Неточные совпадения
Когда падают старые авторитеты, когда не верят больше
в суверенитет монархий или демократий, то создается авторитет и суверенность
коллектива, но это всегда означает внутреннюю неосвобожденность человека и некоммюнотарность людей.
Совершенно неверно, когда говорят, что новый советский человек есть человек коллективный и живет
в коллективе, а старый интеллигент был индивидуалистом.
Старый интеллигент
в преобладающей своей массе тоже жил
в коллективе, и суждения его были коллективными.
Человек должен жить
в органическом
коллективе, послушный его строю и ладу, образовываться своим сословием, своей традиционной профессией, всем традиционным народным укладом.
И вот что самое важное:
в «коллективистичную» эпоху происходит не только социализация и коллективизация экономической и политической жизни, но и совести, мысли, творчества, экстериоризации совести, т. е. перенесение ее из глубины человека, как духовного существа, вовне, на
коллектив, обладающий авторитарными органами.
Коллектив есть не реальность, а известная направленность людей и групп, состояние,
в котором они находятся.
Русский народ всегда любил жить
в тепле
коллектива,
в какой-то растворенности
в стихии земли,
в лоне матери.
Идея, смысл раскрывается
в личности, а не
в коллективе, и народная мудрость раскрывается на вершинах духовной жизни личностей, выражающих дух народный.
Для марксистов погружение
в коллектив и активность
в нем уничтожает самый вопрос о смерти.
Можно подумать, что личность не проснулась еще не только
в России консервативной, но и
в России революционной, что Россия все еще остается страной безличного
коллектива.
В этом отношении совершенно ложна метафизика коллективизма, которая
в социальном
коллективе видит реальность, стоящую над человеком.
В марксизме есть две тенденции — тенденция к объективации и отчуждению человека
в коллектив, и тенденция к субъективизму, к освобождению труда и трудящихся от власти общества, к гуманизации общества.
Везде личность подавлена
в органическом
коллективе.
«Мы»
в соборности не есть
коллектив.
Это достигают через потерю памяти смертной, через окончательное погружение человека
в жизнь
коллектива вплоть до уничтожения личного сознания.
В действительности, метафизически, я более крайний противник коммунизма, чем представители разных течений эмиграции, по состоянию своего сознания коллективистических, признающих примат
коллектива, общества и государства над личностью.
«Аристократия» была более независима
в своих суждениях от
коллектива, более индивидуалистична и свободна
в своей жизни, имела связи с местным обществом, главным образом земским, отчасти с театром.
И осуществилось лишь обратное подобие этой «соборности»
в русском коммунизме, который уничтожил всякую свободу творчества и создал культуру социального заказа, подчинив всю жизнь организованному извне механическому
коллективу.
В известном смысле можно сказать, что историческое христианство создано церковью, религиозным
коллективом как социологическим феноменом.
Если признать соборность и церковное сознание внешним для меня авторитетом и экстериоризировать мою совесть
в соборный церковный
коллектив, то оправдываются церковные процессы, совершенно формально подобные коммунистическим процессам.
Ортодоксальные системы, которые выражают организованный социальный
коллектив, должны отрицать творчество или признавать его
в очень поверхностном смысле.
Я никогда не хотел раствориться ни
в какой первостихии, стихии ли космической или стихии социального
коллектива.
Он,
в конце концов, увидел человека как исключительный продукт общества, класса и подчинил целиком человека новому обществу, идеальному социальному
коллективу вместо того, чтобы подчинить общество человеку, окончательно освободить человека от категории социального класса.
Личность остается подчиненной
коллективу, и она тонет
в народной стихии.
Но
в результате социальный
коллектив,
в котором человек должен был быть освобожден от эксплуатации и насилия, делается поработителем человеческой личности.
Человечество благодаря этому рассыпано на личности, находится
в дезинтеграции и способно образовать только
коллектив или множественность, хотя и внешне связанную и урегулированную.
Дело
в том, что провозглашение истины, согласно православному вероучению, принадлежит собору, который, однако же, действует и авторизуется Церковью не как
коллектив, общеепархиальный съезд или церковный парламент, но как орган самого «Духа Истины», Духа Святого (отсюда соборная формула: «изволися Духу Св. и нам»).
Мы непосредственно знаем себя, однако, только как личности, обособленные центры бытия, а органичность свою ощущаем лишь чрез социальную среду как внешнюю данность, нечто случайное и принудительное, не соборность, но
коллектив, имеющий высший идеал не
в любви, а
в солидарности.
В Английской революции, как имеющей религиозную основу, народ еще рассматривается
в качестве суверена ex iure divino, во Французской же, как и во всех дальнейших революциях, речь идет о неразгаданной, но для всех явной реальности
коллектива, воля которого священна, а потому и есть высший источник правообразования.
В ветхом Адаме, или
в развращенном и самостном человечестве, утрачена истинная, чистая человечность, каждый остается замкнутым сам
в себе, человечество существует
в смене индивидов и поколений, как
коллектив, а не соборность.
Единственно приемлемый, не рабий смысл слова «соборность» — это понимание её как внутреннего конкретного универсализма личности, а не как отчуждения совести
в какой-либо внешний
коллектив.
Человек должен достигнуть состояния,
в котором он больше не будет классироваться, т. е. пригвождаться к какому-либо
коллективу.
Всякая организация требует известной дисциплины, но, когда дисциплина требует отказа от личного сознания и совести, она превращается
в тиранию
коллектива.
В народничестве есть своя правда, но есть и великая ложь, которая выражается
в преклонении личности перед
коллективом.
Но
в коллективе это реальное искажено экстериоризацией и это экзистенциальное, связанное с общностью людей, умалено объективацией.
Человек
в своей беспомощности и покинутости, естественно, ищет спасения
в коллективах.
И на вершине цивилизации,
в XX веке, вновь образующиеся
коллективы требуют культов,
в которых может обнаружиться переживание первобытного тотемизма.
Церковь, государство, нация, класс, партия могут превратиться
в тиранию
коллектива.
Но органическое понимание общества может быть и спиритуалистическим, видеть
в обществе и общественных
коллективах воплощение духа.
Когда обвиняют рабочих
в том, что они не понимают верховной ценности личности, подозрительно относятся к правде персонализма и полагаются исключительно на
коллективы, то забывают, что изолированный рабочий совершенно беспомощен и раздавлен,
в профессиональном же союзе или социалистической партии он делается силой и может бороться за улучшение своего положения.
Унижение моего народа или моей веры вызывает боль во мне, а не
в народе и не
в религиозном
коллективе, которые не обладают экзистенциальным центром и, следовательно, чувствилищем к боли.
Экзистенциальный центр церкви и соборного сознания находится
в каждой личности и
в личности Христа, именно
в богочеловеческой личности Христа, но не
в каком-то
коллективе, не
в каком-то организме, воплощающем всеединство.
Человек согласен отказаться от своей личности, чтобы жизнь его была более обеспеченной, он ищет тесноты
в людском
коллективе, чтобы было менее страшно.
Ошибочно было бы сказать, что
в коллективе нет никакой реальности, нет ничего экзистенциального.
Коммунисты и фашисты одинаково утверждают, что истину знают только
коллективы и раскрывается она лишь
в коллективной борьбе.
В коллективе у человека ослабляется страх перед опасностью и потребность
в гарантии безопасности.
Объективируя эти группировки, которые имеют лишь функциональное к нему отношение, он представляет себе их
коллективами,
в которых он чувствует себя подчиненной частью и
в которых он растворяется.
В первобытном обществе личность совершенно поглощена
коллективом.
Но
коллектив всегда предлагает личности усиление её энергии
в борьбе.
Но
в XX веке диктатор, цезарь тоже считается божественного происхождения, эманацией божества-народа, божества-государства или божества-социального
коллектива.