.

Люди молят бога помочь им в том, что не в них, а он всегда готов помочь им тем, что в них самих. А то они хотят, чтобы он помог им, как они этого хотят, а не так, как он этого хочет.

Просить бога о том, чтобы кто-то дал нам благо в этой жизни, всё равно что человеку, сидя над источником, просить источник о том, чтобы он избавил человека от жажды. Нагнись и пей. Полное благо дано нам. Надо только уметь пользоваться им.

Если ты будешь считать благом то, что не в твоей власти, ты будешь всегда несчастен. Пойми, что благо только то, что в твоей власти, и твоего счастья никто не отнимет у тебя.

Если ты спрашиваешь, зачем зло? Я отвечаю вопросом: зачем жизнь? Зло затем, чтобы была жизнь. Жизнь проявляется в освобождении от зла.

Если жизнь не представляется тебе великой, незаслуженной радостью, то это только потому, что разум твой ложно направлен.

Если жизнь людей не радостна, то это только оттого, что они не делают того, что нужно для того, чтобы жизнь была неперестающей радостью.

Когда мы говорим, что жизнь наша не есть благо, то мы под этими словами неизбежно подразумеваем, что мы знаем какое-то благо большее, чем жизнь. А между тем мы не знаем и не можем знать никакого большего блага, чем жизнь. И потому если жизнь кажется нам не благом, то виновата никак не жизнь, а мы сами.

Если кто говорит, что, делая добро, он чувствует себя несчастным, то это означает только то, что то, что он считает добром, не есть добро.

Знай и помни, что если человек несчастен, то он сам в этом виноват. Несчастны бывают люди только тогда, когда они желают того, чего не могут иметь; счастливы же тогда, когда желают того, что могут иметь.

Чего же люди не могут всегда иметь, хотя желают, и что могут всегда иметь, когда желают этого?

Не всегда могут люди иметь то, что не находится в их власти, не принадлежит им, то, что другие могут отнять у них, — всё это не во власти людей. Во власти же людей только то, чему никто и ничто не может помешать.

Первое — это все блага мирские: богатство, почести, здоровье. Второе — это наша душа, наше духовное совершенствование.

И в нашей власти как раз всё то, что нам нужнее всего для нашего блага, потому что ничто, никакие мирские блага не дают истинного блага, а всегда только обманывают. Истинное же благо дают только наши усилия приближаться к духовному совершенству, а усилия эти всегда в нашей власти.

С нами поступлено так, как поступил бы добрый отец с своими детьми. Нам не дано только то, что не может дать нам блага. Дано же всё то, что нужно нам.

Эпиктет.

Человек испортил себе желудок и жалуется на обед. То же и с людьми, недовольными жизнью.

Мы не имеем никакого права быть недовольными этой жизнью. Если нам кажется, что мы недовольны ею, то это значит только то, что мы имеем основание быть недовольными собой.

Человек сошел с дороги, присел к реке, заграждающей ему путь, и говорит, что тот, кто послал его идти, обманул его, и он в отчаянии ломает руки, стоя над рекой, и бросается в реку, проклинает пославшего его и погибает в ней, а не хочет знать того, что на том пути, с которого он сбился, были везде мосты и все удобства для путешествия. То же бывает и с людьми, сбивающимися с единого истинного пути жизни. Они недовольны жизнью, часто губят себя только потому, что сошли с этого пути, и не хотят признаваться в своей ошибке.

Не думай, чтобы недоумение перед смыслом человеческой жизни и непонимание его представляло бы что-либо возвышенное или трагическое. Недоумение человека, перед смыслом жизни подобно недоумению человека, попавшего в общество, занятое чтением хорошей книги. Недоумение этого человека, не вслушивающегося или не понимающего то, что читают, и суетящегося среди занятых людей, представляет не нечто возвышенное и трагическое, а нечто смешное, глупое и жалкое.

Как человек, не привыкший к роскоши, но случайно попавший в нее, с целью возвысить себя в глазах людей делает вид, что роскошь так привычна ему, что он не только не удивляется ей, но пренебрегает ею, так и неразумный человек, считая признаком возвышенного мировоззрения пренебрежение к радостям жизни, делает вид, что жизнь ему надоела, что он может представить себе нечто гораздо лучшее.

Был такой благодетель, что хотел как можно больше добра сделать людям, и стал думать, как бы так сделать, чтобы никого не обидеть и чтобы всем было на пользу. Если раздавать добро прямо по рукам, то не сообразишь, кому давать, кто больше того стоит, а потом всех не уравняешь, — те, кому не достанется, скажут: «Зачем тем дал, а не нам?»

И вздумал благодетель устроить в таком месте, где много народа, постоялый двор и собрать в этом дворе всё, что только может быть на пользу и на удовольствие человеку. И устроил благодетель во дворе теплые горницы, и печи хорошие, и дрова, и освещение, и амбары, полные хлеба всякого, и подвалы с овощами, и запасы плодов, и всякие напитки, и кровати, и постели, и всякую одежду, и белье, и обувь, и всего столько, что на многих и многих достанет. Сделал так благодетель, а сам ушел и стал дожидаться, что будет.

И вот стали заходить добрые люди, поедят, попьют, переночуют, а то и переднюют, и день, и два, и неделю. Другой раз и возьмут что-нибудь из обуви и одежды, кому нужда. Уберут всё, как было до прихода, чтобы другим прохожим можно было также пользоваться, и уйдут и только знают благодарит неизвестного благодетеля.

Но вот раз зашли во двор люди смелые, дерзкие и недобрые. Сейчас расхватали всё, что было, по себе, и поднялась у них из-за добра ссора. Сначала побранились, дошло дело до драки, стали друг у дружки отнимать, стали назло портить добро, только чтобы другому не доставалось. И когда довели дело до того, что перепортили всё, что было, и стали сами зябнуть, и голодать, и терпеть друг от дружки обиды, тогда стали бранить хозяина, зачем он плохо устроил, не приставил караульщиков, мало добра заготовил, и зачем всяких плохих людей пускает. Другие же говорили, что и нет никакого хозяина, а постоялый двор сам устроился.

И ушли эти люди из постоялого двора голодные, холодные, сердитые и только и делали, что всячески ругали друг друга, и постоялый двор, и того, кто его устроил.

То же самое делают в мире люди, когда, живя не для души, а для тела, губят свою жизнь и жизнь других людей, осуждают не себя, а друг друга или бога, если признают его, или самый мир, если не признают бога, а полагают, что мир сам собою устроился.

Надо быть всегда радостным. Если радость кончается, ищи, в чем ошибся.

Если человек недоволен своим положением, он может изменить его двумя средствами: или улучшить условия своей жизни, или улучшить свое душевное состояние. Первое не всегда, второе всегда в его власти.

Эмерсон.

Мне кажется, что человек должен за первое правило себе поставить — быть счастливым и довольным. Надо стыдиться, как дурного поступка, своего недовольства и знать, что если у меня или во мне что-нибудь не ладится, то мне не рассказывать надо об этом другим и не жаловаться, а поскорее постараться поправить то, что не ладится.

Исполнение закона бога — закона любви, дающего высшее благо, возможно во всяком положении.

Мы все в этой жизни как неуки-лошади, обратанные, введенные в хомут и оглобли. Сначала бьешься, хочешь жить для себя, по своей воле, ломаешь оглобли, рвешь сбрую, но не уйдешь, умаешься. И только когда умаешься, забудешь о своей воле, подчинишься высшей воле и повезешь, — только тогда найдешь успокоение и благо.

Воля бога совершится во всяком случае, буду ли я или не буду исполнять ее; но от меня зависит быть противником этой воли и лишить себя блага участия в ней, или быть проводником ее, втянуть ее в себя, насколько она может вместиться во мне в виде любви, и жить ею и испытывать ненарушимое благо.

«Придите ко мне все труждающиеся и обремененные, и я успокою вас. Ибо иго мое благо и бремя мое легко», — сказано в учении Христа. Слова эти значат то, что как бы тяжело ни было человеку, какие бы горести и беды ни напали на него, ему стоит только понять и принять в сердце истинное учение о том, что жизнь и ее благо в соединении души с тем, от чего она отделена телом: с душами других людей и с богом, и сразу исчезнет всё кажущееся зло. Стоит только человеку полагать свою жизнь в соединении любовью со всем живущим и с богом, и жизнь его тотчас же вместо муки становится благом.