Неточные совпадения
Вот в чем дело, батюшка. За молитвы родителей наших, — нам, грешным,
где б и умолить, — даровал нам Господь Митрофанушку. Мы все делали, чтоб он у нас стал таков, как изволишь его видеть. Не
угодно ль, мой батюшка, взять на себя труд и посмотреть, как он у нас выучен?
По субботам в редакции сходились сотрудники и доброжелатели газеты, люди, очевидно, любившие поговорить всюду
где можно и о чем
угодно.
Возьмет книгу, все равно какую, и оставит ее без сожаления; ляжет и уснет
где ни попало и когда
угодно; ест все без разбора, особенно фрукты.
«На берег кому
угодно! — говорят часу во втором, — сейчас шлюпка идет». Нас несколько человек село в катер, все в белом, — иначе под этим солнцем показаться нельзя — и поехали, прикрывшись холстинным тентом; но и то жарко: выставишь нечаянно руку, ногу, плечо — жжет. Голубая вода не струится нисколько; суда, мимо которых мы ехали, будто спят: ни малейшего движения на них; на палубе ни души. По огромному заливу кое-где ползают лодки, как сонные мухи.
— Вот еще
где наказание-то, — вслух подумала Надежда Васильевна, — да эта Хина кого
угодно сведет с ума!
— Ну, не буду, не буду… — согласился Виктор Васильич. — Я как-нибудь после Сергею Александрычу доскажу одному.
Где эти кислые барышни заведутся, и поговорить ни о чем нельзя. Вон Зося, так ей все равно: рассказывай, что душе
угодно.
Лет до десяти я не замечал ничего странного, особенного в моем положении; мне казалось естественно и просто, что я живу в доме моего отца, что у него на половине я держу себя чинно, что у моей матери другая половина,
где я кричу и шалю сколько душе
угодно. Сенатор баловал меня и дарил игрушки, Кало носил на руках, Вера Артамоновна одевала меня, клала спать и мыла в корыте, m-me Прово водила гулять и говорила со мной по-немецки; все шло своим порядком, а между тем я начал призадумываться.
В екатерининские времена на этом месте стоял дом, в котором помещалась типография Н. И. Новикова,
где он печатал свои издания. Дом этот был сломан тогда же, а потом, в первой половине прошлого столетия, был выстроен новый, который принадлежал генералу Шилову, известному богачу, имевшему в столице силу, человеку, весьма оригинальному: он не брал со своих жильцов плату за квартиру, разрешал селиться по сколько
угодно человек в квартире, и никакой не только прописки, но и записей жильцов не велось…
— Я разрешаю вам бывать,
где и у кого
угодно, — сказал барон. — Нам скрывать нечего. Вы осмотрите здесь всё, вам дадут свободный пропуск во все тюрьмы и поселения, вы будете пользоваться документами, необходимыми для вашей работы, — одним словом, вам двери будут открыты всюду. Не могу я разрешить вам только одного: какого бы то ни было общения с политическими, так как разрешать вам это я не имею никакого права.
Очевидно, что в одиночку такая охота не заманчива, хотя очень спокойна: курить, сидеть, прохаживаться, даже лежать, если
угодно, но она уже слишком недобычлива и даже может быть скучновата, потому что иногда лет вальдшнепов располагается весьма неудачно: во всех направлениях слышны их голоса, а именно на то место,
где стоит охотник, не налетит в меру ни один, и, простояв часа три, охотник принужден будет воротиться домой, не разрядив даже ружья.
— О, я ведь не в этой комнате просил; я ведь знаю; а я бы вышел куда-нибудь,
где бы вы указали, потому я привык, а вот уж часа три не курил. Впрочем, как вам
угодно и, знаете, есть пословица: в чужой монастырь…
— Мне нечего вам приказывать, — возразил тем же голосом Лаврецкий, — вы знаете — между нами все кончено… и теперь более, чем когда-нибудь. Вы можете жить,
где вам
угодно; и если вам мало вашей пенсии…
Я прошу поцеловать ручку у батюшки и матушки. Если провидению не
угодно, чтоб мы здесь увиделись, в чем, впрочем, я не отчаиваюсь, то будем надеяться, что бог, по милосердию своему, соединит нас там,
где не будет разлуки. Истинно божеская религия та, которая из надежды сделала добродетель. Обнимите всех добрых друзей.
— Кто ж это вам сказал, что здесь ничего не делают? Не
угодно ли присмотреться самой-то тебе поближе. Может быть, здесь еще более работают, чем где-нибудь. У нас каждая почти одним своим трудом живет.
Мать ни за что не хотела стеснить его свободу; он жил в особом флигеле, с приставленным к нему слугою, ходил гулять по полям и лесам и приходил в дом,
где жила Марья Михайловна, во всякое время, когда ему было
угодно, даже ночью.
Через несколько минут своротили с дороги и въехали в селение без улиц; избы были разбросаны в беспорядке; всякий хозяин поселился там,
где ему
угодно, и к каждому двору был свой проезд.
Все это я объяснял ей и отцу, как умел, сопровождая свои объяснения слезами; но для матери моей не трудно было уверить меня во всем, что ей
угодно, и совершенно успокоить, и я скоро, несмотря на страх разлуки, стал желать только одного: скорейшего отъезда маменьки в Оренбург,
где непременно вылечит ее доктор.
При отъезде m-me Эйсмонд Ришар дал ей письмо к одному своему другу, берлинскому врачу, которого прямо просил посоветовать этой даме пользоваться,
где только она сама пожелает и в какой только
угодно ей местности. Ришар предполагал, что Мари стремится к какому-нибудь предмету своей привязанности за границу. Он очень хорошо и очень уж давно видел и понимал, что m-r Эйсмонд и m-me Эйсмонд были, как он выражался, без взаимного нравственного сродства, так как одна была женщина умная, а другой был мужчина глупый.
— Пустое дело. Почесть что задаром купил. Иван Матвеич, помещик тут был, господин Сибиряков прозывался. Крестьян-то он в казну отдал. Остался у него лесок — сам-то он в него не заглядывал, а лесок ничего, хоть на какую
угодно стройку гож! — да болотце десятин с сорок. Ну, он и говорит, Матвей-то Иваныч: «
Где мне, говорит, с этим дерьмом возжаться!» Взял да и продал Крестьян Иванычу за бесценок. Владай!
Да, вот он едет в то место,
где несколько женщин отдают кому
угодно свое тело, свои ласки и великую тайну своей любви.
И в самом деле, как бы ни была грязна и жалка эта жизнь, на которую слепому случаю
угодно было осудить вас, все же она жизнь, а в вас самих есть такое нестерпимое желание жить, что вы с закрытыми глазами бросаетесь в грязный омут — единственную сферу,
где вам представляется возможность истратить как попало избыток жизни, бьющий ключом в вашем организме.
Тут же присутствует и спившийся с кругу приказный Трофим Николаич, видавший когда-то лучшие дни, потому что был он и исправником, и заседателем, и опять исправником, и просто вольнонаемным писцом в земском суде, покуда наконец произойдя через все медные трубы, не устроил себе постоянного присутствия в кабаке,
где, за шкалик «пенного», настрочить может о чем
угодно, куда
угодно и какую
угодно просьбицу захмелевшему мужичку.
Пишите свободно, не стесненные никакими другими занятиями, в каком
угодно климате,
где только благоприятней для вашего вдохновения…
— А вам не
угодно знать, что, собственно, я за женщина? Впрочем, я не удивляюсь, — прибавила она, снова прислонясь к подушкам дивана. — Человек собирается жениться, да еще по любви, да после дуэли…
Где ему помышлять о чем-нибудь другом?
Я уже потому убежден в успехе этой таинственной пропаганды, что Россия есть теперь по преимуществу то место в целом мире,
где всё что
угодно может произойти без малейшего отпору.
— А
где им
угодно!.. Пускай отправятся к акушерке… мало ли их здесь!.. Или в воспитательный дом, — проговорила с презрением Миропа Дмитриевна.
Невинность, сказал где-то бессмертный Шекспир, подобна пустой бутылке, которую можно наполнить каким
угодно содержанием.
Бизюкина могла ориентироваться
где ей
угодно, но у нее недостало смелости проникнуть в гостиную вслед за своими кавалерами, а якшаться с дамами она не желала и потому села у двери.
— Отцу нравится жених, — продолжал Николай Артемьевич, размахивая сухарем, — а дочери что до этого за дело! Это было хорошо в прежние, патриархальные времена, а теперь мы все это переменили. Nous avons changé tout ça. [Мы все это переменили (фр.).] Теперь барышня разговаривает с кем ей
угодно, читает, что ей
угодно; отправляется одна по Москве, без лакея, без служанки, как в Париже; и все это принято. На днях я спрашиваю:
где Елена Николаевна? Говорят, изволили выйти. Куда? Неизвестно. Что это — порядок?
Суслов. Я просил бы не мешать мне… Когда я кончу, я отвечу, как вам будет
угодно, за все, что скажу… Вы, Марья Львовна, так называемый идейный человек. Вы где-то там делаете что-то таинственное… может быть, великое, историческое, это уж не мое дело!.. Очевидно, вы думаете, что эта ваша деятельность дает вам право относиться к людям сверху вниз.
— Алеша умный, Алеша добрый, — проговорил Костя, лениво поднимая голову, — но, милая моя, чтобы узнать, что он умный, добрый и интересный, нужно с ним три пуда соли съесть… И какой толк в его доброте или в его уме? Денег он вам отвалит сколько
угодно, это он может, но
где нужно употребить характер, дать отпор наглецу и нахалу, там он конфузится и падает духом. Такие люди, как ваш любезный Алексис, прекрасные люди, но для борьбы они совершенно не годны. Да и вообще ни на что не годны.
И впоследствии, когда где-нибудь откроется вакансия смотрителя, экзекутора или эконома, память невольно напоминает нам о добром старике, который, не мудрствуя лукаво, принес нам свое ноздревское сердце и заветную думу всей своей жизни выразил в одном восклицании: как
угодно!
Итак, прошу вас — или изменить ваше поведение и вернуться к обязанностям, приличным вашему званию, или же, во избежание соблазна, переселиться в другое место,
где вас не знают и
где вы можете заниматься, чем вам
угодно.
Барон судил в сем случае несколько по Петербургу,
где долгие годы можно делать что
угодно, и никто не будет на то обращать большого внимания; но Москва оказалась другое дело: по выражениям лиц разных знакомых, посещавших Анну Юрьевну, барон очень хорошо видел, что они понимают его отношения к ней и втайне подсмеиваются над ним.
— Именно вытурят из Москвы!.. — согласилась с удовольствием княгиня. — И потом объясните вы этой девчонке, — продолжала она, — что это верх наглости с ее стороны — посещать мой дом; пусть бы она видалась с князем,
где ей
угодно, но не при моих, по крайней мере, глазах!.. Она должна же хоть сколько-нибудь понять, что приятно ли и легко ли это мне, и, наконец, я не ручаюсь за себя: я, может быть, скажу ей когда-нибудь такую дерзость, после которой ей совестно будет на свет божий смотреть.
Лыняев. Вексель. Там,
где ничего-то нет, могут написать что
угодно и взыскать с вас пятьдесят, сто тысяч.
— Нет! зачем в больницу! все одно помирать-то. Пожила довольно; видно, уж так Богу
угодно. С лежанки не сходит.
Где ж ей в больницу! Ее станут поднимать, она и помрет.
Мы очень много занимались дорогой, а сверх того я перечитал наизусть все, что знал, даже разговаривали гораздо больше и откровеннее, чем в Казани; но
где только можно было удить — я удил, сколько было мне
угодно.
— Пять?… — Он покраснел, отойдя к стене у стола,
где висел шнур с ручкой, как у звонка. — Смотрите, Санди, как вам будет удобно есть и пить: если вы потянете шнур один раз, — по лифту, устроенному в стене, поднимется завтрак. Два раза — обед, три раза — ужин; чай, вино, кофе, папиросы вы можете получить когда
угодно, пользуясь этим телефоном. — Он растолковал мне, как звонить в телефон, затем сказал в блестящую трубку: — Алло! Что? Ого, да, здесь новый жилец. — Поп обернулся ко мне: — Что вы желаете?
Когда я размышлял об этом, во мне мелькнули чувство сопротивления и вопрос: «А что, если, поужинав, я надену шапку, чинно поблагодарю всех и гордо, таинственно отказываясь от следующих, видимо, готовых подхватить „вилок“, выйду и вернусь на „Эспаньолу“,
где на всю жизнь случай этот так и останется „случаем“, о котором можно вспоминать целую жизнь, делая какие
угодно предположения относительно „могшего быть“ и „неразъясненного сущего“.
— Да, на весь город; генерал же, я думаю, об этом не думает, и ему не до этого. К тому же мисс Полина имеет полное право жить,
где ей
угодно. Насчет же этого семейства можно правильно сказать, что это семейство уж не существует.
Узнав от батеньки, сколько предполагается перемен при столе, он идет с маменькой в сажи,
где кормится живность, и выбирает сам, какую ему будет
угодно.
Голован же вел себя так, как будто он даже совсем не знал ничего настоящего о наилучшем пути, а ломал хлеб от своей краюхи без разбору каждому, кто просил, и сам садился за чей
угодно стол,
где его приглашали.
Не
угодно ль [будет]
Пожаловать на мельницу… да
где ж он?
Скажи,
где князь наш? ба, ба, ба! какая
Повязка! вся в каменьях дорогих!
Так и горит! и бусы!.. Ну, скажу,
Подарок царский. Ах он благодетель!
А это что? мошонка! уж не деньги ль?
Да что же ты стоишь, не отвечаешь,
Не вымолвишь словечка? али ты
От радости нежданой одурела,
Иль на тебя столбняк нашел?
— Куда? На бега? С моим удовольствием. — Рыбников шумно встал, опрокинув стул. — Это
где лошади скачут? Штабс-капитан Рыбников куда
угодно. В бой, в строй, к чертовой матери! Ха-ха-ха! Вот каков. Что? Не правда?
— Вот
где у нас эта защита сидит, вот-с! То и гляди, из Иркутска запрос прискачет на курьерских… Кто заседатель в участке? Как мог допустить такое положение вещей!.. А ч-черт! А я только тем и виноват против других, что у меня тут… не
угодно ли… защитник угнетенных явился…
Выжжет таловой палке сердце, дырки,
где надо, высверлит, на конце пищик сделает и так славно наладит, что хоть что
угодно играй.
— Нет-с, можно! Извольте слушать; первое явление: вы со слугой. Слугу буду играть я сам.
Угодно вам? Хотя это и не моя роль и не моего вкуса, но для театра я готов пожертвовать всем. Свахи нет. Является Кочкарев и с ним вся сцена. Потом зачеркивается все и начинается с того места,
где невеста рассуждает о женихах. Приходит Кочкарев, советует ей брать Подколесина и приводит его, а тут опять может идти все сплошь. Таким образом пиеса прекрасно начнется и отлично кончится.
Шуберский. Мне передавал это ваше приказание Дмитрий Дмитрич Мямлин, но я прежде желал доложить вашему сиятельству, что статьи, за которые вам
угодно было разгневаться на меня, писаны не мною: я имею удостоверение в том от редакции газеты,
где помещены эти статьи. (Подает графу удостоверение.)
Софья Михайловна. А мне что за дело до того! Он может сидеть и бывать
где ему
угодно! (Подойдя к столу направо и обращаясь к Блинкову.) Муж приехал и был у меня.