Неточные совпадения
Левин в
душе осуждал это и не понимал еще, что она готовилась к тому периоду деятельности, который должен был наступить для нее, когда она будет в одно и то же время женой мужа,
хозяйкой дома, будет носить, кормить и воспитывать детей.
— Душ-то в ней, отец мой, без малого восемьдесят, — сказала
хозяйка, — да беда, времена плохи, вот и прошлый год был такой неурожай, что Боже храни.
Она так на него и накинулась, посадила его за стол подле себя по левую руку (по правую села Амалия Ивановна) и, несмотря на беспрерывную суету и хлопоты о том, чтобы правильно разносилось кушанье и всем доставалось, несмотря на мучительный кашель, который поминутно прерывал и
душил ее и, кажется, особенно укоренился в эти последние два дня, беспрерывно обращалась к Раскольникову и полушепотом спешила излить перед ним все накопившиеся в ней чувства и все справедливое негодование свое на неудавшиеся поминки; причем негодование сменялось часто самым веселым, самым неудержимым смехом над собравшимися гостями, но преимущественно над самою
хозяйкой.
Словом, это девушка, которая, при других обстоятельствах, могла бы вполне соответствовать идеалу многих и многих людей: она от всей
души хочет и, по своей натуре, может быть хорошей женой и хорошей
хозяйкой.
Самосадские и ключевские раскольники хорошо знали дорогу в Таисьину избу, хотя в шутку и называли
хозяйку «святою
душой на костылях».
Старые
хозяйки и экономки, конечно, никогда не слыхали о роке, но внутренне,
душою, они чувствовали его таинственное присутствие в неотвратимых бедах того ужасного года.
— От
души благодарю вас, что приехали запросто!.. — говорила
хозяйка дома, делая ему ручкой из-за стола, за которым она сидела, загороженная с одной стороны Юлией, а с другой — начальником губернии. — А у меня к вам еще просьба будет — и пребольшая, — прибавила она.
— Душа-человек. Как есть русский. И не скажешь, что немец. И вино пьет, и сморкается по-нашему; в церковь только не ходит. А на работе — дошлый-предошлый! все сам! И
хозяйка у него — все сама!
— Коли не ругаться! ругаться-то ругают, а не что станешь с ним делать! А по правде, пожалуй, и народ-от напоследях неочеслив [72] становиться стал!"Мне-ка, говорит, чего надобе, я, мол, весь тут как есть — хочь с кашей меня ешь, хочь со щами хлебай…"А уж
хозяйка у эвтого у управителя, так, кажется, зверя всякого лютого лютее. Зазевает это на бабу, так ровно, прости господи, черти за горло
душат, даже обеспамятеет со злости!
"Ты, хозяюшка молодая, и вы, детки малые! упокойте вы старицу божию, старицу божию, странницу убогую!"–"Отдохни ты здесь, Федосьюшка! услади, свет-Пахомовна,
душу твою гласами архангельскиими, утоли твой глад от ества небесного!"И брала свет-Пахомовну за руки
хозяйка младая, в большое место ее сажала, нозе ее умывала, питьями медвяными, ествами сладкими потчевала.
— Любит; ужасно черная
душа! — отвечала
хозяйка.
Покуда все эти благоразумные мысли смиряли чувства злобы в
душе Калиновича, около него раздался голос
хозяйки...
Предостережения не пугали нас, мы раскрашивали сонному чеканщику лицо; однажды, когда он спал пьяный, вызолотили ему нос, он суток трое не мог вывести золото из рытвин губчатого носа. Но каждый раз, когда нам удавалось разозлить старика, я вспоминал пароход, маленького вятского солдата, и в
душе у меня становилось мутно. Несмотря на возраст, Гоголев был все-таки так силен, что часто избивал нас, нападая врасплох; изобьет, а потом пожалуется
хозяйке.
— Что это за капитан! Это совсем
душа общества, — похвалила Повердовню
хозяйка.
Возрастающие ласки Степана Михайлыча, торжественное вступление ненавистной Софьи Николавны в звание молодой
хозяйки, ее красота и щегольский наряд, ловкость, бойкость ее языка, почтительная и увлекательная ласковость к свекру — всё это раздражало, язвило их завистливые
души.
Ипполит. Мне идти некуда-с. От вас обида мне не в диковину. А уж я подожду, когда здешние
хозяйки меня полным дураком поставят, чтоб уж вдосталь
душа намучилась.
Кукушкин очень способный работник, он бондарь, печник, знает пчел, учит баб разводить птицу, ловко плотничает, и все ему удается, хотя работает он копотливо, неохотно. Любит кошек, у него в бане штук десять сытых зверей и зверят, он кормит их воронами, галками и, приучив кошек есть птицу, усилил этим отрицательное отношение к себе: его кошки
душат цыплят, кур, а бабы охотятся за зверьем Степана, нещадно избивают их. У бани Кукушкина часто слышен яростный визг огорченных
хозяек, но это не смущает его.
— С месяц будет. У Копчоновых допреж служил, так прогнал его хозяин. — Аксинья понизила голос и досказала: — Сказывают, с самой
хозяйкой в любви был… Ведь вот, треанафемская его
душа, какой смелый!
— Девичьей
душе не надо дивиться, ваше превосходительство. Девушка с печи падает, пока до земли долетит, сорок дум передумает, и в том дива нет; была с вечера девушкой, ко полуночи молодушкой, ко белу свету хозяюшкой, а
хозяйке не честь быть ни в пόслухах, ни в доказчицах. — Старуха тихо выдвинула дочь за руку вперед себя и добавила: — Хозяйкино дело теперь весть дорогих гостей за стол да потчевать.
— Но где вы возьмете в сорок лет страсти, — возразила
хозяйка, — когда уже вы в тридцать лет чувствуете, как говорят иные, разочарование? И что такое ваше разочарование? Это не усталость
души поэта, испытавшей все в жизни; напротив, материализм, загрубелость чувств, апатия сердца — и больше ничего!
Дошел до того, голова, ни хлеба в доме, ни одежи ни на себе, ни на
хозяйке; на работу силы никакой не стало; голодный еще кое-как маешься, а как поел — смерть да и только; у сердца схватит; с
души тянет; бывало, иной раз на работе али в поле, повалишься на луг да и катаешься час — два, как лошадь в чемере.
Мне вспомнилась пророческая вражда Степана и его отзыв о хитрости работника. А между тем я и теперь был уверен, что роль Тимохи была, как всегда, пассивная: наверное, Маруся просто женила его на себе… Изломанная, смятая какой-то бурей, она стремилась восстановить в себе женщину и
хозяйку. Для этого ей нужно было ее хозяйство, весь этот уголок. Для хозяйства нужен хозяин. Все это — лишь внешняя оболочка, в которую, как улитка, пряталась больная женская
душа.
— Я вот про то, ваше благородие, — начал он, с вежливостию поклонившись Ордынову, — их благородие на ваш счет маленько утрудить посмел… Оно того, сударь, выходит — сами знаете — я и
хозяйка то есть рады бы
душою и волею и слова бы сказать не посмели… да житье-то мое какое, сами знаете, сами видите, сударь! А, право, только что животы Господь бережет, за то и молим святую волю его; а то сами видите, сударь, взвыть мне, что ли, приходится? — Тут Мурин опять утер рукавом свою бороду.
От родины далеко,
Без помощи, среди чужих людей
Я встречу смерть. Прощайте, золотые
Мечты мои! Хотелось бы пожить
И выслужить себе и честь и место
Почетное. Обзавестись
хозяйкойЛюбимою, любить ее, как
душу,
Семью завесть и вынянчить детей.
Да не дал Бог — судьба не то судила,
Судила мне лежать в земле сырой,
Похоронить и молодость и силу
Вдали от стен родного пепелища!
В глазах темно, то ночь ли наступает,
Иль смерть идет, не знаю.
Маргаритов. Пусть слышит, я правду говорю. Бежать бы нам из этого дома, а куда? Дешевые квартиры все такие: либо за перегородкой мастеровые, которые уж совсем никогда не говорят по-человечески, а только ругаются с утра до ночи, либо у
хозяйки муж или сын пьяницы. И ты, ангельская
душа, должна жить под одной крышей с таким господином. Только видеть-то его для порядочной девушки уж есть оскорбление.
— Просим любить нас, лаской своей не оставить, Аксинья Захаровна, — говорил
хозяйке Данило Тихоныч. — И парнишку моего лаской не оставьте… Вы не смотрите, что на нем такая одежа… Что станешь делать с молодежью? В городе живем, в столицах бываем; нельзя… А по
душе, сударыня, парень он у меня хороший, как есть нашего старого завета.
На девятый год третьего своего супружества, в понедельник, на Масленице, Макар Тихоныч, накушавшись первых блинов с икрой у знакомого и запив блины холодненьким, воротился домой, обругал
хозяйку, прилег на диван и отдал Богу спасенную
душу свою.
Минут через 20–30 после моего ухода, когда удивление по поводу приезда Сози несколько поулеглось и когда Созя, познакомившись с обществом, стала изображать из себя
хозяйку, компания услышала вдруг пронзительный, раздирающий
душу крик.
Хозяйка, обе снохи и Акулина Егоровна стали обнимать и целовать Дуню. Как ни удерживалась Дуня, а от этих искренних ласк незнакомых людей слезы вдруг в три ручья покатились у нее из глаз, а подступившие рыданья совсем было
задушили ее.
В гостиной было тихо, так тихо, что явственно слышалось, как стучал по потолку залетевший со двора слепень.
Хозяйка дачи, Ольга Ивановна, стояла у окна, глядела на цветочную клумбу и думала. Доктор Цветков, ее домашний врач и старинный знакомый, приглашенный лечить Мишу, сидел в кресле, покачивал своею шляпой, которую держал в обеих руках, и тоже думал. Кроме них в гостиной и в смежных комнатах не было ни
души. Солнце уже зашло, и в углах, под мебелью и на карнизах стали ложиться вечерние тени.
Хозяйка смотрела на гостью околдованным взглядом. Дело соображено было верно, но в
душе у старухи что-то болталось туда и сюда, и она опять покрутила бумажку и шепнула...
— Помогите и вы, messieurs et mesdames, добрым делом отпраздновать день ангела нашей
хозяйки, у которой
душа так же прекрасна, как и ее наружность, — сказала Левкоева.
Молодая
хозяйка повела своего гостя в сад, и отсюда указала ему на лучшие виды. Слова ее придавали каждому предмету тот художественный или поэтический образ, который только избранные натуры могут угадывать и уловить в созданиях природы и искусства, в наружности и
душе человека. Волгин восхищался садом, восхищался местностью, но более увлекательной, живописной речью своего прекрасного чичероне.
От хорошенького личика
хозяйки веяло невозмутимым счастьем, в самом звуке ее голоса был такой гармонический отголосок чистой
души, так приятно умела она занять своих гостей, что они, возвращаясь домой, действительно забывали свои житейские невзгоды.
Она стояла, точно к смерти приговоренная, перед
хозяйкой квартиры и мучительно краснела под ее пристальным, в самую
душу, казалось, проникающим взглядом. А та между тем говорила...
Когда в следующем 1796 году великий князь Павел Петрович, сделавшись уже императором, подарил возведенному им в баронское, а затем графское достоинство и осыпанному другими милостями Аракчееву село Грузино с 2500
душами крестьян, Алексей Андреевич переехал туда на жительство вместе с Настасьей Федоровной и последняя сделалась в нем полновластной
хозяйкой, пользуясь неограниченным доверием имевшего мало свободного времени, вследствие порученных ему государственных дел, всесильного графа, правой руки молодого государя, занятого в то время коренными и быстрыми преобразованиями в русской армии.
— Ты знаешь, брат, — отвечал Оболенский с дрожью в голосе, — я теперь сир и
душой и телом,
хозяйка давно уже покинула меня и если бы не сын — одна надежда — пуще бы зарвался я к ней, да уж и так, мнится мне, скоро я разочтусь с землей. Дни каждого человека сочтены в руке Божьей, а моих уж много, так говори же смело, в самую
душу приму я все, в ней и замрет все.
— Мотивам! — подхватила она и близко-близко пододвинулась к нему, с лицом, искаженным натиском страстной горечи и негодования. — Так я вам объявляю, что я вижу ваши мотивы насквозь. И презираю их, — слышите? — от глубины
души моей презираю! И буду принимать кого мне угодно. Довольно рабствовать перед вашею личностью. Я здесь, в этом доме, такая же
хозяйка, как и вы.
— Ты знаешь, брат, — отвечал Оболенский с дрожью в голосе, — я теперь сир и
душой и телом,
хозяйка давно уже покинула меня, и, если бы не сын — одна надежда — пуще бы зарвался я к ней, да уж и так, мнится мне, скоро я разочтусь с землей. Дни каждого человека сочтены в руце Божией, а моих уже много, так говори же смело, в самую
душу приму я все, в ней и замрет все.
— Нет, ты погоди, — продолжал Федор Николаевич, — остался я к первому дню праздника в этой только паре, даже фрачную на страстной заложил, а без нее, ты знаешь, каждый из нас, как солдат без ружья, за квартиру три месяца не плачено,
хозяйка изгнанием грозит и только ради великого праздника милость оказала; — за
душой ни полтины и вдруг одна гениальная мысль и в кармане три радужных.
— Антихрист, чадо, многоглавен, многоумен и многоязычен. Все, что не нашей веры, — антихрист. Вся эта пестрая поповщина, хромыя
души, как бывшая
хозяйка твоя со всем своим мерзким отродьем — антихрист!