Неточные совпадения
Весело!.. Да, я уже прошел тот период жизни душевной, когда ищут только счастия, когда сердце чувствует необходимость любить
сильно и страстно кого-нибудь, — теперь я только хочу быть любимым, и то очень немногими; даже мне кажется, одной постоянной привязанности мне было бы
довольно: жалкая привычка сердца!..
—
Довольно и так, — повторил за Катей Аркадий. — Да, да, — продолжал он, — вы недаром одной крови с Анной Сергеевной; вы так же самостоятельны, как она; но вы более скрытны. Вы, я уверен, ни за что первая не выскажете своего чувства, как бы оно ни было
сильно и свято…
Рядом с Климом встал,
сильно толкнув его, человек с круглой бородкой, в поддевке на лисьем мехе, в каракулевой фуражке; держа руки в карманах поддевки, он судорожно встряхивал полы ее, точно собираясь подпрыгнуть и взлететь на воздух, переступал с ноги на ногу и
довольно громко спрашивал...
Щеки ее были очень худы, даже ввалились, а на лбу
сильно начинали скопляться морщинки, но около глаз их еще не было, и глаза,
довольно большие и открытые, сияли всегда тихим и спокойным светом, который меня привлек к ней с самого первого дня.
Искоса только я оглядывал ее темненькое старенькое платьице,
довольно грубые, почти рабочие руки, совсем уж грубые ее башмаки и
сильно похудевшее лицо; морщинки уже прорезывались у нее на лбу, хотя Антонина Васильевна и сказала мне потом, вечером, по ее уходе: «Должно быть, ваша maman была когда-то очень недурна собой».
Не успели мы ступить несколько шагов, как нам навстречу из-за густой ракиты выбежала
довольно дрянная легавая собака, и вслед за ней появился человек среднего роста, в синем,
сильно потертом сюртуке, желтоватом жилете, панталонах цвета гри-де-лень или блё-д-амур [Розовато-серого (от фр. gris de lin)… голубовато-серого (от фр. bleu d’amour).], наскоро засунутых в дырявые сапоги, с красным платком на шее и одноствольным ружьем за плечами.
Ермолай был человек престранного рода: беззаботен, как птица,
довольно говорлив, рассеян и неловок с виду;
сильно любил выпить, не уживался на месте, на ходу шмыгал ногами и переваливался с боку на бок — и, шмыгая и переваливаясь, улепетывал верст пятьдесят в сутки.
Недели с три каждый день я, не разгибая спины, мучился часа по два сряду, покуда наконец не достиг кой-каких результатов. Перо вертелось уже не так
сильно; рука почти не ерзала по столу; клякс становилось меньше; ряд палок уже не представлял собой расшатавшейся изгороди, а шел
довольно ровно. Словом сказать, я уже начал мечтать о копировании палок с закругленными концами.
Было
сильно накурено и
довольно скучно.
Тот красивый подъем всех сил, который Серафима переживала сейчас после замужества, давно миновал, сменившись нормальным существованием. Первые радости материнства тоже прошли, и Серафима иногда испытывала приступы беспричинной скуки. Пять лет выжили в деревне.
Довольно. Особенно
сильно повлияла на Серафиму поездка в Заполье на свадьбу Харитины. В городе все жили и веселились, а в деревне только со скуки пропадай.
Я вскочил с постели, вышиб ногами и плечами обе рамы окна и выкинулся на двор, в сугроб снега. В тот вечер у матери были гости, никто не слыхал, как я бил стекла и ломал рамы, мне пришлось пролежать в снегу
довольно долго. Я ничего не сломал себе, только вывихнул руку из плеча да
сильно изрезался стеклами, но у меня отнялись ноги, и месяца три я лежал, совершенно не владея ими; лежал и слушал, как всё более шумно живет дом, как часто там, внизу, хлопают двери, как много ходит людей.
Нырки всегда
довольно сыты, а осенью бывают даже очень жирны; мясо их было бы сочно, мягко и вкусно, если б не пахло
сильно рыбой.
Сильно уставший, победитель или побежденный, он сидел теперь с опущенными крыльями, широко раскрытым клювом и тяжело дышал. С четверть часа, если не больше, отдыхал орлан. Потом он стал клювом оправлять перья в крыльях, выбрасывая испорченные, и приводить в порядок свой наряд на груди. Этой процедурой он занимался
довольно долго. Я сидел и терпеливо наблюдал за ним и не шевелился.
—
Довольно! — вскричал он вдруг. — Вижу, что я вас
сильно обеспокоил.
Чтение наконец началось. В начале, минут с пять, автор неожиданной статьи всё еще задыхался и читал бессвязно и неровно; но потом голос его отвердел и стал вполне выражать смысл прочитанного. Иногда только
довольно сильный кашель прерывал его; с половины статьи он
сильно охрип; чрезвычайное одушевление, овладевавшее им все более и более по мере чтения, под конец достигло высшей степени, как и болезненное впечатление на слушателей. Вот вся эта «статья...
— Ну, ступайте, приду! — И вскоре за тем вышла, с
сильно растрепанной головой. Она была
довольно молода и недурна собой. — Ну, что вам еще надо? — спросила она генерала.
— Слушаю-с, — отвечал тот и только что еще вышел из гостиной, как сейчас же, залпом,
довольно горячий пунш влил себе в горло, но этот прием, должно быть, его
сильно озадачил, потому что, не дойдя до кухни, он остановился в углу в коридоре и несколько минут стоял, понурив голову, и только все плевал по сторонам.
Заморив наскоро голод остатками вчерашнего обеда, Павел велел Ваньке и Огурцову перевезти свои вещи, а сам, не откладывая времени (ему невыносимо было уж оставаться в грязной комнатишке Макара Григорьева), отправился снова в номера, где прямо прошел к Неведомову и тоже
сильно был удивлен тем, что представилось ему там: во-первых, он увидел диван, очень как бы похожий на гроб и обитый совершенно таким же малиновым сукном, каким обыкновенно обивают гроба; потом,
довольно большой стол, покрытый уже черным сукном, на котором лежали: череп человеческий, несколько ручных и ножных костей, огромное евангелие и еще несколько каких-то больших книг в дорогом переплете, а сзади стола, у стены, стояло костяное распятие.
Он вынул из кармана
довольно толстую пачку денег, тысячи полторы серебром, и положил на стол. Мавра с удовольствием на нее посмотрела и похвалила Алешу. Наташа
сильно торопила его.
После чаю обыкновенно начиналось чтение. Капитан по преимуществу любил книги исторического и военного содержания; впрочем, он и все прочее слушал
довольно внимательно, и, когда Дианка проскулит что-нибудь во сне, или
сильно начнет чесать лапой ухо, или заколотит хвостом от удовольствия, он всегда погрозит ей пальцем и проговорит тихим голосом: «куш!»
Лицо ее
сильно монгольского типа с
довольно заметными скулами, с узенькими глазами, которые она к тому же по близорукости щурила, с надменным выражением в маленьком, чувственном рте, особенно в слегка выдвинутой вперед полной нижней губе, — лицо это, однако, пленяло какой-то неуловимой и непонятной прелестью, которая заключалась, может быть, в улыбке, может быть, в глубокой женственности всех черт, может быть, в пикантной, задорно-кокетливой мимике.
Эркель подал первый, и пока Петр Степанович, ворча и бранясь, связывал веревкой ноги трупа и привязывал к ним этот первый камень, Толкаченко всё это
довольно долгое время продержал свой камень в руках на отвесе,
сильно и как бы почтительно наклонившись всем корпусом вперед, чтобы подать без замедления при первом спросе, и ни разу не подумал опустить свою ношу пока на землю.
В садике,
довольно немаленьком, обсаженном кругом как бы сплошною стеною акациями, воздушным жасмином, душистыми тополями, липами, а также с множеством левкоев, гелиотропов, резеды, чувствовался сильно-ароматический запах.
За большим письменным столом они увидели министра в новом, с иголочки, вицмундире, с
сильно желтоватым цветом
довольно красивого, но сухого лица, на котором как бы написано было, что министр умел только повелевать и больше ничего.
Гудок застал инженера Боброва за чаем. В последние дни Андрей Ильич особенно
сильно страдал бессонницей. Вечером, ложась в постель с тяжелой головой и поминутно вздрагивая, точно от внезапных толчков, он все-таки забывался
довольно скоро беспокойным, нервным сном, но просыпался задолго до света, совсем разбитый, обессиленный и раздраженный.
Тогда как мыслители, привязываясь к самым незначительным признакам и неотступно преследуя попавшуюся мысль до самых последних ее оснований, нередко подмечают новое движение в самом еще ничтожном его зародыше, — литераторы по большей части оказываются менее чуткими: они подмечают и рисуют возникающее движение тогда уже, когда оно
довольно явственно и
сильно.
Арина Пантелеймоновна. И
сильно переломила. Возвращалась
довольно поздно домой на дрожках, а кучер-то был пьян и вывалил с дрожек.
Вам что надо?», — а князю Григорову жмет ручку и говорит: «Adieu, mon cher [До свидания, мой дорогой (франц.).], приезжай завтра обедать!» К-ха! — заключил Елпидифор Мартыныч так
сильно, что Елизавета Петровна,
довольно уже привыкшая к его кашлю, даже вздрогнула немного.
— Нет, я к нему наперед поеду и приготовлю его немного, а то вы вдруг явитесь, это, пожалуй, его очень
сильно поразит! — подхватил Елпидифор Мартыныч и, не откладывая времени, поехал к князю, которого застал в
довольно спокойном состоянии духа и читающим книгу.
Во все течение моей жизни я продолжал испытывать, приближаясь к Аксакову, подобные ощущения; но несколько лет тому назад, после двенадцатилетнего отсутствия, также
довольно рано подъезжал я к тому же Аксакову:
сильно билось мое сердце от ожидания, я надеялся прежних радостных волнений!
Мы с Александром Панаевым продолжали усердно заниматься своими литературными упражнениями и посещениями театра, а когда наступила весна, — собиранием бабочек. К стыду моему, должен я признаться, что, кроме любимых предметов, мое ученье шло
довольно слабо и что я
сильно и много развлекался.
— Хотя, надо сознаться, — продолжал он, — были ближайшие причины для припадка, и довольно-таки основательные. В последнее время мое здоровье
сильно пошатнулось. Прибавьте к этому скуку, постоянное безденежье… отсутствие людей и общих интересов… Положение хуже губернаторского.
— Ну да, да; у вас, Ида Ивановна, всегда всё странно. У вас, — продолжал, выходя, Шульц, — все это… цирлих-манирлих… все это на тонкой деликатности; а у нас, знаете, все попросту, по-мужицки. Так? — спросил он, ударив по плечу
довольно крепко Истомина. Тот
сильно вздрогнул и рассердился, не знаю, за то ли, что Шульц так пошутил с ним, или за то, что он сам вздрогнул.
Удовлетворившись моим первым обзором, я поспешно воротился в дом и нашел Писарева,
сильно озабоченного устройством удочек, а прочих моих приятелей и хозяина — занятых своим размещением и ожиданием завтрака, потому что мы выехали из Москвы
довольно рано.
Ему вообразилось, что он не
довольно хорош собою и вообще не
довольно привлекателен для того, чтобы Ольга могла
сильно полюбить его.
С Цыбулей пришлось отваживаться при помощи нашатырного спирта и холодной воды, потом выпоить ему целый графин водки, и он только после этих
довольно длинных операций настолько пришел в себя, что мог начать производство судебного следствия; по наружности это был представитель хохлацкого типа — шести футов роста, очень толстый, с громадной, как пивной котел, головой и умным, то есть скорее хитрым лицом,
сильно помятым с жестокого похмелья.
Эта мысль
сильно беспокоила немного далеко взявшую сваху. Она тотчас было хотела ехать к Лизавете Васильевне, но было уже
довольно поздно, и потому она только написала к ней письмо, содержание которого читатель увидит в следующей главе.
— Да… и
довольно грубо. Он — жуир, разорённый,
сильно опустившийся… муж не любил его, хотя в них много общего.
Пока Савелий не делал попытки окончательно овладеть Мотькой, ограничиваясь лясами в передней и обменом
довольно увесистых любезностей — то Мотька огреет его всей пятерней, то он. Мотьку смажет во всю спину, так что у ней дух займется. Она сама
сильно сторожилась раскольника-подручного, потому что была православной.
В сад вышли три немки: дама высокая, стройная и
довольно еще красивая, с седыми буклями; дама молодая и весьма красивая, одного типа и
сильно схожая с первою, и третья — наша хозяйка, онемеченная эстонка, громко отстаивавшая права моего семейства на пользование садом.
— Да, это будет всего через два года; но если
сильно над собою наблюдать и хорошо себя школить, то и этого времени
довольно, чтобы переделать в себе, что не годится.
На нем, как и на прочей канцелярии, был такой же истасканный вицмундир, такие же уродливые, с
сильно выдавшимся большим пальцем, сапоги, такие же засаленные брюки, с следами чернил и табаку на коленях, и только в
довольно мрачном выражении лица его как-то не было видно того желчного раздражения от беспрестанно волнующейся мелкой мысли, которое, надобно сказать, было присуще почти всей остальной приказной братии.
Так дело шло до пятого класса. К этому времени у Иосафа
сильно уже пророс подбородок бородою: середину он обыкновенно пробривал, оставляя на щеках
довольно густые бакенбарды, единственные между всеми гимназистами. Раз мне случилось, наконец, идти с ним по одной дороге.
Заседатель, видимо,
сильно устал. Его широкая грудь работала, как кузнечные мехи, и все тучное тело ходило ходуном под короткою форменною шинелью
довольно изящного покроя. Щеки тоже вздувались и опадали, причем нафабренные большие усы то подымались концами и становились перпендикулярно, то опять припадали к ушам. Большие, сероватые с проседью и курчавые волосы были покрыты пылью.
Событие это произошло в 1853 г., когда русские отношения к Франции были очень натянуты и в столице
сильно уже поговаривали о возможности решительного разрыва. В это время раз чиновнику С. передают «для исполнения» бумагу о наказании плетьми, через палача, молодого француза N, осужденного к этому за самый гадкий поступок над малолетней девочкой. Я не назову вам этого француза, потому что он жив и
довольно известен; а как его имя берегла от оглашения скромность «пигмея», то и я не великан, чтобы его выдать.
Довольно долго стоял он у курятника, и сердце в нем
сильно билось, между тем как кухарка бегала по двору — то манила курочек: «Цып, цып, цып!», то бранила их.
И старцы и гости, кроме паломника, все согрешили — оскоромились. И вина разрешили во утешение
довольно. Кончив трапезу, отец Михей да отец Спиридоний начали носом окуней ловить.
Сильно разбирала их дремота.
Когда друзья посвятили Малгоржана в свой проект, то Малгоржан
сильно поморщился, однако же после
довольно долгих и энергических убеждений, боясь потерять репутацию «нового человека» и уважение Луки и Моисея, склонился на их доводы, склонился с затаенным сокрушением сердца, ибо втайне ласкал себя приятною мыслию, что эти шестьдесят тысяч в силу, так сказать, нравственного сродства с Сусанной принадлежат и ему в некотором смысле.
Удэхейцы работали шестами
сильно и, насколько позволяла большая вода,
довольно скоро подвигались вперед.
Растительность на хуторе вообще
довольно сильная; все свежо,
сильно, бодро, зелено, но не высоко: прибрежные лозы пруда, ракиты, окружающие все пристройки, и владимирские вишни, и сливы, и груши, и все это как будто решилось скрываться и не тянулось вверх.