Горькая судьбина

Те же и чиновник особых поручений — молодой человек с выдавшеюся вперед челюстью, в франтоватом вицмундире, с длинными красивыми ногтями и вообще, как видно, господин из честолюбивых, но не из умных.

Чиновник (сотскому). Там я мужика привел!.. Задержать его, чтоб ни с кем тут не столкнулся… (Подходит с важностию к столу.)

Исправник (с некоторым подобострастием). Мы уж, извините, начали без вас.

Чиновник. И что же?

Стряпчий (молча пододвигая к нему бумагу). Показание вот-с!

Чиновник (пробежав бумагу). Гм! Ничего-незнайка, по обыкновению. Ну, ты у меня, старая, будешь знать.

Матрена. Батюшко, господи!.. Виновата… (Кланяется ему в ноги.)

Чиновник (толкая ее ногой). Прочь! Еще тут с поклонами!.. Нечего с ней проклажаться: вытащите ее и позовите сюда жену убийцы. (С важностью садится на председательское место.)

Бурмистр (сотскому). Волоки ее, паря, и позови сюда поскорей Лизавету.

Сотский уводит Матрену.

Чиновник (взмахнув глазами на бурмистра). Ты что тут за распорядитель и зачем здесь в следственной каморе?

Бурмистр (струся). Так как, значит, ваше высокородие, народ тоже, теперича, привел сюда.

Чиновник. Это дело земской полиции, а не твое… (Сильно вскрикивая.) Пошел вон!

Бурмистр мгновенно скрывается; навстречу ему сотский вводит Лизавету.

Чиновник. Что ты ее ведешь таким образом? Оставь ее!

Сотский. Никак на ногах-то, ваше высокородие, не стоит: все, вон, и на помосте-то тут валялась.

Чиновник (строго официальным тоном). Ты ли жена Ананья Яковлева?

Лизавета. Я… грешница, грешница… (Склоняет голову.)

Чиновник (еще строже). С кем ты прижила незаконного ребенка?

Лизавета (с тоской, разрывая рубашку). Нету его, батюшка, моего красавчика, нету! Убили, отняли его у меня!.. (Склоняет еще более голову и, вырываясь из рук сотского, падает.)

Чиновник. Держи ее, дуралей!

Сотский (поднимая ее). Что все падаешь? Постой хоть немного перед начальством-то!

Чиновник. Притворщица какая, а?

Исправник. Какое уж тут притворщица… человек совсем, как видно, ошеломленный.

Сотский. В те поры, ваше благородие, как младенца-то убили, как ухватила его: руки окоченели… Я прибежал и едва, почесть, выцарапал его у ней, а теперь только то и вопит, что грешница да грешница… В рассудке что ли маненько тронулась?

Чиновник. Я приведу ее в рассудок. Она у меня сейчас опомнится. Я не из чувствительных и все знаю, как дело шло и происходило, сколько тут ни замазывали. Не пускать ее и посадить вот тут на кресло и позвать этого мужика из сеней… Я ей вотру в рожу краску, коли она совсем ее потеряла.

Сотский (отводя в сторону Лизавету и заглядывая в дверь). Кликните, ребята, Никона. (Сажает Лизавету на кресло.) Ну, садись вот тут… не хочешь ли водицы испить?

Лизавета бессмысленно на него взглядывает и начинает опять всхлипывать.

Сотский. Ну-ну, не стану: нишкни только!

Чиновник (со злобою глядя на них). Ах, вы, шельма народ! Я всех вас переберу и земскую полицию тут же вместе… только пакости и мерзости заведены по всему уезду: убийство сделали да и убийцу убрали, чтобы совсем концы спрятать.