Неточные совпадения
Когда начались военные действия, всякое воскресенье кто-нибудь из родных привозил реляции; Кошанский читал их нам громогласно в зале. Газетная комната никогда не была пуста в часы, свободные от классов: читались наперерыв русские и
иностранные журналы при неумолкаемых толках и прениях; всему живо сочувствовалось у нас: опасения сменялись восторгами при малейшем проблеске к лучшему.
Профессора приходили к нам и научали нас следить за ходом дел и событий, объясняя иное, нам недоступное.
Так и пошел номер за номером… В объявлении стояли имена заведующих отделами: финансовым, экономическим, земским и крестьянским — Г.П. Сазонов, литературным и политическим — А.В. Амфитеатров, научным —
профессор П.И. Ковалевский и д-р И.Л. Янушкевич, музыкальным — И.Ф. Соловьев и Я.А. Рубинштейн,
иностранным — Л.Ю. Гольштейн, театральным — Ю.Д. Беляев, московским — В.А. Гиляровский, провинциальным — фельетонист В.М. Дорошевич и общественным — А.В. Амфитеатров.
Одно
иностранное государство предлагает
профессору Персикову, совершенно бескорыстно, помощь в его лабораторных работах.
В десять с четвертью того же вечера раздался звонок, и
профессор вынужден был беседовать с неким ослепительным по убранству гражданином. Принял его
профессор благодаря визитной карточке, на которой было изображено (без имени и фамилии): «Полномочный шеф торговых отделов
иностранных представительств при Республике Советов».
Есть в России заслуженный
профессор Николай Степанович такой-то, тайный советник и кавалер; у него так много русских и
иностранных орденов, что когда ему приходится надевать их, то студенты величают его иконостасом.
Каковы бы ни были свойства тех печальных случайностей, которые дали строителю академии Кокоринову мысль, совершив свою работу, удавиться в построенных им стенах, а великому в истории русского искусства Карлу Брюллову другую, несколько банальную мысль снять на границе России белье, платье и обувь и нагишом перейти в Европу, где его
иностранные друзья приготовили ему новое, не бывавшее в России платье, — тут, в обеих этих выходках — строителя академии и знаменитейшего из ее
профессоров, есть что-то, отчего можно задуматься.
«Обоих больных, — прибавляет Валлер, — я нарочно показал г. директору больницы Ридлю, всем гг. старшим врачам больницы (Бему и др.), многим врачам города, нескольким
профессорам (Якшу, Кубику, Оппольцеру, Дитриху и др.), почти всем госпитальным врачам и многим
иностранным. Единогласно подтвердили все правильность диагноза сифилитической сыпи и выразили готовность, в случае нужды, выступить свидетелями истинности результатов моих прививок».
Сколько милых людей из
иностранной коллегии, посольских, из колонновожатых, — нынче они по-другому называются, —
профессора инженерного училища, выписанные из Парижа императором…