Неточные совпадения
— Уважение выдумали для того, чтобы
скрывать пустое место, где должна быть
любовь. А если ты больше не любишь меня, то лучше и честнее это сказать.
Эти припадки ревности, в последнее время всё чаще и чаще находившие на нее, ужасали его и, как он ни старался
скрывать это, охлаждали его к ней, несмотря на то, что он знал, что причина ревности была
любовь к нему.
Он чувствовал всю мучительность своего и её положения, всю трудность при той выставленности для глаз всего света, в которой они находились,
скрывать свою
любовь, лгать и обманывать; и лгать, обманывать, хитрить и постоянно думать о других тогда, когда страсть, связывавшая их, была так сильна, что они оба забывали оба всем другом, кроме своей
любви.
Зато и пламенная младость
Не может ничего
скрывать.
Вражду,
любовь, печаль и радость
Она готова разболтать.
В
любви считаясь инвалидом,
Онегин слушал с важным видом,
Как, сердца исповедь любя,
Поэт высказывал себя;
Свою доверчивую совесть
Он простодушно обнажал.
Евгений без труда узнал
Его
любви младую повесть,
Обильный чувствами рассказ,
Давно не новыми для нас.
— Да, мой друг, — продолжала бабушка после минутного молчания, взяв в руки один из двух платков, чтобы утереть показавшуюся слезу, — я часто думаю, что он не может ни ценить, ни понимать ее и что, несмотря на всю ее доброту,
любовь к нему и старание
скрыть свое горе — я очень хорошо знаю это, — она не может быть с ним счастлива; и помяните мое слово, если он не…
Он тщательно
скрывал от своих товарищей эти движения страстной юношеской души, потому что в тогдашний век было стыдно и бесчестно думать козаку о женщине и
любви, не отведав битвы.
«Да, — говорил он с собой, — вот он где, мир прямого, благородного и прочного счастья! Стыдно мне было до сих пор
скрывать эти цветы, носиться в аромате
любви, точно мальчику, искать свиданий, ходить при луне, подслушивать биение девического сердца, ловить трепет ее мечты… Боже!»
Агафья Матвеевна собственноручно
кроила, подкладывала ватой и простегивала их, припадая к работе своею крепкой грудью, впиваясь в нее глазами, даже ртом, когда надо было откусить нитку, и трудилась с
любовью, с неутомимым прилежанием, скромно награждая себя мыслью, что халат и одеяла будут облекать, греть, нежить и покоить великолепного Илью Ильича.
— А там совершается торжество этой тряпичной страсти — да, да, эта темная ночь
скрыла поэму
любви! — Он презрительно засмеялся. —
Любви! — повторил он. — Марк! блудящий огонь, буян, трактирный либерал! Ах! сестрица, сестрица! уж лучше бы вы придержались одного своего поклонника, — ядовито шептал он, — рослого и красивого Тушина! У того — и леса, и земли, и воды, и лошадьми правит, как на Олимпийских играх! А этот!
Под этим небом, в этом воздухе носятся фантастические призраки; под
крыльями таких ночей только снятся жаркие сны и необузданные поэтические грезы о нисхождении Брамы на землю, о жаркой
любви богов к смертным — все эти страстные образы, в которых воплотилось чудовищное плодородие здешней природы.
Он чувствовал, что влюблен, но не так, как прежде, когда эта
любовь была для него тайной, и он сам не решался признаться себе в том, что он любит, и когда он был убежден в том, что любить можно только один paз, — теперь он был влюблен, зная это и радуясь этому и смутно зная, хотя и
скрывая от себя, в чем состоит
любовь, и что из нее может выйти.
Он любил ее, как мужчины любят женщин, но, зная ее отношение к
любви, искусно
скрывал свое чувство под видом дружбы и благодарности за то, что она с особенной нежностью ухаживала за ним.
Я не помню, как дошел я до З. Не ноги меня несли, не лодка меня везла: меня поднимали какие-то широкие, сильные
крылья. Я прошел мимо куста, где пел соловей, я остановился и долго слушал: мне казалось, он пел мою
любовь и мое счастье.
С месяц продолжался этот запой
любви; потом будто сердце устало, истощилось — на меня стали находить минуты тоски; я их тщательно
скрывал, старался им не верить, удивлялся тому, что происходило во мне, — а
любовь стыла себе да стыла.
Английский народ при вести, что человек «красной рубашки», что раненный итальянской пулей едет к нему в гости, встрепенулся и взмахнул своими
крыльями, отвыкнувшими от полета и потерявшими гибкость от тяжелой и беспрерывной работы. В этом взмахе была не одна радость и не одна
любовь — в нем была жалоба, был ропот, был стон — в апотеозе одного было порицание другим.
Без него стало пусто в Москве, еще связь порвалась!.. Удастся ли мне когда-нибудь одному, вдали от всех посетить его могилу — она
скрыла так много сил, будущего, дум,
любви, жизни, — как другая, не совсем чуждая ему могила, на которой я был!
Господа стихотворцы и прозаики, одним словом поэты, в конце прошедшего столетия и даже в начале нынешнего много выезжали на страстной и верной супружеской
любви горлиц, которые будто бы не могут пережить друг друга, так что в случае смерти одного из супругов другой лишает себя жизни насильственно следующим образом: овдовевший горлик или горлица, отдав покойнику последний Долг жалобным воркованьем, взвивается как выше над кремнистой скалой или упругой поверхностыо воды, сжимает свои легкие
крылья, падает камнем вниз и убивается.
— Сама Мари, разумеется… Она в этом случае, я не знаю, какая-то нерешительная, что ли, стыдливая: какого труда, я думаю, ей стоило самой себе признаться в этом чувстве!.. А по-моему, если полюбила человека — не только уж жениха, а и так называемою преступною
любовью — что ж, тут скрываться нечего: не
скроешь!..
Увы! я не могу
скрыть, что наше неустойчивое во всех отношениях время выработало особенную породу чиновников-карьеристов, которые хотя прикидываются преданными, но, в сущности, никакой
любви к начальству не питают.
Груше было неизвестно и людям строго-настрого наказано было от нее
скрывать, что у князя, до этого случая с Грушею, была в городе другая
любовь — из благородных, секретарская дочка Евгенья Семеновна.
Ежели бы мы и мачеха были уверены во взаимной привязанности, это выражение могло бы означать пренебрежение к изъявлению признаков
любви; ежели бы мы уже были дурно расположены друг к другу, оно могло бы означать иронию, или презрение к притворству, или желание
скрыть от присутствующего отца наши настоящие отношения и еще много других чувств и мыслей; но в настоящем случае выражение это, которое очень пришлось к духу Авдотьи Васильевны, ровно ничего не значило и только
скрывало отсутствие всяких отношений.
Когда вскоре за тем пани Вибель вышла, наконец, из задних комнат и начала танцевать французскую кадриль с инвалидным поручиком, Аггей Никитич долго и пристально на нее смотрел, причем открыл в ее лице заметные следы пережитых страданий, а в то же время у него все более и более созревал задуманный им план, каковый он намеревался начать с письма к Егору Егорычу, написать которое Аггею Никитичу было нелегко, ибо он заранее знал, что в письме этом ему придется много лгать и
скрывать; но могущественная властительница людей —
любовь — заставила его все это забыть, и Аггей Никитич в продолжение двух дней, следовавших за собранием, сочинил и отправил Марфину послание, в коем с разного рода экивоками изъяснил, что, находясь по отдаленности места жительства Егора Егорыча без руководителя на пути к масонству, он, к великому счастию своему, узнал, что в их городе есть честный и добрый масон — аптекарь Вибель…
Сколько ни досадно было Крапчику выслушать такой ответ дочери, но он
скрыл это и вообще за последнее время стал заметно пасовать перед Катрин, и не столько по
любви и снисходительности к своему отпрыску, сколько потому, что отпрыск этот начал обнаруживать характер вряд ли не посердитей и не поупрямей папенькина, и при этом еще Крапчик не мог не принимать в расчет, что значительная часть состояния, на которое он, живя дурно с женою, не успел у нее выцарапать духовной, принадлежала Катрин, а не ему.
Для покорения христианству диких народов, которые нас не трогают и на угнетение которых мы ничем не вызваны, мы, вместо того чтобы прежде всего оставить их в покое, а в случае необходимости или желания сближения с ними воздействовать на них только христианским к ним отношением, христианским учением, доказанным истинными христианскими делами терпения, смирения, воздержания, чистоты, братства,
любви, мы, вместо этого, начинаем с того, что, устраивая среди них новые рынки для нашей торговли, имеющие целью одну нашу выгоду, захватываем их землю, т. е. грабим их, продаем им вино, табак, опиум, т. е. развращаем их и устанавливаем среди них наши порядки, обучаем их насилию и всем приемам его, т. е. следованию одному животному закону борьбы, ниже которого не может спуститься человек, делаем всё то, что нужно для того, чтобы
скрыть от них всё, что есть в нас христианского.
Живут все эти люди и те, которые кормятся около них, их жены, учителя, дети, повара, актеры, жокеи и т. п., живут той кровью, которая тем или другим способом, теми или другими пиявками высасывается из рабочего народа, живут так, поглощая каждый ежедневно для своих удовольствий сотни и тысячи рабочих дней замученных рабочих, принужденных к работе угрозами убийств, видят лишения и страдания этих рабочих, их детей, стариков, жен, больных, знают про те казни, которым подвергаются нарушители этого установленного грабежа, и не только не уменьшают свою роскошь, не
скрывают ее, но нагло выставляют перед этими угнетенными, большею частью ненавидящими их рабочими, как бы нарочно дразня их, свои парки, дворцы, театры, охоты, скачки и вместе с тем, не переставая, уверяют себя и друг друга, что они все очень озабочены благом того народа, который они, не переставая, топчут ногами, и по воскресеньям в богатых одеждах, на богатых экипажах едут в нарочно для издевательства над христианством устроенные дома и там слушают, как нарочно для этой лжи обученные люди на все лады, в ризах или без риз, в белых галстуках, проповедуют друг другу
любовь к людям, которую они все отрицают всею своею жизнью.
И как ни стараются люди, нельзя
скрыть того, что одно из первых условий христианской жизни есть
любовь не на словах, на деле.
И вдруг все переменилось: он хотел бы бежать из дому… и между тем он был подавлен ее величием и силой, он понял, что она страдает не меньше его, но что она
скрывает эти страдания из
любви к нему… «Из
любви ко мне!
Книжка, как ближайшая причина, была отнята; потом пошли родительские поучения, вовеки нескончаемые; Марье Степановне показалось, что Вава ей повинуется не совсем с радостью, что она даже хмурит брови и иногда смеет отвечать; против таких вещей, согласитесь сами, надобно было взять решительные меры; Марья Степановна
скрыла до поры до времени свою теплую
любовь к дочери и начала ее гнать и теснить на всяком шагу.
— Он не пропадет, донна Филомена, можете верить в это, как в милость вашей мадонны! У него — хороший ум, крепкое сердце, он сам умеет любить и легко заставляет других любить его. А
любовь к людям — это ведь и есть те
крылья, на которых человек поднимается выше всего…
Варя советует Катерине
скрывать свою
любовь к Борису; она говорит: «Обманывать-то я не умею, скрыть-то ничего не могу», и вслед за тем делает усилие над своим сердцем и опять обращается к Варе с такой речью: «Не говори мне про него, сделай милость, не говори!
Фома удивлялся ее речам и слушал их так же жадно, как и речи ее отца; но когда она начинала с
любовью и тоской говорить о Тарасе, ему казалось, что под именем этим она
скрывает иного человека, быть может, того же Ежова, который, по ее словам, должен был почему-то оставить университет и уехать из Москвы.
Так время подходило к весне; Дорушка все то вставала, то опять ложилась и все хворала и хворала; Долинский и Анна Михайловна по-прежнему тщательно
скрывали свою великопостную
любовь от всякого чужого глаза, но, однако, тем не менее никто не верил этому пуризму, и в мастерской, при разговорах об Анне Михайловне и Долинском, собственные имена их не употреблялись, а говорилось просто: сама и ейный.
Как мы от нее ни
скрываем наше сватовство, а все же узнает; пожалуй, и помешает, хоть не из
любви, так из ревности; женщины завистливы, любить-то не всякая умеет, а ревновать-то всякая мастерица.
— И
любви нашей не
скрываю! — отвечала Елена.
Всю эту историю
любви Миклакова князь узнал от Елены, от которой тот не
скрывал ее. Сам же Миклаков никогда прямо не говорил об том князю.
Анна Юрьевна вовсе не считала
любовь чем-нибудь нехорошим или преступным, но все-таки этот заезд к ней кузена со своей любовницей, которая была подчиненною Анны Юрьевны, показался ей несколько странным и не совсем приличным с его стороны, и потому, как она ни старалась
скрыть это чувство, но оно выразилось в ее голосе и во всех манерах ее.
Васильков. Откровенность за откровенность. Вы мне сказали, что не любите меня, а я вам скажу, что я полюбил вас, может быть, прежде, чем вы того заслуживали. Вы должны тоже заслужить мою
любовь; иначе, я не
скрою от вас, она очень легко может перейти в ненависть.
— Но только, как я тебе говорила, я пока так остерегаюсь; а потом, когда разные дрязги у меня кончатся, я вовсе не намерена
скрывать моих чувств к вам; напротив: я буду гордиться твоею
любовью.
Воображенью дать лишь стоит волю,
Оно меня на
крыльях унесет,
Минутной верой мне наполнит душу,
Искусственной
любовью опьянит;
Красноречиво жгучие слова
Из уст польются; как актер на сцене,
Я непритворно в роль мою войду
И до развязки сам себе поверю.
Конечно, Мансуров женился не по
любви, так как девица Сергеева, кроме несколько тяжеловесной полноты, была и хрома, чего не могла
скрыть и поддельным каблуком.
Он совершенно упускал из виду, что Гамлет слабое, нерешительное существо, на плечи которого сверхъестественная сила взвалила неподсильное бремя и который за постоянною рефлексией желает
скрыть томящую его нерешительность; он не в состоянии рассмотреть, что иронически-холодное отношение Гамлета к Офелии явилось не вследствие какого-либо проступка со стороны последней, а единственно потому, что, со времени рокового открытия, ему не до мелочей женской
любви.
Она боялась за самое себя, боялась, что не в состоянии будет
скрыть своей тайной
любви.
— Дайте мне договорить: я целые полгода
скрывал себя, я обрек себя на полное самоотвержение. Любя вас, я покровительствовал вашей
любви к другому человеку, потому что думал, что в этой
любви ваше счастье.
Любовь Гордеевна (стараясь
скрыть радость). Еще, может быть, глупость какая-нибудь… не стоит читать.
Юношество, время первой
любви, неведения жизни располагает к романтизму; романтизм благотворен в это время: он очищает, облагораживает душу, выжигает из нее животность и грубые желания; душа моется, расправляет
крылья в этом море светлых и непорочных мечтаний, в этих возношениях себя в мир горний, поправший в себе случайное, временное, ежедневность.
Добролюбов. Однако я видел, с каким чувствием услышал он весть о решении дела моего в пользу мою. Я также мыслей своих от тебя
скрывать не могу. Ты знаешь сама, что отец твой любит богатство; а корыстолюбие делает из человека такие же чудеса, как и
любовь.
— Тысячи причин! — всхлипнула Ольга Ивановна. — Самая главная причина, что вы уже тяготитесь мной. Да! — сказала она и зарыдала. — Если говорить правду, то вы стыдитесь нашей
любви. Вы все стараетесь, чтобы художники не заметили, хотя этого
скрыть нельзя и им все давно уже известно.
Грешный человек, я подозреваю, что Иван Афанасьич хлопотал об Яковлеве не из одной
любви к его таланту, а из невинного желания втоптать меня в грязь, потому что он не мог простить мне, как я осмелился вывести его на свежую воду при моем дебюте в „Ярбе“; он не любил людей, которые видят его насквозь и не
скрывают этого.
(Из столовой идёт
Любовь. Она горбата и — чтобы
скрыть своё уродство — всегда носит на плечах шаль или плед. Теперь на ней большая жёлтая шаль. Остановилась у пианино.)
Мы подолгу говорили, молчали, но мы не признавались друг другу в нашей
любви и
скрывали ее робко, ревниво.