Неточные совпадения
Оставшись одна, Долли помолилась Богу и легла в постель. Ей всею душой было жалко Анну в то время, как она говорила с ней; но теперь она не могла себя
заставить думать о ней. Воспоминания о доме и детях с особенною, новою для нее прелестью, в каком-то новом сиянии возникали в ее воображении. Этот ее мир показался ей теперь так дорог и мил, что она ни за что не хотела вне его провести лишний день и решила, что завтра непременно уедет.
Когда на другой день стало светать, корабль был далеко от Каперны. Часть экипажа как уснула, так и
осталась лежать на палубе, поборотая вином Грэя; держались на ногах лишь рулевой да вахтенный, да сидевший на корме с грифом виолончели у подбородка задумчивый и хмельной Циммер. Он сидел, тихо водил смычком,
заставляя струны говорить волшебным, неземным голосом, и думал о счастье…
— Есть причина. Живу я где-то на задворках, в тупике. Людей — боюсь, вытянут и
заставят делать что-нибудь… ответственное. А я не верю, не хочу. Вот — делают, тысячи лет делали. Ну, и — что же? Вешают за это.
Остается возня с самим собой.
— Ой, — сказала она, запахивая капот, — тут Самгин увидел до колена ее ногу, в белом чулке. Это
осталось в памяти, не волнуя, даже
заставило подумать неприязненно...
У него неожиданно возник — точно подкрался откуда-то из темного уголка мозга — вопрос: чего хотела Марина, крикнув ему: «Ох, да иди, что ли!» Хотела она, чтобы он ушел, или — чтоб
остался с нею? Прямого ответа на этот вопрос он не искал, понимая, что, если Марина захочет, — она
заставит быть ее любовником. Завтра же
заставит. И тут он снова унизительно видел себя рядом с нею пред зеркалом.
Видя, что все мои усилия
заставить его опять разговориться
оставались тщетными, я отправился на ссечки. Притом же и жара немного спала; но неудача, или, как говорят у нас, незадача моя, продолжалась, и я с одним коростелем и с новой осью вернулся в выселки. Уже подъезжая ко двору, Касьян вдруг обернулся ко мне.
— Все, что вы говорили в свое извинение, было напрасно. Я обязан был
оставаться, чтобы не быть грубым, не
заставить вас подумать, что я виню или сержусь. Но, признаюсь вам, я не слушал вас. О, если бы я не знал, что вы правы! Да, как это было бы хорошо, если б вы не были правы. Я сказал бы ей, что мы не сошлись в условиях или что вы не понравились мне! — и только, и мы с нею стали бы надеяться встретить другой случай избавления. А теперь, что я ей скажу?
— Нет,
останьтесь. Дайте же мне хоть сколько-нибудь оправдаться перед вами. Боже мой, как дурна должна я казаться в ваших глазах? То, что должно
заставлять каждого порядочного человека сочувствовать, защищать, — это самое останавливает меня. О, какие мы жалкие люди!
Осталось и разделение комнат на нейтральные и ненейтральные;
осталось и правило не входить в ненейтральные комнаты друг к другу без разрешения,
осталось и правило не повторять вопрос, если на первый вопрос отвечают «не спрашивай»;
осталось и то, что такой ответ
заставляет совершенно ничего не думать о сделанном вопросе, забыть его:
осталось это потому, что
осталась уверенность, что если бы стоило отвечать, то и не понадобилось бы спрашивать, давно все было бы сказано без всякого вопроса, а в том, о чем молчат, наверное нет ничего любопытного.
Ему
оставалось немного дослужить до пенсии. В период молодой неудовлетворенности он дважды бросал службу, и эти два — три года теперь недоставали до срока. Это
заставляло его сильно страдать: дотянуть во что бы то ни стало, оставить пенсию семье — было теперь последней задачей его жизни.
Из всех чувств
оставалось только физическое чувство страха, то чувство, которое
заставляет собаку лизать только что наказавшую ее руку.
Я расплетал ему лапти, незаметно раскручивал и надрывал оборы, и они рвались, когда Петр обувался; однажды насыпал в шапку ему перцу,
заставив целый час чихать, вообще старался, по мере сил и разумения, не
остаться в долгу у него.
Старуха сейчас же приняла свой прежний суровый вид и
осталась за занавеской. Выскочившая навстречу гостю Таисья сделала рукой какой-то таинственный знак и повела Мухина за занавеску, а Нюрочку оставила в избе у стола. Вид этой избы, полной далеких детских воспоминаний,
заставил сильно забиться сердце Петра Елисеича. Войдя за занавеску, он поклонился и хотел обнять мать.
Девочка
осталась без матери, отец вечно под своею домной, а в праздники всегда пьян, — все это
заставляло Таисью смотреть на сироту, как на родную дочь.
Несмотря на эти уговоры, о. Сергей с мягкою настойчивостью
остался при своем, что
заставило Луку Назарыча посмотреть на попа подозрительно: «Приглашают, а он кочевряжится… Вот еще невидаль какая!» Нюрочка ласково подбежала к батюшке и, прижавшись головой к широкому рукаву его рясы, крепко ухватилась за его руку. Она побаивалась седого сердитого старика.
В Могилеве, на станции, встречаю фельдъегеря, разумеется, тотчас спрашиваю его: не знает ли он чего-нибудь о Пушкине. Он ничего не мог сообщить мне об нем, а рассказал только, что за несколько дней до его выезда сгорел в Царском Селе Лицей,
остались одни стены и воспитанников поместили во флигеле. [Пожар в здании Лицея был 12 мая.] Все это вместе
заставило меня нетерпеливо желать скорей добраться до столицы.
— Люди перед смертью бывают слабы, — начала она едва слышно,
оставшись с Лобачевским. — Физические муки могут
заставить человека сказать то, чего он никогда не думал; могут
заставить его сделать то, чего бы он не хотел. Я желаю одного, чтобы этого не случилось со мною… но если мои мучения будут очень сильны…
— Нет; во-первых, меня успокаивает сознание моего собственного превосходства; во-вторых, я служу потому только, что все служат. Что же в России делать, кроме службы! И я
остаюсь в этом звании, пока не потребуют от меня чего-нибудь противного моей совести; но
заставь меня хоть раз что-нибудь сделать, я сейчас же выхожу в отставку. (Картавленья нисколько уже было не слыхать в произношении полковника.)
К этому
остается добавить только то, что Майзель никак не мог забыть тех жирных генеральских эполет, которые уже готовы были повиснуть на его широких плечах, но по одной маленькой случайности не только не повисли, но
заставили Майзеля выйти в отставку и поступить на частную службу.
Вот если бы вам завязали глаза и
заставили так ходить, ощупывать, спотыкаться, и вы знаете, что где-то тут вот совсем близко — край, один только шаг — и от вас
останется только сплющенный, исковерканный кусок мяса.
Привычка ли обращаться преимущественно с явлениям мира действительного, сердечная ли сухость, следствии той же практичности, которая приковывает человека к факту и
заставляет считать бреднями все то, что ускользает от простого, чувственного осязания, — как бы то ни было, но, во всяком случае, мне показалось что я внезапно очутился в какой-то совершенно иной атмосфере, в которой не имел ни малейшего желания
оставаться долее.
Он удалился скорым шагом по направлению к своему вагону, но слова его
остались при мне и
заставили меня задуматься. За минуту перед тем я готов был похвастаться, что ловко отделался от назойливого собеседника, но теперь эта ловкость почему-то представилась мне уже сомнительною. А ну, как вместо ловкости-то я собственными руками устроил себе западню? — смутно мелькало у меня в голове.
— Mon cher! — воскликнул князь. — Звание-то литератора, повторяю еще раз, и
заставляет вас быть осмотрительным; звание литератора, милостивый государь, обязывает вас, чтоб вы ради будущей вашей славы, ради пользы, которую можете принести обществу, решительно
оставались холостяком или женились на богатой: последнее еще лучше.
— Схожу-с! — повторил капитан и, не желая возвращаться к брату, чтоб не встретиться там впредь до объяснения с своим врагом,
остался у Лебедева вечер. Тот было показывал ему свое любимое ружье,
заставляя его заглядывать в дуло и говоря: «Посмотрите, как оно, шельма, расстрелялось!» И капитан смотрел, ничего, однако, не видя и не понимая.
На такого рода любезность вице-губернаторша также не
осталась в долгу и, как ни устала с дороги, но дня через два сделала визит губернаторше, которая продержала ее по крайней мере часа два и, непременно
заставивши пить кофе, умоляла ее, бога ради, быть осторожною в выборе знакомств и даже дала маленький реестр тем дамам, с которыми можно еще было сблизиться.
И все пропало; слышен был только лошадиный топот, да пыль облаком поднялась с дороги. Александр
остался с Любецкой. Он молча смотрел на нее, как будто спрашивал глазами: «Что это значит?» Та не
заставила долго ждать ответа.
Случалось, что в это время приказчик
заставлял меня что-либо делать, я отходил от старика, но он,
оставаясь один на галерее, продолжал говорить в пустоту вокруг себя...
— А вы, батюшка учитель, сядьте-ка, да потолкуемте! Вы, я вижу, человек очень хороший и покладливый, — начал,
оставшись с ним наедине, Термосесов и в пять минут
заставил Варнаву рассказать себе все его горестное положение и дома и на полях, причем не были позабыты ни мать, ни кости, ни Ахилла, ни Туберозов, при имени которого Термосесов усугубил все свое внимание; потом рассказана была и недавнишняя утренняя военная история дьякона с комиссаром Данилкой.
Самое спокойствие Инсарова ее смущало: ей казалось, что она не имеет права
заставить его высказываться, и она решалась ждать; со всем тем она чувствовала, что с каждым его посещением, как бы незначительны ни были обмененные между ними слова, он привлекал ее более и более; но ей не пришлось
остаться с ним наедине, а чтобы сблизиться с человеком — нужно хоть однажды побеседовать с ним с глазу на глаз.
Итак, выбрав заранее место, где вода была не глубока, дно крепко, а берега высоки и также крепки, с обеих сторон реки подвели к ней плотину из хвороста и земли, как две руки, готовые схватиться, а для большей прочности оплели плотину плетнем из гибкой ивы;
оставалось удержать быструю и сильную воду и
заставить ее наполнить назначенное ей водоемище.
Во всем крылся великий и опасный сарказм, зародивший тревогу. Я ждал, что Гез сохранит в распутстве своем по крайней мере возможную элегантность, — так я думал по некоторым его личным чертам; но поведение Геза
заставило ожидать худших вещей, а потому я утвердился в намерении совершенно уединиться. Сильнее всего мучила меня мысль, что, выходя на палубу днем, я рисковал, против воли, быть втянутым в удалую компанию. Мне
оставались — раннее, еще дремотное утро и глухая ночь.
Поле
оставалось свободно за Марьей Степановной, и она, с величайшей ревностью скупая ткацкие полотна, скатерти и салфетки для будущего приданого и
заставляя семерых горничных слепить глаза за кружевными коклюшками, а трех вышивать в пяльцах разные ненужности для Вавы, — в то же самое время с невероятной упорностью гнала и теснила ее, как личного врага.
Итак,
оставалось одно средство:
заставить рыбу выметать икру в той самой воде, где назначалось жить ее потомству, и оно иногда удавалось.
При всем том подлежит сильному сомнению, чтобы кто-нибудь из окрестных рыбарей, начиная от Серпухова и кончая Коломной,
оставался на берегу. Привыкшие к бурям и невзгодам всякого рода, они, верно, предпочитали теперь отдых на лавках или сидели вместе с женами, детьми и батраками вокруг стола, перед чашкой с горячей ушицей. Нужны были самые крайние побудительные причины: лодка, оторванная от причала и унесенная в реку, верши, сброшенные в воду ветром, чтобы
заставить кого-нибудь выйти из дому.
Скромность Захара
заставляла его устроивать всегда таким образом, чтобы все эти ухаживания и угождения
оставались тайною для домашних и были известны одной только молодице.
— Нет, я
остаюсь в Москве, — отвечал тот, все более и более конфузясь, — но я буду иметь дела, которые
заставляют меня жить ближе к городу, к присутственным местам.
Елпидифор Мартыныч чмокнул только на это губами и уехал от княгини с твердою решимостью никогда ей больше ничего не рассказывать. Та же,
оставшись одна, принялась рассуждать о своей приятельнице: более всего княгиню удивляло то, что неужели же Петицкая в самом деле полюбила Оглоблина, и если не полюбила, то что же
заставило ее быть благосклонною к нему?
Лидия. Но ведь постоянные угождения, постоянная лесть — это все своего рода удочки, на которые вы нас ловите. Вы
заставляете предполагать в вас такую преданность, к которой нельзя
оставаться равнодушной.
— Так зачем же ты это делаешь? Для чего
заставляешь жениха твоего думать, что ты своенравна, прихотлива, что ты забавляешься его досадою и огорчением? Подумай, мой друг! он не всегда
останется женихом, и если муж не забудет о том, что сносил от тебя жених, если со временем он захочет так же, как ты, употреблять во зло власть свою…
Двигать толпою зрителей, овладеть их чувствами и
заставить их слиться в одно чувство с выражаемым тобою, жить в это время одной жизнью с тобою — такое духовное наслаждение, которым долго
остается полна душа, которое никогда не забывается!
Сестра моя и брат, оба меня моложе,
остались в Симбирской губернии, в богатом селе Чуфарове, у двоюродной тетки моего отца, от которой в будущем ожидали мы наследства; но в настоящее время она не помогала моему отцу ни одной копейкой и
заставляла его с семейством терпеть нередко нужду: даже взаймы не давала ни одного рубля.
Узнав как-то нечаянно о моем театральном искусстве, о котором прямо доложить ей не смели, ибо опасались, что оно может ей не понравиться, — она
заставила меня читать, представлять и петь и, к моей великой радости,
осталась очень довольною и много хохотала.
Эти слова
заставили Охоню задрожать — не боялась она ни солдат, ни воеводы, а тут испугалась. Белоус так страшно посмотрел на нее, а сам смеется. Его сейчас же увели куда-то в другое подземелье, где приковал его к стене сам Кильмяк, пользовавшийся у воеводы безграничным доверием. На железном пруте
остались башкир Аблай да слепец Брехун, которых и увели на старое место. Когда их подводили к двери, Брехун повернул свое неподвижное лицо и сказал воеводе...
Пребывание за границей и тут не
осталось без влияния на Петра,
заставив его окончательно разлюбить русскую одежду, которой он, по замечанию г. Устрялова, «и прежде не жаловал, наиболее потому, что длиннополые ферязи, опашни, охабни, с двухаршинными рукавами, мешали ему лазать на мачты, рубить топором, маршировать с солдатами, одним словом — нисколько не согласовались с его живою, быстрою, неутомимою деятельностью (том III, стр. 199).
Сравнительно богатые молодые Зыбины воспитывались в московском дворянском пансионе и не раз приезжали в мундирах с красными воротниками и золотыми галунами к нам с визитом, но никогда, невзирая на приглашение матери, не
оставались обещать. Вероятно, желая казаться светски развязными, они громогласно хохотали за каждым словом, чем
заставили случившегося в гостиной о. Сергия неосторожно сказать: «Per lisum multum…» (по причине выпавшего зуба он говорил lisum вместо risum).
Один кто-то, движимый состраданием, решился по крайней мере помочь Акакию Акакиевичу добрым советом, сказавши, чтоб он пошел не к квартальному, потому что хоть и может случиться, что квартальный, желая заслужить одобрение начальства, отыщет каким-нибудь образом шинель, но шинель всё-таки
останется в полиции, если он не представит законных доказательств, что она принадлежит ему; а лучше всего, чтобы он обратился к одному значительному лицу, что значительное лицо, спишась и снесясь с кем следует, может
заставить успешнее идти дело.
Как бы то ни было, но покуда арена, на которую, видимо, выходит новый роман,
остается неосвещенною, скромность и сознание пользы
заставляет вступать на нее не в качестве художника, а в качестве собирателя материалов.
Он придумывал различные средства, которыми мог бы
заставить ее
остаться у него.
Как ни хорошо устроилась Александра Васильевна, а все-таки, сидя в ее маленькой комнатке, трудно было освободиться от тяжелого и гнетущего чувства; одна мысль, что человеку во цвете лет приходится жить воспоминаниями прошлого счастья и впереди не
оставалось ровно ничего, кроме занятий с детьми, — одна эта мысль
заставляла сердце сжиматься. Точно угадывая мои мысли, Александра Васильевна с своей хорошей улыбкой проговорила...
Туалетом своим в этот раз он занимался еще более, чем перед поездкою в собрание; раз пять
заставлял он цирюльника перевивать свои волосы, и все-таки
остался недоволен.