Неточные совпадения
Ни дать ни взять юродивый,
Стоит, вздыхает, крестится,
Жаль было нам
глядеть,
Как он перед
старухою,
Перед Ненилой Власьевой,
Вдруг
на колени пал!
Черные фраки мелькали и носились врознь и кучами там и там, как носятся мухи
на белом сияющем рафинаде в пору жаркого июльского лета, когда старая ключница рубит и делит его
на сверкающие обломки перед открытым окном; дети все
глядят, собравшись вокруг, следя любопытно за движениями жестких рук ее, подымающих молот, а воздушные эскадроны мух, поднятые легким воздухом, влетают смело, как полные хозяева, и, пользуясь подслеповатостию
старухи и солнцем, беспокоящим глаза ее, обсыпают лакомые куски где вразбитную, где густыми кучами.
— Ах, какие ты забранки пригинаешь! — сказала
старуха,
глядя на него со страхом.
Старуха стояла перед ним молча и вопросительно
на него
глядела.
— А знаете, Анфимьевна, ведь не очень удобно, — заговорил он негромко и не
глядя на нее;
старуха прервала его речь...
Вера слушала в изумлении,
глядя большими глазами
на бабушку, боялась верить, пытливо изучала каждый ее взгляд и движение, сомневаясь, не героический ли это поступок, не великодушный ли замысел — спасти ее, падшую, поднять? Но молитва, коленопреклонение, слезы
старухи, обращение к умершей матери… Нет, никакая актриса не покусилась бы играть в такую игру, а бабушка — вся правда и честность!
Дверь была отворена, и сени были полны народом; и ребята, девочки, бабы с грудными детьми жались в дверях,
глядя на чудного барина, рассматривавшего мужицкую еду.
Старуха, очевидно, гордилась своим уменьем обойтись с барином.
— Чего ж еще, забелим молочком, — сказала
старуха, посмеиваясь и
глядя на дверь.
Бывают же странности: никто-то не заметил тогда
на улице, как она ко мне прошла, так что в городе так это и кануло. Я же нанимал квартиру у двух чиновниц, древнейших
старух, они мне и прислуживали, бабы почтительные, слушались меня во всем и по моему приказу замолчали потом обе, как чугунные тумбы. Конечно, я все тотчас понял. Она вошла и прямо
глядит на меня, темные глаза смотрят решительно, дерзко даже, но в губах и около губ, вижу, есть нерешительность.
Я
глядел тогда
на зарю,
на деревья,
на зеленые мелкие листья, уже потемневшие, но еще резко отделявшиеся от розового неба; в гостиной, за фортепьянами, сидела Софья и беспрестанно наигрывала какую-нибудь любимую, страстно задумчивую фразу из Бетховена; злая
старуха мирно похрапывала, сидя
на диване; в столовой, залитой потоком алого света, Вера хлопотала за чаем; самовар затейливо шипел, словно чему-то радовался; с веселым треском ломались крендельки, ложечки звонко стучали по чашкам; канарейка, немилосердно трещавшая целый день, внезапно утихала и только изредка чирикала, как будто о чем-то спрашивала; из прозрачного, легкого облачка мимоходом падали редкие капли…
«…Представь себе дурную погоду, страшную стужу, ветер, дождь, пасмурное, какое-то без выражения небо, прегадкую маленькую комнату, из которой, кажется, сейчас вынесли покойника, а тут эти дети без цели, даже без удовольствия, шумят, кричат, ломают и марают все близкое; да хорошо бы еще, если б только можно было
глядеть на этих детей, а когда заставляют быть в их среде», — пишет она в одном письме из деревни, куда княгиня уезжала летом, и продолжает: «У нас сидят три
старухи, и все три рассказывают, как их покойники были в параличе, как они за ними ходили — а и без того холодно».
Услужливые
старухи отправили ее было уже туда, куда и Петро потащился; но приехавший из Киева козак рассказал, что видел в лавре монахиню, всю высохшую, как скелет, и беспрестанно молящуюся, в которой земляки по всем приметам узнали Пидорку; что будто еще никто не слыхал от нее ни одного слова; что пришла она пешком и принесла оклад к иконе Божьей Матери, исцвеченный такими яркими камнями, что все зажмуривались,
на него
глядя.
—
На што его тебе, ружье-то? — спрашивала
старуха, недоверчиво
глядя на сына.
Абрамовна плюнула и полезла
на крыльцо; Лиза и ее кучер засмеялись, и даже Женни не могла удержаться от улыбки,
глядя на смешной гнев
старухи.
У него
на совести несколько темных дел. Весь город знает, что два года тому назад он женился
на богатой семидесятилетней
старухе, а в прошлом году задушил ее; однако ему как-то удалось замять это дело. Да и остальные четверо тоже видели кое-что в своей пестрой жизни. Но, подобно тому как старинные бретеры не чувствовали никаких угрызений совести при воспоминании о своих жертвах, так и эти люди
глядят на темное и кровавое в своем прошлом, как
на неизбежные маленькие неприятности профессий.
И он снял с одного из гробов крышку, еще не заколоченную гвоздями. Там лежала одетая кое-как в отребья морщинистая
старуха с отекшим синим лицом. Левый глаз у нее был закрыт, а правый таращился и
глядел неподвижно и страшно, уже потерявши свой блеск и похожий
на залежавшуюся слюду.
Лихонин повторил ей свое распоряжение и дал рублевую бумажку. Но
старуха не уходила, толклась
на месте, сопела, жевала губами и недружелюбно
глядела на девушку, сидевшую спиной к свету.
Когда наша орда влетела в деревню, старики и
старухи поднялись со своих мест, а молодые с заметным любопытством
глядели на приезжих, и все они с видимым удовольствием
на лицах кланялись Александру Ивановичу.
У входа в Древний Дом — никого. Я обошел кругом и увидел
старуху привратницу возле Зеленой Стены: приставила козырьком руку,
глядит вверх. Там над Стеной — острые, черные треугольники каких-то птиц: с карканием бросаются
на приступ — грудью о прочную ограду из электрических волн — и назад и снова над Стеною.
А я, знашь, в ту пору, как ее бросил
на гуменнике, и развязать-то второпях позабыл…
Гляжу, к обеду и становой прикатил; поволокли нас всех туда миром; сняли с нее вожжи, со
старухи.
— Господи, Мати Пресвятыя Богородицы! — говорила в себя и вздыхая
старуха,
глядя на бомбы, которые, как огненные мячики, беспрестанно перелетали с одной стороны
на другую: — страсти-то, страсти какие! И-и-хи-хи. Такого и в первую бандировку не было. Вишь, где лопнула проклятая — прямо над нашим домом в слободке.
Мне бы,
старухе, только оставалось радоваться,
глядя на тебя.
На другой день за вечерним чаем он особенно тщательно сметал со стола и с колен крошки хлеба, отстранял от себя что-то невидимое, а
старуха хозяйка,
глядя на него исподлобья, говорила снохе шепотом...
Однажды вечером, кончив дневной сбор винограда, партия молдаван, с которой я работал, ушла
на берег моря, а я и
старуха Изергиль остались под густой тенью виноградных лоз и, лежа
на земле, молчали,
глядя, как тают в голубой мгле ночи силуэты тех людей, что пошли к морю.
Вот те мысли, которые мучительно повертывались клубком в голове Татьяны Власьевны, когда она семидесятилетней
старухой таскала кирпичи
на строившуюся церковь. Этот подвиг был только приготовлением к более трудному делу, о котором Татьяна Власьевна думала в течение последних сорока лет, это — путешествие в Иерусалим и по другим святым местам. Теперь задерживала одна Нюша, которая, того
гляди, выскочит замуж, — благо и женишок есть
на примете.
Девушка иногда сердилась
на упрямую
старуху, особенно когда та принималась ворчать
на нее, но когда бабушка вставала
на молитву — это была совсем другая женщина, вроде тех подвижниц, какие
глядят строгими-строгими глазами с икон старинного письма.
Старуха рыдала как безумная. Сын сидел подле матери, обняв ее руками, утирал слезы и молчал. Когда расспросы делались уже чересчур настойчивыми, Ваня обращал к присутствующим кроткое лицо свое и
глядел на них так же спокойно, как будто ничего не произошло особенного.
Вид рулетки, осанистых крупиэ, которых она — встреть она их в другом месте — наверное, приняла бы за министров, вид их проворных лопаточек, золотых и серебряных кучек
на зеленом сукне, игравших
старух и расписных лореток привел Капитолину Марковну в состояние какого-то немотствующего исступления; она совсем позабыла, что ей следовало вознегодовать, — и только
глядела,
глядела во все глаза, изредка вздрагивая при каждом новом возгласе…
— Она была не очень красива — тонкая, с умным личиком, большими глазами, взгляд которых мог быть кроток и гневен, ласков и суров; она работала
на фабрике шёлка, жила со
старухой матерью, безногим отцом и младшей сестрой, которая училась в ремесленной школе. Иногда она бывала веселой, не шумно, но обаятельно; любила музеи и старые церкви, восхищалась картинами, красотою вещей и,
глядя на них, говорила...
Свекровь ее тут же, старушка,
Трудилась;
на полном мешке
Красивая Маша, резвушка,
Сидела с морковкой в руке.
Телега, скрыпя, подъезжает —
Савраска
глядит на своих,
И Проклушка крупно шагает
За возом снопов золотых.
«Бог помочь! А где же Гришуха?» —
Отец мимоходом сказал.
— В горохах, — сказала
старуха.
«Гришуха!» — отец закричал,
На небо взглянул. «Чай, не рано?
Испить бы…» Хозяйка встает
И Проклу из белого жбана
Напиться кваску подает.
Долинский никак не мог понять, каким случаем он попал в добрые друзья к Онучиным; но,
глядя на счастливое лицо
старухи, предлагающей открыть ему радостную семейную весть, довольно низко поклонился и сказал какое-то приличное обстоятельствам слово.
Игуменья Досифея была худая, как сушеная рыба,
старуха, с пожелтевшими от старости волосами. Ей было восемьдесят лет, из которых она провела в своей обители шестьдесят. Строгое восковое лицо
глядело мутными глазами. Черное монашеское одеяние резко выделяло и эту седину и эту старость: казалось, в игуменье не оставалось ни одной капли крови. Она встретила воеводшу со слезами
на глазах и благословила ее своею высохшею, дрожавшею рукой, а воеводша поклонилась ей до земли.
Старик, задыхаясь от усталости и тревоги, бежал около двух верст до площади, где стоят извозчики. Облитый потом, он сел
на дрожки и велел везти себя в врачебную управу. Не
глядя, что вынул из кармана, он дал извозчику монету и вбежал в сени. Баба и
старуха сидели
на окне.
Старуха плакала.
Из окна чердака видна часть села, овраг против нашей избы, в нем — крыши бань, среди кустов. За оврагом — сады и черные поля; мягкими увалами они уходили к синему гребню леса,
на горизонте. Верхом
на коньке крыши бани сидел синий мужик, держа в руке топор, а другую руку прислонил ко лбу,
глядя на Волгу, вниз. Скрипела телега, надсадно мычала корова, шумели ручьи. Из ворот избы вышла
старуха, вся в черном, и, оборотясь к воротам, сказала крепко...
Старуха ничего не отвечала и только крестила его,
глядя на него каким-то грустным взором.
Павел выпустил его из рук и несколько минут
глядел на него, как бы размышляя, убить ли его или оставит!? живым; потом, решившись
на что-то, повернулся и быстрыми шагами пошел домой. Дорогой он прямиком прорезывал огромные лужи, наткнулся
на лоток с калачами и свернул его, сшиб с ног какую-то нищую
старуху и когда вошел к себе в дом, то у него уж не было и шляпы. Кучер остался тоже в беспокойном раздумье…
—
Старуха, мотри, эй, крупа-то высыпалась… право,
на дне прореха… дор́огой, того и
гляди, всю раструсишь…
Для этой цели он первоначально перестал с Катериной Архиповной кланяться, говорить и даже
глядеть на нее; но это не помогало:
старуха жила по-прежнему и сама, с своей стороны, не обращала
на зятя никакого внимания.
Старики и
старухи также имели свою долю в общем веселье: они стояли у решетки и тешились,
глядя на забаву.
Зрителем этой сцены была
старуха, мать Григория; свесив с печи седую голову, как-то бессмысленно
глядела она
на все, происходившее перед ее глазами.
Старухи и бабы
глядели на ноги Николая, обутые в валенки, и
на его бледное лицо и говорили печально...
Теперь они шли по улице, озябшие и несчастные. Слезы текли из слепых глаз
старухи и замерзали
на лице. Старик шел с какой-то горестной торжественностью и, постукивая палкой по мерзлой земле, поднимал лицо высоко, как будто
глядя в небо слепыми глазами. Оказалось, что они шли «делать бумагу» в управе. В эту ночь из амбара якута, у которого они зимовали, украли их сокровища, стоившие нескольких лет тяжкого труда…
Когда проснулся философ, то весь дом был в движении: в ночь умерла панночка. Слуги бегали впопыхах взад и вперед.
Старухи некоторые плакали. Толпа любопытных
глядела сквозь забор
на панский двор, как будто бы могла что-нибудь увидеть.
— Прочь, развратитель!! — крикнула
на него
старуха. — Можете себе представить, — обратилась она опять к Иосафу, — всю ночь слышу топ-топ по чердаку то туда, то сюда… Что такое?.. Иду… глядь, соколена эта и катит оттуда и подолец обдергивает.
Гляжу далее: и разбойник этот, и платочком еще рожу свою закрывает, как будто его подлой бороды и не увидят.
О чем была его кручина?
Рыдал ли он рыданьем сына,
Давно отчаявшись обнять
Свою тоскующую мать,
И невеселая картина
Ему являлась: старый дом
Стоит в краю деревни бедной,
И голова
старухи бледной
Видна седая под окном.
Вздыхает, молится, гадает
и смотрит, смотрит, и двойной
В окошко рамы не вставляет
Старушка позднею зимой.
А сколько,
глядя на дорогу,
Уронит слез — известно богу!
Но нет! и бог их не считал!
А то бы радость ей послал!
И вспомнил фельдшер, что случилось с ним года полтора назад, зимою, в этом самом дворе, и как хвастал Мерик; и вообразил он, как горят зарезанные
старуха и Любка, и позавидовал Мерику. И когда шел опять в трактир, то,
глядя на дома богатых кабатчиков, прасолов и кузнецов, соображал: хорошо бы ночью забраться к кому побогаче!
— Ты
глянь, что с девчонкой сделал: руку вышиб, — сказала
старуха, показывая ему вывернутую висящую ручку не переставая заливавшейся криками девочки. Корней повернулся и молча вышел в сени и
на крыльцо.
Старуха, без платка, с растрепанными седыми волосами, с трясущейся головой, шатаясь, вошла в каморку и, не
глядя ни
на Корнея, ни
на Марфу, подошла к внучке, заливавшейся отчаянными слезами, и подняла ее.
Бросила горшки свои Фекла; села
на лавку и, ухватясь руками за колена, вся вытянулась вперед, зорко
глядя на сыновей. И вдруг стала такая бледная, что краше во гроб кладут. Чужим теплом Трифоновы дети не грелись, чужого куска не едали, родительского дома отродясь не покидали. И никогда у отца с матерью
на мысли того не бывало, чтобы когда-нибудь их сыновьям довелось
на чужой стороне хлеб добывать. Горько бедной Фекле.
Глядела,
глядела старуха на своих соколиков и заревела в источный голос.
Но, веря своей примете, мужики не доверяли бабьим обрядам и, ворча себе под нос, копались средь дворов в навозе,
глядя, не осталось ли там огня после того, как с вечера
старухи пуки лучины тут жгли, чтоб
на том свете родителям было теплее.