Неточные совпадения
Бабушка с княгиней пила кофе, Райский смотрел на комнаты, на портреты, на мебель и на весело глядевшую
в комнаты из сада зелень; видел расчищенную дорожку, везде чистоту, чопорность, порядок: слушал, как во всех комнатах попеременно пробили с полдюжины столовых, стенных, бронзовых и малахитовых часов; рассматривал портрет
косого князя,
в красной
ленте, самой княгини, с белой розой
в волосах, с румянцем, живыми глазами, и сравнивал с оригиналом.
Марфенька застенчиво стояла с полуулыбкой, взглядывая, однако, на него с лукавым любопытством. На шее и руках были кружевные воротнички, волосы
в туго сложенных
косах плотно лежали на голове; на ней было барежевое платье, талия крепко опоясывалась голубой
лентой.
Опять, как же и не взять: всякого проберет страх, когда нахмурит он, бывало, свои щетинистые брови и пустит исподлобья такой взгляд, что, кажется, унес бы ноги бог знает куда; а возьмешь — так на другую же ночь и тащится
в гости какой-нибудь приятель из болота, с рогами на голове, и давай душить за шею, когда на шее монисто, кусать за палец, когда на нем перстень, или тянуть за
косу, когда вплетена
в нее
лента.
Было приятно слушать добрые слова, глядя, как играет
в печи красный и золотой огонь, как над котлами вздымаются молочные облака пара, оседая сизым инеем на досках
косой крыши, — сквозь мохнатые щели ее видны голубые
ленты неба. Ветер стал тише, где-то светит солнце, весь двор точно стеклянной пылью досыпан, на улице взвизгивают полозья саней, голубой дым вьется из труб дома, легкие тени скользят по снегу, тоже что-то рассказывая.
Ей
ленты алые вплели
В две русые
косы,
Цветы, наряды принесли
Невиданной красы.
Нарядить его положили
в самый лучший сарафан жены Симонова, сделать ему две
косы из льну и увить их
лентами.
Я невольно сравнивал ее с моей сестрой; они были
в одном возрасте, но моя Соня была кругла, как пышка, и упруга, как мячик. Она так резво бегала, когда, бывало, разыграется, так звонко смеялась, на ней всегда были такие красивые платья, и
в темные
косы ей каждый день горничная вплетала алую
ленту.
А моя маленькая приятельница почти никогда не бегала и смеялась очень редко; когда же смеялась, то смех ее звучал, как самый маленький серебряный колокольчик, которого на десять шагов уже не слышно. Платье ее было грязно и старо,
в косе не было
лент, но волосы у нее были гораздо больше и роскошнее, чем у Сони, и Валек, к моему удивлению, очень искусно умел заплетать их, что и исполнял каждое утро.
Шаль спустилась с круглых плеч женщины, и стало видно, что гладкие волосы её заплетены
в толстую
косу, и
в конец
косы вплетена чёрная
лента.
Одели покойницу
в белое платье и голубою
лентой подпоясали ее по стройной талии, а пышную красную
косу расчесали по плечам и так положили на стол.
Она так же молча переоделась и выкинула
в окно свой боярский наряд и даже
ленту из
косы, а оставила себе только одно золотое колечко с яхонтом.
Словно
в самом деле голубушка только что выплела из
косы алую
ленту да дала ему: «Носи, мол, дружок, люби меня, да мною радуйся».
И вот уютный дом её наполнен подругами дочери, девицами лучших семей города; все они пышно одеты
в старинные парчовые сарафаны, с белыми пузырями рукавов из кисеи и тонкого полотна, с проймами и мордовским шитьём шелками,
в кружевах у запястий,
в козловых и сафьяновых башмаках, с
лентами в длинных девичьих
косах.
Отстоял службу, хожу вокруг церкви. День ясный, по снегу солнце искрами рассыпалось, на деревьях синицы тенькают, иней с веток отряхая. Подошёл к ограде и гляжу
в глубокие дали земные; на горе стоит монастырь, и пред ним размахнулась, раскинулась мать-земля, богато одетая
в голубое серебро снегов. Деревеньки пригорюнились; лес, рекою прорезанный; дороги лежат, как
ленты потерянные, и надо всем — солнце сеет зимние
косые лучи. Тишина, покой, красота…
У перил террасы пышно разрослись кусты сирени, акаций;
косые лучи солнца, пробиваясь сквозь их листву, дрожали
в воздухе тонкими золотыми
лентами. Узорчатые тени лежали на столе, тесно уставленном деревенскими яствами; воздух был полон запахом липы, сирени и влажной, согретой солнцем земли.
В парке шумно щебетали птицы, иногда на террасу влетала пчела или оса и озабоченно жужжала, кружась над столом. Елизавета Сергеевна брала
в руки салфетку и, досадливо размахивая ею
в воздухе, изгоняла пчёл и ос.
Дал ей ситцу штуку целую,
Ленту алую для
кос,
Поясок — рубаху белую
Подпоясать
в сенокос —
Всё поклала ненаглядная
В короб, кроме перстенька:
«Не хочу ходить нарядная
Без сердечного дружка!»
То-то, дуры вы, молодочки!
На крылечке новенького деревянного и несколько на дворянский лад выстроенного домика стояла здоровая девка, с
лентой в косе, с стеклянными сережками и
в босовиках с оторочкой.
Она вздохнула, не торопясь достала из-за пояса платок, заботливо вытерла потное лицо Николая, потом, перекинув на грудь себе толстую
косу, молча стала играть розовой
лентой, вплетённой
в конец её. Брови её сошлись
в одну линию, она плотно поджала красные губы и пытливо уставилась глазами
в сердитое, хмурое лицо Назарова.
Любаша, улыбаясь, слушала его так, как будто то, что он ей говорил, было очень весело и вместе с тем несколько печально, бросала изредка взгляды на своего мужа,
косого Сашку, стоявшего за стулом против нее, и
в ответ на признание
в любви кавалериста нагибалась ему на ухо и просила купить ей потихоньку, чтоб другие не видали, душков и
ленту.
Волосы свои она убрала на этот раз, заплела их
в две тугие длинные
косы и перевила красными
лентами; вчерашние башмачки красовались на ее крошечных, крест-накрест положенных ножках; но самые эти ножки были голы: глядя на них, можно было подумать, что она надела темные шелковые чулки.
Платки левантиновые, две шали турецкие,
лент в косу десятка два, передники всякие, рукава, сарафанов дюжины полторы: ситцевые для прохлады, шерстяные для обиходу, шелковые для наряду
в часовню аль при гостях надеть…
В шелковом пунцовом сарафане с серебряными золочеными пуговицами,
в пышных батистовых рукавах,
в ожерелье из бурмицких зерен и жемчугу, с голубыми
лентами в косах, роскошно падавших чуть не до колен, она была так хороша, что глядеть на нее — не наглядишься…
А девицам всем дары были заготовлены, которым по платку, которым по переднику, которым по
ленте в косу.
Разом взявшись за руки, накинулись на гостью две девушки, обе блондинки, высокие, перетянутые, одна
в коротких волосах, другая
в косе, перевязанной цветною
лентой, — такие же бойкие, как и Любаша, но менее резкие и с более барскими манерами.
Бабушка, как я уже говорил, была не без предрассудков. Она, видимо, смутилась от вещих слов колдуньи, подвинула меня к себе и перекрестила, читая про себя молитву, потом ласковою, задабривающей речью старалась подкупить ее благосклонность: пожалуй, испортит или обойдет меня. То заговаривала, голубка моя, о ее бедности, о ветхости избушки, обещалась прислать леску на перемену ветхих бревен, плотников, мучки, круп; пригожей внучке ее подарила четвертак на
ленту в косу и наказала приходить к нам.
Голова его была напудрена, по сторонам были две букли, а сзади
коса, или пучок, вложенный
в кошельке с бантом из черной
ленты.
Княжна стала подрастать; росла и Танюша, и определена была к ней
в число сенных девушек. Не изменилась к ней с летами княжна Евпраксия, так и осталась она ее любимицей: ей и сарафан с плеча княжны, благо княжна была рослая, ей и
ленту в косу от княжны
в подарочек.
«На святой Руси, нашей матушке,
Не найти, не сыскать такой красавицы:
Ходит плавно — будто лебедушка;
Смотрит сладко — как голубушка;
Молвит слово — соловей поет;
Горят щеки ее румяные,
Как заря на небе божием;
Косы русые, золотистые,
В ленты яркие заплетенные,
По плечам бегут, извиваются,
С грудью белою цалуются.
Во семье родилась она купеческой,
Прозывается Алёной Дмитревной...