Неточные совпадения
Молчание продолжалось
минуты две.
Ему стало слишком тяжело это
молчание (хотя оно продолжалось не более
минуты). Чтобы прервать его и показать, что он не взволнован, он, сделав усилие над собой, обратился к Голенищеву.
Княжна, кажется, из тех женщин, которые хотят, чтоб их забавляли; если две
минуты сряду ей будет возле тебя скучно, ты погиб невозвратно: твое
молчание должно возбуждать ее любопытство, твой разговор — никогда не удовлетворять его вполне; ты должен ее тревожить ежеминутно; она десять раз публично для тебя пренебрежет мнением и назовет это жертвой и, чтоб вознаградить себя за это, станет тебя мучить, а потом просто скажет, что она тебя терпеть не может.
Несколько
минут продолжалось затруднительное
молчание; наконец доктор прервал его, обратясь к Грушницкому.
Собакевич замолчал. Чичиков тоже замолчал.
Минуты две длилось
молчание. Багратион с орлиным носом глядел со стены чрезвычайно внимательно на эту покупку.
Почти в течение целых пяти
минут все хранили
молчание; раздавался только стук, производимый носом дрозда о дерево деревянной клетки, на дне которой удил он хлебные зернышки.
Минуты две продолжалось
молчание. Он сидел потупившись и смотрел в землю; Дунечка стояла на другом конце стола и с мучением смотрела на него. Вдруг он встал...
Он бы, кажется, так и задушил в эту
минуту Заметова. Слишком уж взгляд его и
молчание ему не нравились.
Петр Петрович решительно обиделся, но смолчал. Он усиленно спешил сообразить, что все это значит? С
минуту продолжалось
молчание.
И он опустился на лавку, истощенный и обессиленный, ни на кого не смотря, как бы забыв окружающее и глубоко задумавшись. Слова его произвели некоторое впечатление; на
минуту воцарилось
молчание, но вскоре раздались прежний смех и ругательства...
Они оба замолчали, и
молчание длилось даже до странности долго,
минут с десять. Раскольников облокотился на стол и молча ерошил пальцами свои волосы. Порфирий Петрович сидел смирно и ждал. Вдруг Раскольников презрительно посмотрел на Порфирия.
— Что ж, опять
молчание? — спросил он через
минуту.
Страннее всего показалось потом Заметову, что ровно целую
минуту длилось у них
молчание и ровно целую
минуту они так друг на друга глядели.
Напряженное
молчание длилось с
минуту, и, наконец, как и следовало ожидать, произошла маленькая перемена декорации.
Раскольников молчал и пристально, твердо смотрел на Порфирия. Разумихин мрачно нахмурился. Ему уж и прежде стало как будто что-то казаться. Он гневно посмотрел кругом. Прошла
минута мрачного
молчания. Раскольников повернулся уходить.
Несколько
минут продолжалось обоюдное наше
молчание. Пугачев смотрел на меня пристально, изредка прищуривая левый глаз с удивительным выражением плутовства и насмешливости. Наконец он засмеялся, и с такою непритворной веселостию, что и я, глядя на него, стал смеяться, сам не зная чему.
Прошло несколько
минут в
молчании.
Она понимала, что если она до сих пор могла укрываться от зоркого взгляда Штольца и вести удачно войну, то этим обязана была вовсе не своей силе, как в борьбе с Обломовым, а только упорному
молчанию Штольца, его скрытому поведению. Но в открытом поле перевес был не на ее стороне, и потому вопросом: «как я могу знать?» она хотела только выиграть вершок пространства и
минуту времени, чтоб неприятель яснее обнаружил свой замысел.
Он остолбенел.
Минуты две длилось
молчание.
В гостиной воцарилось на
минуту принужденное, тяжелое
молчание. Привалов чувствовал себя лишним в этом интимном кружке и напряженно молчал.
Несколько
минут в кабинете стояло напряженное
молчание, одинаково тяжелое для обоих собеседников.
Несколько
минут в гостиной Хионии Алексеевны стояло тяжелое
молчание. Половодов пил вино рюмку за рюмкой и заметно хмелел; на щеках у него выступили красные пятна.
В припадке невыразимой жалости и нежности она целовала полы его платья. В кабинете на
минуту воцарилось тяжелое
молчание.
Оба замолчали. Целую длинную
минуту протянулось это
молчание. Оба стояли и все смотрели друг другу в глаза. Оба были бледны. Вдруг Иван весь затрясся и крепко схватил Алешу за плечо.
— Да, — ответил машинально Митя, рассеянно посмотрел на свои руки и тотчас забыл про них и про вопрос Фени. Он опять погрузился в
молчание. С тех пор как вбежал он, прошло уже
минут двадцать. Давешний испуг его прошел, но, видимо, им уже овладела вполне какая-то новая непреклонная решимость. Он вдруг встал с места и задумчиво улыбнулся.
Наступило опять
молчание. Промолчали чуть не с
минуту. Иван Федорович знал, что он должен был сейчас встать и рассердиться, а Смердяков стоял пред ним и как бы ждал: «А вот посмотрю я, рассердишься ты или нет?» Так по крайней мере представлялось Ивану Федоровичу. Наконец он качнулся, чтобы встать. Смердяков точно поймал мгновенье.
Гости ушли; мы остались вдвоем, сели друг противу друга и молча закурили трубки. Сильвио был озабочен; не было уже и следов его судорожной веселости. Мрачная бледность, сверкающие глаза и густой дым, выходящий изо рту, придавали ему вид настоящего дьявола. Прошло несколько
минут, и Сильвио прервал
молчание.
Дедушка вздыхает; настает
минута общего
молчания.
В комнате водворилось неловкое, тягостное
молчание. Жена капитана смотрела на него испуганным взглядом. Дочери сидели, потупясь и ожидая грозы. Капитан тоже встал, хлопнул дверью, и через
минуту со двора донесся его звонкий голос: он неистово ругал первого попавшего на глаза работника.
Она вздохнула трудно и тяжело, как бы переводя дыхание после тяжелой работы, и оглянулась кругом. Она не могла бы сказать, долго ли длилось
молчание, давно ли смолк студент, говорил ли он еще что-нибудь… Она посмотрела туда, где за
минуту сидел Петр… Его не было на прежнем месте.
Точно по безмолвному уговору, никто не возвращался к эпизоду в монастыре, и вся эта поездка как будто выпала у всех из памяти и забылась. Однако было заметно, что она запала глубоко в сердце слепого. Всякий раз, оставшись наедине или в
минуты общего
молчания, когда его не развлекали разговоры окружающих, Петр глубоко задумывался, и на лице его ложилось выражение какой-то горечи. Это было знакомое всем выражение, но теперь оно казалось более резким и сильно напоминало слепого звонаря.
Она поняла его резкое движение и его
молчание и на
минуту опустила голову. От усадьбы слышалась песня...
Он никогда не прерывал музыканта, и только когда тот сам останавливался и проходило две-три
минуты в
молчании, немое очарование сменялось в мальчике какою-то странною жадностью.
Несколько
минут прошло в
молчании.
Там еще кое-где пробивается жизнь, самобытность, мерцает
минутами луч какой-то надежды, здесь — тишь невозмутимая, мрак непроглядный, здесь перед вами стоит мертвая красавица в безлюдной степи, и общее гробовое
молчание нарушается лишь движением степного коршуна, терзающего в воздухе добычу…
Он стоял и всматривался
минуту или две; оба, во всё время, у кровати ничего не выговорили; у князя билось сердце, так, что, казалось, слышно было в комнате, при мертвом
молчании комнаты.
Она уже не покраснела, а побледнела, выговаривая это, и вдруг встала с места, точно забывшись, но тотчас же, опомнившись, села; губка ее долго еще продолжала вздрагивать.
Молчание продолжалось с
минуту. Князь был ужасно поражен внезапностью выходки и не знал, чему приписать ее.
Прошло
минуты две мрачного
молчания с обеих сторон. Аглая поднялась с места.
Так прошло
минуты две-три, и я помню, что его
молчание очень меня обидело и раздосадовало.
Наступила тяжелая
минута общего
молчания. Всем было неловко. Казачок Тишка стоял у стены, опустив глаза, и только побелевшие губы у него тряслись от страха: ловко скрутил Кирилл Самойлу Евтихыча… Один Илюшка посматривал на всех с скрытою во взгляде улыбкой: он был чужой здесь и понимал только одну смешную сторону в унижении Груздева. Заболотский инок посмотрел кругом удивленными глазами, расслабленно опустился на свое место и, закрыв лицо руками, заплакал с какими-то детскими всхлипываниями.
По неловкому
молчанию сидевших гостей Нюрочка поняла, что она помешала какому-то разговору и что стесняет всех своим присутствием. Посидев для приличия
минут десять, она начала прощаться. Сцена расставанья прошла довольно холодно, а Парасковья Ивановна догнала Нюрочку уже в сенях, крепко обняла и торопливо перекрестила несколько раз. Когда Нюрочка выходила из горницы, Таисья сказала ей...
Через два месяца буду сам передавать вам мои мысли. Это первая приятная
минута нового, ожидающего меня положения. Будьте снисходительны ко всему вздору, который я вам буду говорить после принужденного 13-летнего
молчания…
Минут десять в зале была такая тишина, такое мертвое
молчание, что, казалось, будто все лица этой живой картины окаменели и так будут стоять в этой комнате до скончания века. По полу только раздавались чокающие шаги бродившей левретки.
Пантелей Егоров вдруг смолк. Он нервно семенил ногами на одном месте и бросал тревожные взгляды на отца Арсения. Но запрещенный поп стоял в стороне и тыкал вилкой в пустую тарелку. На
минуту в комнате воцарилось глубокое
молчание.
При этом известии обыкновенно наступала
минута сосредоточенного
молчания. Слово «набор» жужжало по зале, и глаза всех присутствующих инстинктивно устремлялись к столу, где сидели за вистом председатель казенной палаты и советник ревизского отделения и делали вид, что ничего не слышат. Но всем понятно было, что они не только слышат, но и мотают себе на ус. А прозорливый Погудин даже прозревал весь внутренний процесс, который происходил в это время в советнике ревизского отделения.
Под конец адвокат, очевидно, забылся и повторил недавно сказанную им на суде речь. Он делал так называемые красивые жесты и даже наскакивал на педагога, мня видеть в нем противную сторону. Когда он умолк, в каюте на несколько
минут воцарилось всеобщее
молчание; даже ликвидаторы как будто усомнились в правильности задуманных ими ликвидации и, с беспокойством взглянув друг на друга, разом, для храбрости, выпили по большой.
Все еще вперед — по инерции, — но медленней, медленней. Вот теперь «Интеграл» зацепился за какой-то секундный волосок, на миг повис неподвижно, потом волосок лопнул — и «Интеграл», как камень, вниз — все быстрее. Так в
молчании,
минуты, десятки
минут — слышен пульс — стрелка перед глазами все ближе к 12, и мне ясно: это я — камень, I — земля, а я — кем-то брошенный камень — и камню нестерпимо нужно упасть, хватиться оземь, чтоб вдребезги… А что, если… — внизу уже твердый, синий дым туч… — а что, если…
Минута неловкого асимметричного
молчания. Мне было неясно, в чем дело, но тут было что-то.
Прошло несколько
минут томительного
молчания; всем нам было как-то неловко.