Неточные совпадения
Открытие тем более неприятное, что оно раздражило
интерес к этой
женщине, как будто призванной заместить в его жизни Марину.
«Действительно — темная баба», — размышлял он, шагая по улице в холодном сумраке вечера. Размышлял сердито и чувствовал, что неприязненное любопытство перерождается в серьезный и тревожный
интерес к этой
женщине. Он оправдывался пред кем-то...
В конце концов он должен был признать, что Марина вызывает в нем
интерес, какого не вызывала еще ни одна
женщина, и это —
интерес, неприятно раздражающий.
Нет, этого он не хотел,
женщина нужна ему, и не в его
интересах, чтоб она была глупее, чем есть. И недавно был момент, когда он почувствовал, что Таисья играет опасную игру.
Верочке и теперь хорошо. Я потому и рассказываю (с ее согласия) ее жизнь, что, сколько я знаю, она одна из первых
женщин, жизнь которых устроилась хорошо. Первые случаи имеют исторический
интерес. Первая ласточка очень интересует северных жителей.
Во всем этом является один вопрос, не совсем понятный. Каким образом то сильное симпатическое влияние, которое Огарев имел на все окружающее, которое увлекало посторонних в высшие сферы, в общие
интересы, скользнуло по сердцу этой
женщины, не оставив на нем никакого благотворного следа? А между тем он любил ее страстно и положил больше силы и души, чтоб ее спасти, чем на все остальное; и она сама сначала любила его, в этом нет сомнения.
Артистический период оставляет на дне души одну страсть — жажду денег, и ей жертвуется вся будущая жизнь, других
интересов нет; практические люди эти смеются над общими вопросами, презирают
женщин (следствие многочисленных побед над побежденными по ремеслу).
Людей, сосланных на житье «за мнения» в дальние города, несколько боятся, но никак не смешивают с обыкновенными смертными. «Опасные люди» имеют тот
интерес для провинции, который имеют известные Ловласы для
женщин и куртизаны для мужчин. Опасных людей гораздо больше избегают петербургские чиновники и московские тузы, чем провинциальные жители. Особенно сибиряки.
Все эти несколько преувеличенные толки о чрезмерной плодовитости
женщин, о двойнях и т. п. указывают на то, с каким
интересом ссыльное население относится к рождаемости и какое она имеет здесь важное значение.
— Я хоть
женщина, а ни за что бы не убежала, — заметила она чуть не обидчиво. — А впрочем, вы надо мной смеетесь и кривляетесь по вашему обыкновению, чтобы себе больше
интересу придать; скажите: стреляют обыкновенно с двенадцати шагов? Иные и с десяти? Стало быть, это наверно быть убитым или раненым?
А
женщины, которым главные, простые-то
интересы в жизни ближе, посмотрите, в какой они омут их загонят.
И все эти Генриетты Лошади, Катьки Толстые, Лельки Хорьки и другие
женщины, всегда наивные и глупые, часто трогательные и забавные, в большинстве случаев обманутые и исковерканные дети, разошлись в большом городе, рассосались в нем. Из них народился новый слой общества слой гулящих уличных проституток-одиночек. И об их жизни, такой же жалкой и нелепой, но окрашенной другими
интересами и обычаями, расскажет когда-нибудь автор этой повести, которую он все-таки посвящает юношеству и матерям.
Скажите, какой вред может произойти от того, что в Петербурге, а быть может, и в Москве, явится довольно компактная масса
женщин, скромных, почтительных, усердных и блюдущих казенный
интерес,
женщин, которые, встречаясь друг с другом, вместо того чтоб восклицать:"Bonjour, chere mignonne! [Здравствуйте, милочка! (франц.)] какое вчера на princesse N. [на княгине N. (франц.)] платье было!" — будут говорить: «А что, mesdames, не составить ли нам компанию для защиты Мясниковского дела?»
Тут и роскошь обстановки, и непрерывная изворотливость мысли, и
интерес неожиданных поворотов служебного ветра, то радующих, то пугающих, и роскошные
женщины.
Об отношениях мужчин к
женщинам она говорила всегда изумительно грязно; сначала ее речи вызывали у меня отвращение, но скоро я привык слушать их внимательно, с большим
интересом, чувствуя за этими речами какую-то тяжкую правду.
Дома меня встретили как именинника,
женщины заставили подробно рассказать, как доктор лечил меня, что он говорил, — слушали и ахали, сладостно причмокивая, морщась. Удивлял меня этот их напряженный
интерес к болезням, к боли и ко всему неприятному!
Тогда она сама начинала рассказывать ему истории о
женщинах и мужчинах, то смешные и зазорные, то звероподобные и страшные. Он слушал её со стыдом, но не мог скрыть
интереса к этим диким рассказам и порою сам начинал расспрашивать её.
Но я еще боролся; я говорил себе: неужели можно любить
женщину, которая никогда не поймет задушевных
интересов моей жизни?
Эта недогадливость его, застенчивая рассеянность и потупленные взоры раздували более и более страсть сорокалетней
женщины; странное ниспровержение обыкновенного отношения полов придавало особый
интерес; в самом деле, Глафира Львовна играла роль завоевателя и соблазнителя, а Дмитрий Яковлевич — невинной девушки, около которой злонамеренный паук начал плесть свою паутину.
Все это куда бы еще ни шло, если бы челнок приносил существенную пользу дому и поддерживал семейство; но дело в том, что в промежуток десяти-двенадцати лет парень успел отвыкнуть от родной избы; он остается равнодушным к
интересам своего семейства; увлекаемый дурным сообществом, он скорей употребит заработанные деньги на бражничество; другая часть денег уходит на волокитство, которое сильнейшим образом развито на фабриках благодаря ежеминутному столкновению парней с
женщинами и девками, взросшими точно так же под влиянием дурных примеров.
Ему было невесело, и смеялся он потому, что не знал, о чём и как говорить с этой
женщиной, но слушал её с глубоким
интересом и, наконец, задумчиво сказал...
Маше нравилось слушать густой голос этой
женщины с глазами коровы. И, хотя от Матицы всегда пахло водкой, — это не мешало Маше влезать на колени бабе, крепко прижимаясь к её большой, бугром выступавшей вперёд груди, и целовать её в толстые губы красиво очерченного рта. Матица приходила по утрам, а вечером у Маши собирались ребятишки. Они играли в карты, если не было книг, но это случалось редко. Маша тоже с большим
интересом слушала чтение, а в особенно страшных местах даже вскрикивала тихонько.
Это тайное, скрытое в
женщине, привлекало его к ней чувством боязливого любопытства, напряженного
интереса к спокойной и холодной душе ее, темной, как ее глаза.
Глумов (берет стул и садится подле нее). У молодой
женщины есть свои дела, свои
интересы; когда же ей заботиться о бедных родственниках! А у старухи только и дела.
— Вы говорите, что
женщины в нашем обществе живут иными
интересами, чем
женщины в домах терпимости, а я говорю, что нет, и докажу.
— Другие за вас будут ездить, а вы, как главный телеграфист, сидите у себя в комнате и наигрывайте на клавишах… В этом деле, кроме денежного
интереса, есть нравственный: Домна Осиповна, — полагаю, что вы не будете спорить против того, — очень дрянная
женщина.
Тогда меня коснулась рука, я поднял голову и с горьким стыдом увидел ту веселую молодую
женщину, от которой взял розу. Она смотрела на меня внимательно с улыбкой и
интересом.
Оглядел всего себя, внимательно, с
интересом, начиная от больших арестантских туфель, кончая животом, на котором оттопыривался халат. Прошелся по камере, растопырив руки и продолжая оглядывать себя, как
женщина в новом платье, которое ей длинно. Повертел головою — вертится. И это, несколько страшное почему-то, есть он, Сергей Головин, и этого — не будет. И все сделалось странно.
В снотворном застое, в безвыходном море лжи, у большинства
женщин снаружи господствовала условная мораль — а втихомолку жизнь кишела, за отсутствием здоровых и серьезных
интересов, вообще всякого содержания, теми романами, из которых и создалась «наука страсти нежной».
К тому же и обращение у Домны Платоновны было тонкое. Ни за что, бывало, она в гостиной не скажет, как другие, что «была, дескать, я во всенародной бане», а выразится, что «имела я, сударь, счастие вчера быть в бестелесном маскараде»; о беременной
женщине ни за что не брякнет, как другие, что она, дескать, беременна, а скажет: «она в своем марьяжном
интересе», и тому подобное.
Устрашимов. Или вот что! Я и забыл. Отдайте ему это письмо. (Достает письмо и подает). Я его написал на случай, если не застану. Он поймет: знает кошка, чье мясо съела. Ну, да еще он увидит! Он будет меня знать! Я смирный человек; но если дело коснется
женщины либо
интересу, тогда уж я неумолим. Прощайте! (Уходит).
— Ох, этот скромный круг! Император Август, который разделял ваши славянские теории, держал дочь дома и с улыбкой говорил спрашивавшим о ней: «Дома сидит, шерсть прядет». Ну, а знаете, нельзя сказать, чтоб нравы ее сохранились совершенно чистыми. По-моему, если
женщина отлучена от половины наших
интересов, занятий, удовольствий, так она вполовину менее развита и, браните меня хоть по-чешски, вполовину менее нравственна: твердая нравственность и сознание неразрывны.
И разговор стал самый интересный для Дарьи Александровны: как рожала? Чем была больна? Где муж? Часто ли бывает? Дарье Александровне не хотелось уходить от баб: так интересен ей был разговор с ними, так совершенно одни и те же были их
интересы. Приятнее всего Дарье Александровне было то, что она ясно видела, как все эти
женщины любовались более всего тем, как много было у нее детей, и как они хороши».
«Среди тех ничтожно-мелких искусственных
интересов, которые связывали это общество, попало простое чувство стремления красивых и здоровых молодых мужчины и
женщины друг к другу. И это человеческое чувство подавило все и царило над всем их искусственным лепетом. Шутки были невеселы, новости неинтересны, оживление, очевидно, поддельно. Казалось, и огни свечей сосредоточены были только на этих двух счастливых лицах».
Но в ее положении унизительнее всего было то, что после свадьбы этот Володя маленький вдруг стал обращать на нее внимание, чего раньше никогда не бывало, просиживал с ней по целым часам молча или болтая о пустяках, и теперь в санях, не разговаривая с нею, он слегка наступал ей на ногу и пожимал руку; очевидно, ему того только и нужно было, чтобы она вышла замуж; и очевидно было, что он презирает ее и что она возбуждает в нем
интерес лишь известного свойства, как дурная и непорядочная
женщина.
Такой режим совсем не говорил о временах запрета, лежавшего на умственной жизни. Напротив! Да и разговоры, к которым я прислушивался у больших, вовсе не запугивали и не отталкивали своим тоном и содержанием. Много я из них узнал положительно интересного. И у всех, кто был поумнее, и в мужчинах и в
женщинах, я видел большой
интерес к чтению. Формальный запрет, лежавший, например, на журналах «Отечественные записки» и «Современник» у нас в гимназии, не мешал нам читать на стороне и тот и другой журналы.
— Нет, не то, Маша. Ну предположи, ты была бы моей женой. Сколько у тебя разных прелестей, сколько у тебя прекрасных задатков. Таких
женщин мало, об этом что и толковать. Но все-таки я был бы для тебя плохой муж. Я остался бы с тобою тем, что ты видишь теперь: был бы очень добр, внимателен, помогал бы тебе во всем, входил бы в мельчайшие твои
интересы…
Дом перестал быть для них загадкой. Он потерял половину
интереса. Девочки перестали заглядывать в окна. Это не только детское, но общечеловеческое свойство — все незнакомое, неизвестное и неразгаданное имеет для людей свою прелесть, начиная с заморских земель и кончая
женщиной.
— Будь благоразумнее и этого не случится. Поверь мне, что княжна мне сама по себе совершенно не нужна. Она нужна мне, как средство. Я желаю заслужить полное доверие князя, сделаться даже в будущем его поверенным. Я только для тебя согласился быть учителем. С зимы я займусь адвокатурой. Как поверенный князя, я могу спокойно приезжать сюда по делам, даже гостить, мы будем видиться чаще. Я буду, кроме того, на страже
интересов любимой
женщины, т. е. твоих.
Стойкость и хитрость, с которой Екатерина защищала
интересы и права мужа в вопросе о герцогстве Голштинском, доказали ему, что он имеет дело с
женщиной далеко не обыкновенной.
— Хитрить с вами было бы глупо, да это и не по мне, — продолжал он. — Вы умная
женщина, все это знают, очень умная, а с умными людьми самое лучшее быть искренним. Мы оба будем искренни. Это в наших общих
интересах.
— Это, Нина, мое credo! [кредо (лат.).] Больше нам нечего возвращаться к нему… Рано или поздно ты поймешь своего мужа… голова у тебя до сих пор колобродит — вот беда! Ты все еще не решаешься бросить твою бесплодную игру в какую-то оппозицию… И ты только высушишь себя…
Женщина должна жить сердцем… Как будто у тебя нет самых святых
интересов?.. Наши дети?.. Добро без фраз и тенденциозности?.. Чем твой муж будет влиятельнее, тем больше средств делать такое добро.
В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой,
интересы высшего света, отношений к некоторым
женщинам и канцелярской стороны службы.
Среди тех ничтожно-мелких, искусственных
интересов, которые связывали это общество, попало простое чувство стремления красивых и здоровых молодых мужчины и
женщины друг к другу.
Вчера Вадим Петрович невольно сравнивал ее с француженками. Двадцать с лишком лет провел он в обществе совсем других
женщин. Те до сих пор кажутся ему единственными существами женского пола, в которых есть хоть что-нибудь занимательное, способное вызывать в мужчине хоть минутный
интерес.