Неточные совпадения
Две барыни
красивые(Потоньше — белокурая,
Потолще — чернобровая),
Усатые два
барина,
Три ба́рченка-погодочки
Да старый старичок:
Худой! как зайцы зимние,
Весь бел, и шапка белая,
Высокая, с околышем
Из красного сукна.
Красивый старик с черной с проседью бородой и густыми серебряными волосами неподвижно стоял, держа чашку с медом, ласково и спокойно с высоты своего роста глядя на
господ, очевидно ничего не понимая и не желая понимать.
В ворота гостиницы губернского города nn въехала довольно
красивая рессорная небольшая бричка, в какой ездят холостяки: отставные подполковники, штабс-капитаны, помещики, имеющие около сотни душ крестьян, — словом, все те, которых называют
господами средней руки.
Не судите о красоте англичан и англичанок по этим рыжим
господам и госпожам, которые дезертируют из Англии под именем шкиперов, машинистов, учителей и гувернанток, особенно гувернанток: это оборыши;
красивой женщине незачем бежать из Англии: красота — капитал.
Проберешься ли цело и невредимо среди всех этих искушений? Оттого мы задумчиво и нерешительно смотрели на берег и не торопились покидать гостеприимную шкуну. Бог знает, долго ли бы мы просидели на ней в виду
красивых утесов, если б нам не были сказаны следующие слова: «
Господа! завтра шкуна отправляется в Камчатку, и потому сегодня извольте перебраться с нее», а куда — не сказано. Разумелось, на берег.
Привалов вздохнул свободнее, когда вышел наконец из буфета. В соседней комнате через отворенную дверь видны были зеленые столы с игроками. Привалов заметил Ивана Яковлича, который сдавал карты. Напротив него сидел знаменитый Ломтев, крепкий и
красивый старик с длинной седой бородой, и какой-то
господин с зеленым лицом и взъерошенными волосами. По бледному лицу Ивана Яковлича и по крупным каплям пота, которые выступали на его выпуклом облизанном лбу, можно было заключить, что шла очень серьезная игра.
В редких случаях, когда очень богатый и знатный
господин — по-русски это называется один «карась», а у нас Freier, — когда он увлечется вами, — ведь вы такая
красивая, Тамарочка, (хозяйка поглядела на нее туманными, увлажненными глазами), — то я вовсе не запрещаю вам провести с ним весело время, только упирать всегда на то, что вы не имеете права по своему долгу, положению und so weiter, und so weiter… Aber sagen Sie bitte [И так далее, и так далее…
Женщины в фартуках всплескивали руками и щебетали скоро-скоро подобострастными и испуганными голосами. Красноносая девица кричала с трагическими жестами что-то очень внушительное, но совершенно непонятное, очевидно, на иностранном языке. Рассудительным басом уговаривал мальчика
господин в золотых очках; при этом он наклонял голову то на один, то на другой бок и степенно разводил руками. А
красивая дама томно стонала, прижимая тонкий кружевной платок к глазам.
Следом за мальчиком выбежало еще шесть человек: две женщины в фартуках; старый толстый лакей во фраке, без усов и без бороды, но с длинными седыми бакенбардами; сухопарая, рыжая, красноносая девица в синем клетчатом платье; молодая, болезненного вида, но очень
красивая дама в кружевном голубом капоте и, наконец, толстый лысый
господин в чесунчевой паре и в золотых очках.
Из вагонов, сияющих насквозь веселыми праздничными огнями, выходили
красивые, нарядные и выхоленные дамы в удивительных шляпах, в необыкновенно изящных костюмах, выходили штатские
господа, прекрасно одетые, беззаботно самоуверенные, с громкими барскими голосами, с французским и немецким языком, с свободными жестами, с ленивым смехом.
— Да, я недурно копирую, — отвечал он и снова обратился к Калиновичу: — В заключение всего-с: этот
господин влюбляется в очень миленькую даму, жену весьма почтенного человека, которая была, пожалуй, несколько кокетка, может быть, несколько и завлекала его, даже не мудрено, что он ей и нравился, потому что действительно был чрезвычайно
красивый мужчина — высокий, статный, с этими густыми черными волосами, с орлиным, римским носом; на щеках, как два розовых листа, врезан румянец; но все-таки между ним и какой-нибудь госпожою в ранге действительной статской советницы оставался salto mortale…
Они пошли рядышком, по привычке в ногу, держась подтянуто, как на ученье, и с механичной
красивой точностью отдавая честь
господам офицерам.
—
Господин фон Лембке поехал теперь по губернии. En un mot, этот Андрей Антонович, хотя и русский немец православного исповедания и даже — уступлю ему это — замечательно
красивый мужчина, из сорокалетних…
Этот Маврикий Николаевич был артиллерийский капитан, лет тридцати трех, высокого росту
господин,
красивой и безукоризненно порядочной наружности, с внушительною и на первый взгляд даже строгою физиономией, несмотря на его удивительную и деликатнейшую доброту, о которой всякий получал понятие чуть не с первой минуты своего с ним знакомства. Он, впрочем, был молчалив, казался очень хладнокровен и на дружбу не напрашивался. Говорили потом у нас многие, что он недалек; это было не совсем справедливо.
Вошедшая к ней одна из
красивых горничных и хотевшая было подать gnadige Frau умываться, от чего та отказалась, так как имела привычку всегда сама умываться, доложила затем, что Егор Егорыч уехал из Кузьмищева и оставил
господину доктору записку, которую горничная и вручила gnadige Frau.
Конечно, такой мизерный
господин для всякой женщины не большою был находкой; но по пословице: на безрыбье и рак рыба, сверх того, если принять в расчет собственное признание Екатерины Петровны, откровенно говорившей своим приятельницам, что она без привязанности не может жить, то весьма будет понятно, что она уступила ухаживаньям камер-юнкера и даже совершенно утешилась в потере
красивого жен-премьера.
— Может быть… — вяло ответил седой
господин и отвернулся. А в это время к ним подошел губернатор и опять стал пожимать руки Семена Афанасьевича и поздравлять с «возвращением к земле, к настоящей работе»… Но умные глаза генерала смотрели пытливо и насмешливо. Семен Афанасьевич немного робел под этим взглядом. Он чувствовал, что под влиянием разговора с приятелем юности мысли его как-то рассеялись,
красивые слова увяли, и он остался без обычного оружия…
Перед ним явилась рослая и статная женщина с
красивым румяным лицом, с высокою, хорошо развитою грудью, с серыми глазами навыкате и с отличнейшей пепельной косой, которая тяжело опускалась на затылок, — женщина, которая, по-видимому, проникнута была сознанием, что она-то и есть та самая «Прекрасная Елена», по которой суждено вздыхать
господам офицерам.
Их уже разнимали другие актеры и присудили большинством голосов отдать роль Нецветаеву, не потому, что он был казистее и
красивее другого и таким образом лучше бы походил на
барина, а потому, что Нецветаев уверил всех, что он выйдет с тросточкой и будет так ею помахивать и по земле чертить, как настоящий
барин и первейший франт, чего Ваньке Отпетому и не представить, потому настоящих
господ он никогда и не видывал.
Камердинер был человек умный и сметливый, и хотя его очень поразила нежданная милость
господина, но в два мига он расчел все шансы pro и contra [за и против (лат.).] и попросил у него поцеловать ручку за милость и неоставление: нареченный жених понял, в чем дело; однако ж, думал он, не совсем же в немилость посылают Авдотью Емельяновну, коли за меня отдают: я человек близкий, да и баринов нрав знаю; да и жену иметь такую
красивую недурно.
— Там жарко; лучше здесь посидим, потолкуем, — отвечал он на приглашение кормилицы войти в избу. Кормилица была еще свежая и
красивая женщина. В чертах лица ее и особенно в больших черных глазах было большое сходство с лицом
барина. Она сложила руки под занавеской и, смело глядя на
барина и беспрестанно виляя головой, начала говорить с ним...
Но в это время новые тесовые ворота со скрипом отворились перед ним, и
красивый, румяный белокурый парень, лет восьмнадцати, в ямской одежде, показался в воротах, ведя за собой тройку крепконогих, еще потных косматых лошадей, и, бойко встряхнув белыми волосами, поклонился
барину.
— Не прикажете ли сетку, ваше сиятельство? Теперь пчела злая, кусает, — сказал старик, снимая с забора пахнущий медом, грязный холстинный мешок, пришитый к лубку, и предлагая его
барину. — Меня пчела знает, не кусает, — прибавил он с кроткой улыбкой, которая почти не сходила с его
красивого, загорелого лица.
Мимо них пробежал
красивый, солидный
господин Леонтьев, он взглянул на Векова сквозь стёкла пенсне и спросил...
Иногда вместо Филиппа с шпионами беседовал
красивый, богато одетый
господин Леонтьев.
Здесь, перед картиной, изображающей юношу и аскета, погребающих в пустыне молодую красавицу, тихо прижавшись к стене, стоял
господин лет тридцати, с очень кротким, немного грустным и очень выразительным, даже, можно сказать, с очень
красивым лицом.
— С поляком, надо быть,
барин, больше! — начала Марфуша. — Он
красивый такой из себя, а Николай Гаврилыч — этот нехорош-с!.. Губошлеп!.. В доме так его и зовут: «Губошлеп, говорят, генеральский идет!».
— Да-с, я знаю, — перекрикивал нас седой
господин, — вы говорите про то, что считается существующим, а я говорю про то, что есть. Всякий мужчина испытывает то, что вы называете любовью, к каждой
красивой женщине.
Тогда
господин, которого звали папой, принес три стеклянных, очень
красивых колпака, налил в них пива и поставил на тарелочки… Тут попались и самые благоразумные мухи. Оказалось, что эти колпаки просто мухоловки. Мухи летели на запах пива, попадали в колпак и там погибали, потому что не умели найти выхода.
— Избалованы вы очень,
господа! — вздохнул Самойленко. — Послала тебе судьба женщину, молодую,
красивую, образованную, — и ты отказываешься, а мне бы дал бог хоть кривобокую старушку, только ласковую и добрую, и как бы я был доволен! Жил бы я с ней на своем винограднике и…
Аполлинария. Ведь все-таки глаза-то у меня были ведь я жила не за монастырской стеной; я видела
красивых мужчин и видела их очень довольно;
господа, ведь я человек, я женщина, не могла же я не сокрушаться при мысли, что будь я свободна, так этот красавец мог быть моим, и этот, и этот.
Аполлинария. Да в самом деле,
господа, что же это такое! Нет, это ужасно! Винят мою Зою за то, что она нашла себе
красивого мужа.
Ближе всех стоял к нему какой-то офицер, высокий и
красивый малый, пред которым
господин Голядкин почувствовал себя настоящей букашкой.
Господин Голядкин вздрогнул, Герасимыч отшатнулся назад, все, что ни было в зале, заволновалось, как море, и Владимир Семенович уже несся в первой паре с Кларой Олсуфьевной, а
красивый поручик с княжной Чевчехановой.
Так рассуждая,
господин Голядкин поднялся до второго этажа и остановился перед квартирою пятого нумера, на дверях которого помещена была
красивая медная дощечка с надписью...
Вижу — у каждого свой бог, и каждый бог не многим выше и
красивее слуги и носителя своего. Давит это меня. Не бога ищет человек, а забвения скорби своей. Вытесняет горе отовсюду человека, и уходит он от себя самого, хочет избежать деяния, боится участия своего в жизни и всё ищет тихий угол, где бы скрыть себя. И уже чувствую в людях не святую тревогу богоискания, но лишь страх пред лицом жизни, не стремление к радости о
господе, а заботу — как избыть печаль?
— Et bien, monsieur Arbousoff? [Ну как,
господин Арбузов? (фр.)] — сказала Генриетта, ласково улыбаясь и протягивая из-под бурнуса обнаженную, тонкую, но сильную и
красивую руку. — Как вам нравятся наши новые костюмы? Это идея моего Антонио. Вы придете на манеж смотреть наш номер? Пожалуйста, приходите. У вас хороший глаз, и вы мне приносите удачу.
Кроме того, что много было в полку отличных
красивых молодцов, разумеется, из их благородий, — наши братья — сержанты, капралы и прочие
господа в порядочный счет не идут, — ко главное, что все они защитники наши и отечества; как же прекрасному полу не иметь к ним аттенции?
— А в Москве дома большие, каменные, — говорила она, — церквей много-много, сорок сороков, касатка, а в домах все
господа, да такие
красивые, да такие приличные!
Господин Кругликов встал, вошел в свою каморку, снял со стены какой-то портрет в вычурной рамке, сделанной с очевидно нарочитым старанием каким-нибудь искусным поселенцем, и принес его к нам. На портрете, значительно уже выцветшем от времени, я увидел группу:
красивая молодая женщина, мужчина с резкими, характерными чертами лица, с умным взглядом серых глаз, в очках, и двое детей.
Мышлаевский. Ну, тем хуже. Все равно.
Господа, обратите внимание, не
красивая она женщина, вы скажете?
Напрасно я восставал против этой его системы закладыванья: на все мои замечания он отвечал: «
Господа так ездят,
красивее этак!..» В настоящем случае я ничего уж и не говорил и только просил его, ради бога, не гнать лошадей, а ехать легкой рысью; он сначала как будто бы и послушался; но в нашем же поле, увидев, что идут из Утробина две молоденькие крестьянки, не мог удержаться и, вскрикнув: «Эх, вы, миленькие!» — понесся что есть духу.
Те же и чиновник особых поручений — молодой человек с выдавшеюся вперед челюстью, в франтоватом вицмундире, с длинными
красивыми ногтями и вообще, как видно,
господин из честолюбивых, но не из умных.
На палубе парохода, шедшего из Одессы в Севастополь, какой-то
господин, довольно
красивый, с круглою бородкой, подошел ко мне, чтобы закурить, и сказал...
Но Сашка не поклонился ни ей, ни лысому
господину.
Красивая дама не подозревала, что он знает многое. Знает, что жалкий отец его любил ее, а она вышла за другого, и, хотя это случилось после того, как он женился сам, Сашка не мог простить измены.
Аполлон Алексеевич Аматуров, богатый помещик, лошадиный охотник и
господин, вообще живущий в свое удовольствие; не молодой уже, но очень еще
красивый и молодцеватый собою.
— Шалишь, дедушка, знаешь и ты, только не сказываешь. А что про вашу барышню, так уж это, батюшка, извини, на наших глазах было, как старая ваша барыня во гроб ее гнала, подсылы делала да с мужем ссорила и разводила, пошто вот вышла не за такого, за какого я хотела, а чем
барин был худ? Из себя
красивый, в речах складный, как быть служащий.
Бритый высокий
господин с дамой
красивой и подкрашенной и пожилой богатый господин-иностранец, в золотых очках колесами, широком светлом пальто, с тростью.
Ладно… поехали… подвез он меня к большущему дому… извозчика разделали… «Иди, говорит, за мной», и ввел на самый верхний этаж, отворил двери, вошли: вижу, комната хорошая, хоть бы у
господ такая. Вдруг из-за перегородки выскакивает мамзелька в платье, ловкая такая, собой
красивая, и прямо чмок дядю в лоб. «Ах ты, суконное рыло! — подумал я. — Какое ему счастье выходит!» Поцеловавшись с моим благоприятелем, и мне ножкой шаркнула…
Не привел
Господь комаровским келейницам слушать малинового звона колоколов китежских, не привел Бог в лоне озера увидать им невидимый град… Не привел Бог и Василья Борисыча додуматься, как бы подобру-поздорову выбраться из омута, куда затянуло его привольное житье-бытье с
красивыми молодыми девицами лесов Керженских, Чернораменских.