Неточные совпадения
Он полагал, что жизнь человеческая возможна только
за границей, куда он и уезжал
жить при первой возможности, а вместе с тем вел в России очень сложное и усовершенствованное хозяйство и с чрезвычайным интересом следил
за всем и знал всё, что делалось в России.
В сентябре Левин переехал в Москву для родов Кити. Он уже
жил без дела целый месяц в Москве, когда Сергей Иванович, имевший именье в Кашинской губернии и принимавший большое участие в вопросе предстоящих выборов, собрался ехать на выборы. Он звал с собою и брата, у которого был шар по Селезневскому уезду. Кроме этого, у Левина было в Кашине крайне нужное для сестры его, жившей
за границей, дело по опеке и по получению денег выкупа.
Варенька
жила с нею постоянно
за границей, и все, кто знал мадам Шталь, знали и любили М-llе Вареньку, как все её звали.
Окончив курсы в гимназии и университете с медалями, Алексей Александрович с помощью дяди тотчас стал на видную служебную дорогу и с той поры исключительно отдался служебному честолюбию. Ни в гимназии, ни в университете, ни после на службе Алексей Александрович не завязал ни с кем дружеских отношений. Брат был самый близкий ему по душе человек, но он служил по министерству иностранных дел,
жил всегда
за границей, где он и умер скоро после женитьбы Алексея Александровича.
Комната эта была не та парадная, которую предлагал Вронский, а такая,
за которую Анна сказала, что Долли извинит ее. И эта комната,
за которую надо было извиняться, была преисполнена роскоши, в какой никогда не
жила Долли и которая напомнила ей лучшие гостиницы
за границей.
И потому она знала, что их дом будет в деревне, и желала ехать не
за границу, где она не будет
жить, а туда, где будет их дом.
Общество было для него необходимо, где бы он ни
жил; в Москве или
за границей, он всегда живал одинаково открыто и в известные дни принимал у себя весь город.
Гаврило. «Молчит»! Чудак ты… Как же ты хочешь, чтоб он разговаривал, коли у него миллионы! С кем ему разговаривать? Есть человека два-три в городе, с ними он разговаривает, а больше не с кем; ну, он и молчит. Он и
живет здесь не подолгу от этого от самого; да и не
жил бы, кабы не дела. А разговаривать он ездит в Москву, в Петербург да
за границу, там ему просторнее.
— Все такие мелкие интересы, вот что ужасно! Прежде я по зимам
жила в Москве… но теперь там обитает мой благоверный, мсьё Кукшин. Да и Москва теперь… уж я не знаю — тоже уж не то. Я думаю съездить
за границу; я в прошлом году уже совсем было собралась.
Каждый раз, когда он думал о большевиках, — большевизм олицетворялся пред ним в лице коренастого, спокойного Степана Кутузова.
За границей существовал основоположник этого учения, но Самгин все еще продолжал называть учение это фантастической системой фраз, а Владимира Ленина мог представить себе только как интеллигента, книжника, озлобленного лишением права
жить на родине, и скорее голосом, чем реальным человеком.
«Сомову он расписал очень субъективно, — думал Самгин, но, вспомнив рассказ Тагильского, перестал думать о Любаше. — Он стал гораздо мягче, Кутузов. Даже интереснее. Жизнь умеет шлифовать людей. Странный день
прожил я, — подумал он и не мог сдержать улыбку. — Могу продать дом и снова уеду
за границу, буду писать мемуары или — роман».
Сестры Сомовы
жили у Варавки, под надзором Тани Куликовой: сам Варавка уехал в Петербург хлопотать о железной дороге, а оттуда должен был поехать
за границу хоронить жену. Почти каждый вечер Клим подымался наверх и всегда заставал там брата, играющего с девочками. Устав играть, девочки усаживались на диван и требовали, чтоб Дмитрий рассказал им что-нибудь.
В наблюдениях
за жизнью дома, в ожидании обыска, арестов, в скучнейших деловых беседах с матерью Самгин
прожил всю осень, и только в декабре мать, наконец, собралась
за границу.
— Думаю поехать
за границу,
пожить там до весны, полечиться и вообще привести себя в порядок. Я верю, что Дума создаст широкие возможности культурной работы. Не повысив уровня культуры народа, мы будем бесплодно тратить интеллектуальные силы — вот что внушил мне истекший год, и, прощая ему все ужасы, я благодарю его.
— Так… бездельник, — сказала она полулежа на тахте, подняв руки и оправляя пышные волосы. Самгин отметил, что грудь у нее высокая. —
Живет восторгами. Сын очень богатого отца, который что-то продает
за границу. Дядя у него — член Думы. Они оба с Пыльниковым восторгами
живут. Пыльников недавно привез из провинции жену, косую на правый глаз, и 25 тысяч приданого. Вы бываете в Думе?
«В неделю, скажет, набросать подробную инструкцию поверенному и отправить его в деревню, Обломовку заложить, прикупить земли, послать план построек, квартиру сдать, взять паспорт и ехать на полгода
за границу, сбыть лишний жир, сбросить тяжесть, освежить душу тем воздухом, о котором мечтал некогда с другом,
пожить без халата, без Захара и Тарантьева, надевать самому чулки и снимать с себя сапоги, спать только ночью, ехать, куда все едут, по железным дорогам, на пароходах, потом…
Она
жила гувернанткой в богатом доме и имела случай быть
за границей, проехала всю Германию и смешала всех немцев в одну толпу курящих коротенькие трубки и поплевывающих сквозь зубы приказчиков, мастеровых, купцов, прямых, как палка, офицеров с солдатскими и чиновников с будничными лицами, способных только на черную работу, на труженическое добывание денег, на пошлый порядок, скучную правильность жизни и педантическое отправление обязанностей: всех этих бюргеров, с угловатыми манерами, с большими грубыми руками, с мещанской свежестью в лице и с грубой речью.
Мать его и бабушка уже ускакали в это время
за сто верст вперед. Они слегка и прежде всего порешили вопрос о приданом, потом перешли к участи детей, где и как им
жить; служить ли молодому человеку и зимой
жить в городе, а летом в деревне — так настаивала Татьяна Марковна и ни
за что не соглашалась на предложение Марьи Егоровны — отпустить детей в Москву, в Петербург и даже
за границу.
Было у него другое ожидание — поехать
за границу, то есть в Париж, уже не с оружием в руках, а с золотом, и там
пожить, как живали в старину.
— Мне с того имения присылают деньги: тысячи две серебром — и довольно. Да я работать стану, — добавил он, — рисовать, писать… Вот собираюсь
за границу пожить: для этого то имение заложу или продам…
— Вот князь Serge все узнал: он сын какого-то лекаря, бегает по урокам, сочиняет, пишет русским купцам французские письма
за границу за деньги, и этим
живет…» — «Какой срам!» — сказала ma tante.
Они обрадовались там наследству и хотят везти
за границу; но мне пишет доктор, что он вряд ли и две недели
проживет.
Он от него очнулся и поправлялся
за границей, а в Эмсе
проживал для своей дочери, от первого своего брака.
Ездил
за границу и, воротясь,
жил в Москве в светских удовольствиях.
Хотя этот участок в 1819 году был уступлен при Гаике колонии, но Макомо
жил там беспрепятственно до 1829 года, а в этом году положено было его вытеснить, частью по причине грабежей, производимых его племенем, частью
за то, что он, воюя с своими дикими соседями, переступал
границы колонии.
Аграфена Петровна лет десять в разное время провела с матерью Нехлюдова
за границей и имела вид и приемы барыни. Она
жила в доме Нехлюдовых с детства и знала Дмитрия Ивановича еще Митенькой.
В одну из таких минут он ни с того ни с сего уехал
за границу, пошатался там по водам,
пожил в Париже, зачем-то съездил в Египет и на Синай и вернулся из своего путешествия англичанином с ног до головы, в Pith India Helmet [индийском шлеме (англ.).] на голове, в гороховом сьюте и с произношением сквозь зубы.
Этот молодой человек готовился поступить в университет; Миусов же, у которого он почему-то пока
жил, соблазнял его с собою
за границу, в Цюрих или в Иену, чтобы там поступить в университет и окончить курс.
— Нет, выпозвольте. Во-первых, я говорю по-французски не хуже вас, а по-немецки даже лучше; во-вторых, я три года провел
за границей: в одном Берлине
прожил восемь месяцев. Я Гегеля изучил, милостивый государь, знаю Гете наизусть; сверх того, я долго был влюблен в дочь германского профессора и женился дома на чахоточной барышне, лысой, но весьма замечательной личности. Стало быть, я вашего поля ягода; я не степняк, как вы полагаете… Я тоже заеден рефлексией, и непосредственного нет во мне ничего.
Я несколько раз заговаривал с ней об ее жизни в России, об ее прошедшем: она неохотно отвечала на мои расспросы; я узнал, однако, что до отъезда
за границу она долго
жила в деревне.
Отец мой почти совсем не служил; воспитанный французским гувернером в доме набожной и благочестивой тетки, он лет шестнадцати поступил в Измайловский полк сержантом, послужил до павловского воцарения и вышел в отставку гвардии капитаном; в 1801 он уехал
за границу и
прожил, скитаясь из страны в страну, до конца 1811 года.
Живут они в Северном Сахалине, по западному и восточному побережью и по рекам, главным образом по Тыми; [Гиляки в виде немногочисленного племени
живут по обоим берегам Амура, в нижнем его течении, начиная, примерно, с Софийска, затем по Лиману, по смежному с ним побережью Охотского моря и в северной части Сахалина; в продолжение всего того времени,
за которое имеются исторические сведения об этом народе, то есть
за 200 лет, никаких сколько-нибудь значительных изменений в положении их
границ не произошло.
— Да ничего, так. Я и прежде хотел спросить. Многие ведь ноне не веруют. А что, правда (ты
за границей-то
жил), — мне вот один с пьяных глаз говорил, что у нас, по России, больше, чем во всех землях таких, что в бога не веруют? «Нам, говорит, в этом легче, чем им, потому что мы дальше их пошли…»
— Здесь у вас в комнатах теплее, чем
за границей зимой, — заметил князь, — а вот там зато на улицах теплее нашего, а в домах зимой — так русскому человеку и
жить с непривычки нельзя.
— Ничему не могу научить, — смеялся и князь, — я все почти время
за границей прожил в этой швейцарской деревне; редко выезжал куда-нибудь недалеко; чему же я вас научу? Сначала мне было только нескучно; я стал скоро выздоравливать; потом мне каждый день становился дорог, и чем дальше, тем дороже, так что я стал это замечать. Ложился спать я очень довольный, а вставал еще счастливее. А почему это все — довольно трудно рассказать.
Сам Евгений Павлович, выехавший
за границу, намеревающийся очень долго
прожить в Европе и откровенно называющий себя «совершенно лишним человеком в России», — довольно часто, по крайней мере в несколько месяцев раз, посещает своего больного друга у Шнейдера; но Шнейдер всё более и более хмурится и качает головой; он намекает на совершенное повреждение умственных органов; он не говорит еще утвердительно о неизлечимости, но позволяет себе самые грустные намеки.
Она порадовала его рождением сына, но бедный мальчик
жил недолго; он умер весной, а летом, по совету врачей, Лаврецкий повез жену
за границу, на воды.
— На ваше откровенное предложение, — заговорил он слегка дрожащим голосом, — постараюсь ответить тоже совершенно откровенно: я ни на ком и никогда не женюсь; причина этому та: хоть вы и не даете никакого значения моим литературным занятиям, но все-таки они составляют единственную мою мечту и цель жизни, а при такого рода занятиях надо быть на все готовым: ездить в разные местности,
жить в разнообразных обществах, уехать, может быть,
за границу, эмигрировать, быть, наконец, сослану в Сибирь, а по всем этим местам возиться с женой не совсем удобно.
Павел на другой же день обошел всех своих друзей, зашел сначала к Неведомову. Тот по-прежнему был грустен, и хоть Анна Ивановна все еще
жила в номерах, но он, как сам признался Павлу, с нею не видался. Потом Вихров пригласил также и Марьеновского, только что возвратившегося из-за
границы, и двух веселых малых, Петина и Замина. С Саловым он уже больше не видался.
— Ужасная! — отвечал Абреев. — Он
жил с madame Сомо. Та бросила его, бежала
за границу и оставила триста тысяч векселей
за его поручительством… Полковой командир два года спасал его, но последнее время скверно вышло: государь узнал и велел его исключить из службы… Теперь его, значит, прямо в тюрьму посадят… Эти женщины, я вам говорю, хуже змей жалят!.. Хоть и говорят, что денежные раны не смертельны, но благодарю покорно!..
Вдруг она, не говоря ни слова, пишет обоим братьям, что наши семейные отношения стали таковы, что ей тяжело
жить не только что в одном доме со мной, но даже в одной стране, а потому она хочет взять свой капитал и уехать с ним
за границу.
— Да все то же. Вино мы с ним очень достаточно любим. Да не зайдете ли к нам, сударь: я здесь, в Европейской гостинице, поблизности,
живу. Марью Потапьевну увидите; она же который день ко мне пристает: покажь да покажь ей господина Тургенева. А он, слышь,
за границей. Ну, да ведь и вы писатель — все одно, значит. Э-эх! загоняла меня совсем молодая сношенька! Вот к французу послала, прическу новомодную сделать велела, а сама с «калегвардами» разговаривать осталась.
Вот уже целый год, как я скитаюсь
за границей: сперва
жил в южной Германии, потом в Париже и, наконец, в южной Франции.
На своих заводах Лаптев всего был раз, десятилетним мальчиком, когда он приезжал в Россию из-за
границы, где родился, получил воспитание и
жил до последнего времени.
Ей приходилось
жить под чужим именем, пользуясь фальшивым документом, переодеваться, скрываясь от шпионов, возить пуды запрещенных книг по разным городам, устраивать побеги для ссыльных товарищей, сопровождать их
за границу.
В апреле, совсем неожиданно, приехал в свою усадьбу местный землевладелец, он же и главный попечитель школы, Андрей Степаныч Аигин. Прибыл он затем, чтобы продать леса и на вырученные деньги
прожить лето
за границей. Операция предстояла несложная, но Аигин предположил пробыть в деревне до мая, с тем чтобы, кстати, учесть управителя, возобновить на всякий случай связи с местными властями и посмотреть на школу.
А он что? Как вышел из «заведения» коллежским секретарем (лет двенадцать
за границей потом
прожил, все хозяйству учился), так и теперь коллежский секретарь. Даже земские собрания ни разу не посетил, в мировые не баллотировался. Связи все растерял, с бывшими товарищами переписки прекратил, с деревенскими соседями не познакомился. Только и побывал, однажды в три года, у"интеллигентного работника", полюбопытствовал, как у него хозяйство идет.
Доход получается без хлопот, издержки по управлению незначительны.
Живет себе владелец припеваючи в столице или
за границей, и много-много, ежели на месяц, на два, заглянет летом с семьей в усадьбу, чтоб убедиться, все ли на своем месте, не кривит ли душой управляющий и в порядке ли сад.
Сам он почти каждый год два — три месяца
жил в Петербурге, а года два назад ездил даже, по случаю болезни жены, со всем семейством
за границу, на воды и провел там все лето.
— Продолжительное путешествие, — говорил Петр Иваныч, — тоже может быть для тебя утомительно; не хочешь ли ты
пожить в Москве у тетки, пока я буду
за границею?