Неточные совпадения
И
в самом деле, здесь все дышит уединением; здесь все таинственно — и густые сени липовых аллей, склоняющихся над потоком, который с шумом и
пеною, падая с плиты на плиту, прорезывает себе путь между зеленеющими горами, и ущелья, полные мглою и молчанием, которых ветви разбегаются отсюда во все
стороны, и свежесть ароматического воздуха, отягощенного испарениями высоких южных трав и белой акации, и постоянный, сладостно-усыпительный шум студеных ручьев, которые, встретясь
в конце долины, бегут дружно взапуски и наконец кидаются
в Подкумок.
Посреди стола и поперек его, на блюде,
в пене сметаны и тертого хрена лежал, весело улыбаясь, поросенок, с трех
сторон его окружали золотисто поджаренный гусь, индейка и солидный окорок ветчины.
Потом он слепо шел правым берегом Мойки к Певческому мосту, видел, как на мост, забитый людями, ворвались пятеро драгун, как засверкали их шашки, двое из пятерых, сорванные с лошадей, исчезли
в черном месиве, толстая лошадь вырвалась на правую
сторону реки, люди стали швырять
в нее комьями снега, а она топталась на месте, встряхивая головой; с морды ее падала
пена.
Наш катер вставал на дыбы, бил носом о воду, загребал ее, как ковшом, и разбрасывал по
сторонам с брызгами и
пеной. Мы-таки перегнали, хотя и рисковали если не перевернуться совсем, так черпнуть порядком. А последнее чуть ли не страшнее было первого для барона: чем было бы тогда потчевать испанок, если б
в мороженое или конфекты вкатилась соленая вода?
Чуть вал ударит посильнее — и обдаст шумной
пеной колеса нашего экипажа, лошади фыркали и бросались
в сторону.
Вдруг люди все бросились бежать от камней
в разные
стороны и каждый присел неподалеку, кто за
пень, кто за камень, и смотрели оттуда, что будет.
Ни березовой рощи, ни камня, ни
пня давно уже не было и
в помине, а где стояло урочище Сухой Пал — каждая
сторона доказывала
в свою пользу.
Когда мы подошли к реке, было уже около 2 часов пополудни. Со
стороны моря дул сильный ветер. Волны с шумом бились о берег и с
пеной разбегались по песку. От реки
в море тянулась отмель. Я без опаски пошел по ней и вдруг почувствовал тяжесть
в ногах. Хотел было я отступить назад, но, к ужасу своему, почувствовал, что не могу двинуться с места. Я медленно погружался
в воду.
Рабочие изумленно посмотрели на меня. Мне не хотелось при посторонних давать волю своим чувствам; я отошел
в сторону, сел на
пень и отдался своей печали.
Запасшись такими рожками, мы с Дерсу отправились
в лес и, отойдя от бивака с километр, разошлись
в разные
стороны. Выбрав место, где заросли были не так густы, я сел на
пень и стал ждать.
Леший сзади обнимает Мизгиря; Снегурочка вырывается и бежит по поляне. Леший оборачивается
пнем. Мизгирь хочет бежать за Снегурочкой, между ним и ею встает из земли лес.
В стороне показывается призрак Снегурочки, Мизгирь бежит к нему, призрак исчезает, на месте его остается
пень с двумя прилипшими, светящимися, как глаза, светляками.
Волны подгоняли нашу утлую ладью, вздымали ее кверху и накреняли то на один, то на другой бок. Она то бросалась вперед, то грузно опускалась
в промежутки между волнами и зарывалась носом
в воду. Чем сильнее дул ветер, тем быстрее бежала наша лодка, но вместе с тем труднее становилось плавание. Грозные валы, украшенные белыми гребнями, вздымались по
сторонам. Они словно бежали вперегонки, затем опрокидывались и превращались
в шипящую
пену.
Несколько человек солидно отошли от толпы
в разные
стороны, вполголоса переговариваясь и покачивая головами. Но все больше сбегалось плохо и наскоро одетых, возбужденных людей. Они кипели темной
пеной вокруг Рыбина, а он стоял среди них, как часовня
в лесу, подняв руки над головой, и, потрясая ими, кричал
в толпу...
Костер горел ярко, и безлицые тени дрожали вокруг него, изумленно наблюдая веселую игру огня. Савелий сел на
пень и протянул к огню прозрачные, сухие руки. Рыбин кивнул
в его
сторону и сказал Софье...
Необозримые леса, по местам истребленные жестокими пожарами и пересекаемые быстрыми и многоводными лесными речками, тянутся по обеим
сторонам дороги, скрывая
в своих неприступных недрах тысячи зверей и птиц, оглашающих воздух самыми разнообразными голосами; дорога, бегущая узеньким и прихотливым извивом среди обгорелых
пней и старых деревьев, наклоняющих свои косматые ветви так низко, что они беспрестанно цепляются за экипаж, напоминает те старинные просеки, которые устроены как бы исключительно для насущных нужд лесников, а не для езды; пар, встающий от тучной, нетронутой земли, сообщает мягкую, нежную влажность воздуху, насыщенному смолистым запахом сосен и елей и милыми, свежими благоуханиями многоразличных лесных злаков…
Помимо отталкивающего впечатления всякого трупа, Петр Григорьич,
в то же утро положенный лакеями на стол
в огромном танцевальном зале и уже одетый
в свой павловский мундир, лосиные штаны и вычищенные ботфорты, представлял что-то необыкновенно мрачное и устрашающее: огромные ступни его ног, начавшие окостеневать, перпендикулярно торчали; лицо Петра Григорьича не похудело, но только почернело еще более и исказилось; из скривленного и немного открытого
в одной
стороне рта сочилась белая
пена; подстриженные усы и короткие волосы на голове ощетинились; закрытые глаза ввалились; обе руки, сжатые
в кулаки, как бы говорили, что последнее земное чувство Крапчика было гнев!
Запрягая лошадь, чтобы ехать за водой, он дважды молча ударил её кулаком по морде, а когда она, избалованная ласками Максима, метнулась
в сторону, прядая ушами и выкатив испуганные глаза, он
пнул её
в живот длинной своей ногой.
Он зарычал, отшвырнул её прочь, бросился
в сени, спрыгнул с крыльца и, опрокинувшись всем телом на Максима, сбил его с ног, упал и молча замолотил кулаками по крепкому телу, потом, оглушённый ударом по голове, откатился
в сторону, тотчас вскочил и, злорадно воя, стал
пинать ногами
в чёрный живой ком, вертевшийся по двору.
(Быстро уходит
в лес налево. Варвара Михайловна делает движение, как бы желая идти за ним, но тотчас же, отрицательно качнув головой, опускается на
пень.
В глубине сцены, около ковра с закусками, является Суслов, пьет вино. Варвара Михайловна встает, уходит
в лес налево. С правой
стороны быстро входит Рюмин, оглядывается и с жестом досады опускается на сено. Суслов, немного выпивший, идет к Рюмину, насвистывая.)
Лес; две неширокие дороги идут с противоположных
сторон из глубины сцены и сходятся близ авансцены под углом. На углу крашеный столб, на котором, по направлению дорог, прибиты две доски с надписями; на правой: «
В город Калинов», на левой: «
В усадьбу Пеньки, помещицы г-жи Гурмыжской». У столба широкий, низенький
пень, за столбом,
в треугольнике между дорогами, по вырубке мелкий кустарник не выше человеческого роста. Вечерняя заря.
Благодаря силе, сноровке молодцов, а также хорошему устройству посудинки им не предстояло большой опасности; но все-таки не мешало держать ухо востро. Брызги воды и
пены ослепляли их поминутно и часто мешали действовать веслами. Но, несмотря на темноту, несмотря на суровые порывы ветра, которые кидали челнок из
стороны в сторону, они не могли сбиться с пути. Костер служил им надежным маяком. Захар, сидевший на руле и управлявший посудиной, не отрывал глаз от огня, который заметно уже приближался.
Ругаются, пасквилянтствуют, ханжат, брызжут бешеной
пеной, стучат пустыми дланями
в пустые перси, грозят очами и — что всего ужаснее — хранят полную уверенность, что противная
сторона будет безмолвствовать.
Поляна
в лесу. Налево небольшой плетеный сарай для сена, у сарая, со
стороны, обращенной к зрителям, положена доска на двух обрубках
в виде скамьи; на правой
стороне два или три
пня и срубленное сухое дерево,
в глубине сплошь деревья, за ними видна дорога, за дорогой поля и вдали деревня. Вечерняя заря.
Пройдя таким образом немного более двух верст, слышится что-то похожее на шум падающих вод, хотя человек, не привыкший к степной жизни, воспитанный на булеварах, не различил бы этот дальний ропот от говора листьев; — тогда, кинув глаза
в ту
сторону, откуда ветер принес сии новые звуки, можно заметить крутой и глубокий овраг; его берег обсажен наклонившимися березами, коих белые нагие корни, обмытые дождями весенними, висят над бездной длинными хвостами; глинистый скат оврага покрыт камнями и обвалившимися глыбами земли, увлекшими за собою различные кусты, которые беспечно принялись на новой почве; на дне оврага, если подойти к самому краю и наклониться придерживаясь за надёжные дерева, можно различить небольшой родник, но чрезвычайно быстро катящийся, покрывающийся по временам
пеною, которая белее пуха лебяжьего останавливается клубами у берегов, держится несколько минут и вновь увлечена стремлением исчезает
в камнях и рассыпается об них радужными брызгами.
Враги сцепились и разошлись. Мелькнула скользкая, изъеденная водой каменная голова; весло с треском, с силой отчаяния ударилось
в риф. Аян покачнулся, и
в то же мгновение вскипающее
пеной пространство отнесло шлюпку
в сторону. Она вздрогнула, поднялась на гребне волны, перевернулась и ринулась
в темноту.
А весною, когда отец и мать, поднявшись с рассветом, уходят
в далекое поле на работу и оставляют его одного-одинехонького вместе с хилою и дряхлою старушонкой-бабушкой, столько же нуждающейся
в присмотре, сколько и трехлетние внучата ее, — о! тогда, выскочив из избы, несется он с воплем и криком вслед за ними, мчится во всю прыть маленьких своих ножек по взбороненной пашне, по жесткому, колючему валежнику; рубашонка его разрывается на части о
пни и кустарники, а он бежит, бежит, чтоб прижаться скорее к матери… и вот сбивается запыхавшийся, усталый ребенок с дороги; он со страхом озирается кругом: всюду темень лесная, все глухо, дико; а вот уже и ночь скоро застигнет его… он мечется во все
стороны и все далее и далее уходит
в чащу бора, где бог весть что с ним будет…
Матрена. Вестимо, что уж не по голове гладил, только то, что битье тоже битью бывает розь;
в этаком азарте человек, не ровен тоже час, как и ударит…
В те поры, не утерпевши материнским сердцем своим, вбежала
в избу-то, гляжу, он сидит на лавке и
пена у рту, а она уж
в постелю повалилась: шлык на
стороне, коса растрепана и лицо закрыто!.. Другие сутки вот лежит с той поры, словечка не промолвит, только и сказала, чтоб зыбку с ребенком к ней из горенки снесли, чтоб и его-то с голоду не уморить…
Я скорее соскочил с дерева, сабельку на бечеве за спину забросил, а сломал про всякий случай здоровую леторосль понадежнее, да за ними, и скоро их настиг и вижу: старичок впереди грядет, и как раз он точно такой же, как мне с первого взгляда показался: маленький и горбатенький; а бородка по
сторонам клочочками, как мыльная
пена белая, а за ним мой Левонтий идет, следом
в след его ноги бодро попадает и на меня смотрит.
Срывая и крутя перед собой гребешки волн, рассыпающихся водяной пылью, шквал с грозным гулом напал на корвет, окутав его со всех
сторон мглой. Страшный тропический ливень стучит на палубе и на стекле люков. Яростно шумит он
в рангоуте и во вздувшихся снастях, кладет корвет набок, так что подветренный борт почти чертит воду и мчит его с захватывающей дух быстротой несколько секунд. Кругом одна белеющая, кипящая
пена.
Громадное количество воды, выносимое обоими протоками, не могло вместиться
в русло реки. Ее вздымало кверху большим пузырем, который все время перемещался и подходил то к одному, то к другому берегу реки. Вода точно кипела и находилась
в быстром вращательном движении, разбрасывая по
сторонам белую
пену.
Одна из нерп вынырнула так близко от лодки, что гребцы едва не задели ее веслом по голове. Она сильно испугалась и поспешно погрузилась
в воду. Глегола схватил ружье и выстрелил
в то место, где только что была голова животного. Пуля булькнула и
вспенила воду. Через минуты две-три нерпа снова появилась, но уже дальше от лодки. Она с недоумением глядела
в нашу
сторону и, казалось, не понимала,
в чем дело. Снова выстрел и снова промах. На этот раз нерпа исчезла совсем. Она поняла об угрожающей ей опасности.
Полбутылка портеру, которую половой, откупорив, заткнул пробкою, согрелась, и пробка с выстрелом вылетела из горлышка;
пена брызнула
в стороны, пробка ударилась
в низкий потолок и упала на сидевшего за соседним столом наборщика.
Привидение с мертвецом от него
в сторону; я все за ним через кочки,
пни и кусты, то настигаю его, то от него отстаю.
Бык, нагнувшись, с
пеной у рта, кидается на своего противника. Кажется, еще одна секунда — и тореадор у него на рогах, но
в этот самый момент артист ловко отскакивает
в сторону и одновременно вонзает свою шпагу по самую рукоять между плечами несчастного животного, которое с ревом падает к его ногам.
Вскочили, смеясь и остря. На
пне, с листом бумаги и карандашом
в руках, сидел Черновалов, подле него Бася и толстый из райкома. По обе
стороны Черновалова, лицом к противнику, расселись сражающиеся взводы. Во главе первого сидел Оська, во главе второго — Лелька. Вокруг кольцом теснилась публика.
Сергей Дмитриевич оказался стоявшим между двумя уцелевшими старыми березами, прислонившись к одной из них среди высоких
пней срубленных деревьев. Он
в темноте взял
в сторону от лесной избушки, оставив ее
в стороне.
Все симпатии были на
стороне так безвременно погибшего юноши, и хор светских кумушек, имея во главе своей родственниц застрелившегося графа, с
пеной у рта обвинял
в этой смерти баронессу.
Черный медведь долго принюхивался во все
стороны и наконец проревел, как из бочки: «Здесь есть чужой дух!»
В минуту все всполошилось: нечистые духи, ведьмы, колдуны, упыри, русалки — все бросились искать с зверскими, кровавыми глазами, с
пеною бешенства на губах.
Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой
пены в волнах Энса, протискивался офицер
в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех
сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.