Неточные совпадения
И на вопрос — кто она? — Таисья очень оживленно рассказала: отец Агафьи был матросом военного флота, боцманом
в «добровольном», затем открыл пивную и начал заниматься контрабандой. Торговал сигарами. Он вел себя так, что матросы считали его эсером. Кто-то донес на него, жандармы сделали обыск, нашли сигары, и оказалось, что у него большие тысячи
в банке лежат. Арестовали старика.
— Нет, не надо. Они —
в банке? Пусть
лежат. Муж оставил мне все, что имел.
Разом вышла и другая история: пропали деньги
в банке, под носом у Зерщикова, пачка
в четыреста рублей. Зерщиков указывал место, где они
лежали, «сейчас только
лежали», и это место оказывалось прямо подле меня, соприкасалось со мной, с тем местом, где
лежали мои деньги, то есть гораздо, значит, ближе ко мне, чем к Афердову.
У цирюльников было правило продержать десять минут
банку, чтобы лучше натянуло, но выходило на деле по-разному.
В это время цирюльник уходил курить, а жертва его искусства спокойно
лежала, дожидаясь дальнейших мучений. Наконец терпения не хватало, и жертва просила окружающих позвать цирюльника.
«Мыльная» бани полна пара; на лавке
лежит грузное, красное, горячее тело, а возле суетится цирюльник с ящиком сомнительной чистоты,
в котором находится двенадцать
банок, штуцер и пузырек с керосином.
В пузырек опущена проволока, на конце которой пробка.
— Справки наводить приезжал, — сообщил Замараев шепотом Харченке. — Знает, где жареным пахнет.
В последнее-то время тятенька на фабрике векселями отдувался, — ну, а тут после богоданной маменьки наследство получит. Это хоть кому любопытно… Всем известно, какой капитал у маменьки
в банке лежит. Ох, грехи, грехи!.. Похоронить не дадут честь-честью.
Бедность и недостаток во всем поразительные: кроме ветхого стола и обрубка дерева вместо стула, никаких следов мебели; кроме жестяного чайника из керосиновой
банки, никаких признаков посуды и домашней утвари; вместо постели кучка соломы, на которой
лежит полушубок и вторая рубаха; по мастерству тоже ничего, кроме нескольких игол, нескольких серых ниток, нескольких пуговиц и медного наперстка, служащего вместе с тем и трубкой, так как портной, просверлив
в нем отверстие, по мере надобности вставляет туда тоненький мундштучок из местного камыша: табаку оказалось не больше как на полнаперстка» (приказ № 318, 1889 г.).]
Андрей Федотыч был добродушный и веселый человек и любил пошутить, вызывая скрытую зависть Кишкина: хорошо шутить, когда
в банке тысяч пятьдесят
лежит. Старший брат, Илья Федотыч, наоборот, был очень мрачный субъект и не любил болтать напрасно. Он являлся главной силой, как старый делец, знавший все ходы и выходы сложного горного хозяйства. Кишкина он принимал всегда сухо, но на этот раз отвел его
в соседнюю комнату и строго спросил...
— Нет, — отвечал с досадою князь, — пошлейшим образом
лежат себе
в банке, где
в наш предприимчивый век, как хотите, и глупо и недобросовестно оставлять их.
Санин зашел
в нее, чтобы выпить стакан лимонаду; но
в первой комнате, где, за скромным прилавком, на полках крашеного шкафа, напоминая аптеку, стояло несколько бутылок с золотыми ярлыками и столько же стеклянных
банок с сухарями, шоколадными лепешками и леденцами, —
в этой комнате не было ни души; только серый кот жмурился и мурлыкал, перебирая лапками на высоком плетеном стуле возле окна, и, ярко рдея
в косом луче вечернего солнца, большой клубок красной шерсти
лежал на полу рядом с опрокинутой корзинкой из резного дерева.
— У тебя и так двадцать тысяч
в банке лежит, старый чёрт!
На столе, перед которым сидел Сергей Петрович,
в старых, но все-таки вольтеровских креслах, были размещены тоже
в величайшем порядке различные принадлежности мужского туалета:
в средине стояло складное зеркало, с одной стороны коего помещалась щетка, с другой — гребенка; потом опять с одной стороны — помада
в фарфоровой
банке, с другой — фиксатуар
в своей серебряной шкурке; около помады была склянка с о-де-колоном; около фиксатуара флакончик с духами, далее на столе
лежал небольшой портфель, перед которым красовались две неразлучные подруги: чернильница с песочницей.
Деньги Якова Иваныча
лежали в городском
банке и были розданы под вторые закладные; дома у себя он держал немного, только то, что нужно было для оборота.
Обладать им есть возможность! Дело состоит
в выигрыше времени. Он пойдет с аукциона сейчас же, по долгу
в кредитное общество. Денег потребуется не очень много. Да если бы и сто тысяч — они есть,
лежат же без пользы
в конторе государственного
банка,
в билетах восточного займа. Высылай проценты два раза
в год. Через два-три месяца вся операция сделана. Можно перезаложить
в частные руки. И этого не надо. Тогда векселя учтут
в любом
банке. На свое имя он не купит, найдет надежное лицо.
— Благодарю вас, — сказал он доверчивым тоном и сейчас же сообщил Калакуцкому, какие у него есть деньжонки, не скрыл и того,
в каком они
банке лежат и сколько ему нужно, чтобы обзавестись квартирой.
Не говорит до сих пор, подлая, сколько у ней
лежит в государственном
банке билетов восточного займа.
Добро бы, у тебя, подлеца этакого,
в банке деньги
лежали или был свой хутор, где бы за тебя другие работали, а то ведь ни шиша за душой нет, ешь чужое, задолжал кругом, семью голодом моришь, шут бы тебя взял!
В селе Райбуже, как раз против церкви, стоит двухэтажный дом на каменном фундаменте и с железной крышей.
В нижнем этаже живет со своей семьей сам хозяин, Филипп Иванов Катин, по прозванию Дюдя, а
в верхнем, где летом бывает очень жарко, а зимою очень холодно, останавливаются проезжие чиновники, купцы и помещики. Дюдя арендует участки, держит на большой дороге кабак, торгует и дегтем, и мёдом, и скотом, и сороками, и у него уж набралось тысяч восемь, которые
лежат в городе
в банке.
Заграничный паспорт Сергея Сергеевича давно уже
лежал в его кармане. При передаче полученных бумаг Владимир Геннадиевич получил от князя пятьдесят тысяч рублей разными процентными бумагами, взятыми последним
в тот же день из купеческого
банка.
Так произошло и
в этот злополучный день, он продолжал играть и проигрываться, выдавая чек за чеком на
банк, где у него
лежали деньги, и кончил тем, что проиграл все, что имел с собою
в Париже — сорок тысяч франков.
Да спасибо матушке, угрозу не исполнила, пятнадцать тысяч мне отказала, но только с тем, чтобы
лежали они
в банке до тех пор, пока мне стукнет пятьдесят лет, проценты же мне выдают аккуратно два раза
в год, а всего две с половиною тысячи.