Неточные совпадения
У гроба Иисусова
Молилась, на Афонские
Всходила
высоты,
В Иордань-реке купалася…
Я хотел бы, например, чтоб при воспитании сына знатного господина наставник его всякий день разогнул ему Историю и указал ему
в ней два места:
в одном, как великие люди способствовали благу своего отечества;
в другом, как вельможа недостойный, употребивший во зло свою доверенность и силу, с
высоты пышной своей знатности низвергся
в бездну презрения и поношения.
Только на осьмой день, около полдён, измученная команда увидела стрелецкие
высоты и радостно затрубила
в рога. Бородавкин вспомнил, что великий князь Святослав Игоревич, прежде нежели побеждать врагов, всегда посылал сказать:"Иду на вы!" — и, руководствуясь этим примером, командировал своего ординарца к стрельцам с таким же приветствием.
Если бы Грустилов стоял действительно на
высоте своего положения, он понял бы, что предместники его, возведшие тунеядство
в административный принцип, заблуждались очень горько и что тунеядство, как животворное начало, только тогда может считать себя достигающим полезных целей, когда оно концентрируется
в известных пределах.
— Но человек может чувствовать себя неспособным иногда подняться на эту
высоту, — сказал Степан Аркадьич, чувствуя, что он кривит душою, признавая религиозную
высоту, но вместе с тем не решаясь признаться
в своем свободомыслии перед особой, которая одним словом Поморскому может доставить ему желаемое место.
Анна вышла ему навстречу из-за трельяжа, и Левин увидел
в полусвете кабинета ту самую женщину портрета
в темном, разноцветно-синем платье, не
в том положении, не с тем выражением, но на той самой
высоте красоты, на которой она была уловлена художником на портрете.
— Нет, — перебила его графиня Лидия Ивановна. — Есть предел всему. Я понимаю безнравственность, — не совсем искренно сказала она, так как она никогда не могла понять того, что приводит женщин к безнравственности, — но я не понимаю жестокости, к кому же? к вам! Как оставаться
в том городе, где вы? Нет, век живи, век учись. И я учусь понимать вашу
высоту и ее низость.
Она как будто очнулась; почувствовала всю трудность без притворства и хвастовства удержаться на той
высоте, на которую она хотела подняться; кроме того, она почувствовала всю тяжесть этого мира горя, болезней, умирающих,
в котором она жила; ей мучительны показались те усилия, которые она употребляла над собой, чтобы любить это, и поскорее захотелось на свежий воздух,
в Россию,
в Ергушово, куда, как она узнала из письма, переехала уже ее сестра Долли с детьми.
Было нечистое что-то
в позе Васеньки,
в его взгляде,
в его улыбке. Левин видел даже что-то нечистое и
в позе и во взгляде Кити. И опять свет померк
в его глазах. Опять, как вчера, вдруг, без малейшего перехода, он почувствовал себя сброшенным с
высота счастья, спокойствия, достоинства
в бездну отчаяния, злобы и унижения. Опять все и всё стали противны ему.
Правда, что легкость и ошибочность этого представления о своей вере смутно чувствовалась Алексею Александровичу, и он знал, что когда он, вовсе не думая о том, что его прощение есть действие высшей силы, отдался этому непосредственному чувству, он испытал больше счастья, чем когда он, как теперь, каждую минуту думал, что
в его душе живет Христос и что, подписывая бумаги, он исполняет Его волю; но для Алексея Александровича было необходимо так думать, ему было так необходимо
в его унижении иметь ту, хотя бы и выдуманную,
высоту, с которой он, презираемый всеми, мог бы презирать других, что он держался, как за спасение, за свое мнимое спасение.
Она нашла это утешение
в том, что ей, благодаря этому знакомству, открылся совершенно новый мир, не имеющий ничего общего с её прошедшим, мир возвышенный, прекрасный, с
высоты которого можно было спокойно смотреть на это прошедшее.
Но искушение это продолжалось недолго, и скоро опять
в душе Алексея Александровича восстановилось то спокойствие и та
высота, благодаря которым он мог забывать о том, чего не хотел помнить.
— Долли, постой, душенька. Я видела Стиву, когда он был влюблен
в тебя. Я помню это время, когда он приезжал ко мне и плакал, говоря о тебе, и какая поэзия и
высота была ты для него, и я знаю, что чем больше он с тобой жил, тем выше ты для него становилась. Ведь мы смеялись бывало над ним, что он к каждому слову прибавлял: «Долли удивительная женщина». Ты для него божество всегда была и осталась, а это увлечение не души его…
— Но, друг мой, не отдавайтесь этому чувству, о котором вы говорили — стыдиться того, что есть высшая
высота христианина: кто унижает себя, тот возвысится. И благодарить меня вы не можете. Надо благодарить Его и просить Его о помощи.
В Нем одном мы найдем спокойствие, утешение, спасение и любовь, — сказала она и, подняв глаза к небу, начала молиться, как понял Алексей Александрович по ее молчанию.
— Вот неразлучные, — прибавил Яшвин, насмешливо глядя на двух офицеров, которые выходили
в это время из комнаты. И он сел подле Вронского, согнув острыми углами свои слишком длинные по
высоте стульев стегна и голени
в узких рейтузах. — Что ж ты вчера не заехал
в красненский театр? — Нумерова совсем недурна была. Где ты был?
Площадь обступали кругом небольшие каменные и глиняные,
в один этаж, домы с видными
в стенах деревянными сваями и столбами во всю их
высоту, косвенно перекрещенные деревянными же брусьями, как вообще строили домы тогдашние обыватели, что можно видеть и поныне еще
в некоторых местах Литвы и Польши.
Но не на костер глядел Тарас, не об огне он думал, которым собирались жечь его; глядел он, сердечный,
в ту сторону, где отстреливались козаки: ему с
высоты все было видно как на ладони.
Вообще все эти дни он был на той счастливой
высоте духовного зрения, с которой отчетливо замечались им все намеки и подсказы действительности; услыша заглушаемые ездой экипажей звуки, он вошел
в центр важнейших впечатлений и мыслей, вызванных, сообразно его характеру, этой музыкой, уже чувствуя, почему и как выйдет хорошо то, что придумал.
Он, задыхаясь, пил водку, а на купаньи, с замирающим сердцем, прыгал
в воду головой вниз с двухсаженной
высоты.
— Ну, да хочешь я тебе сейчас выведу, — заревел он, — что у тебя белые ресницы единственно оттого только, что
в Иване Великом тридцать пять сажен [Сажень — мера длины, равная 2,134 м. Колокольня Ивана Великого
в Кремле
высотой около 40 сажен, т. е. более 80 м.]
высоты, и выведу ясно, точно, прогрессивно и даже с либеральным оттенком? Берусь! Ну, хочешь пари!
Когда таланты судишь ты, —
Считать их слабости трудов не трать напрасно;
Но, чувствуя, что́
в них и сильно, и прекрасно,
Умей различны их постигнуть
высоты.
Артиллерия тщетно гремела с
высоты вала, а
в поле вязла и не двигалась по причине изнурения лошадей.
Спустя несколько дней после сего знаменитого совета узнали мы, что Пугачев, верный своему обещанию, приближился к Оренбургу. Я увидел войско мятежников с
высоты городской стены. Мне показалось, что число их вдесятеро увеличилось со времени последнего приступа, коему был я свидетель. При них была и артиллерия, взятая Пугачевым
в малых крепостях, им уже покоренных. Вспомня решение совета, я предвидел долговременное заключение
в стенах оренбургских и чуть не плакал от досады.
В это время из-за
высоты, находившейся
в полверсте от крепости, показались новые конные толпы, и вскоре степь усеялась множеством людей, вооруженных копьями и сайдаками.
— Камердинер вашего брата. Он человек, стоящий на
высоте современного образования, и исполнит свою роль со всем необходимым
в подобных случаях комильфо. [Как подобает (фр. comme il faut).]
В тусклом воздухе закачались ледяные сосульки штыков, к мостовой приросла группа солдат; на них не торопясь двигались маленькие, сердитые лошадки казаков;
в середине шагал, высоко поднимая передние ноги, оскалив зубы, тяжелый рыжий конь, — на спине его торжественно возвышался толстый, усатый воин с красным, туго надутым лицом, с орденами на груди;
в кулаке, обтянутом белой перчаткой, он держал нагайку, — держал ее на
высоте груди, как священники держат крест.
С
высоты второго яруса зал маленького театра показался плоскодонной ямой, а затем стал похож на опрокинутую горизонтально витрину магазина фруктов:
в пене стружек рядами лежат апельсины, яблоки, лимоны. Самгин вспомнил, как Туробоев у Омона оправдывал анархиста Равашоля, и спросил сам себя...
Они, трое, стояли вплоть друг к другу, а на них, с
высоты тяжелого тела своего, смотрел широкоплечий Витте,
в плечи его небрежно и наскоро была воткнута маленькая голова с незаметным носиком и негустой, мордовской бородкой.
— Тебе мое… самочувствие едва ли понятно, ты забронирован идеей, конспиративной работой, живешь, так сказать, на
высоте,
в башне, неприступен.
Он пошел впереди Самгина, бесцеремонно расталкивая людей, но на крыльце их остановил офицер и, заявив, что он начальник караула, охраняющего Думу, не пустил их во дворец. Но они все-таки остались у входа
в вестибюль, за колоннами, отсюда, с
высоты, было очень удобно наблюдать революцию. Рядом с ними оказался высокий старик.
Самгин был утомлен впечатлениями, и его уже не волновали все эти скорбные, испуганные, освещенные любопытством и блаженно тупенькие лица, мелькавшие на улице, обильно украшенной трехцветными флагами. Впечатления позволяли Климу хорошо чувствовать его весомость, реальность. О причине катастрофы не думалось. Да,
в сущности, причина была понятна из рассказа Маракуева: люди бросились за «конфетками» и передавили друг друга. Это позволило Климу смотреть на них с
высоты экипажа равнодушно и презрительно.
Самгин оглядывался. Комната была обставлена, как
в дорогом отеле, треть ее отделялась темно-синей драпировкой, за нею — широкая кровать, оттуда доносился очень сильный запах духов. Два открытых окна выходили
в небольшой старый сад, ограниченный стеною, сплошь покрытой плющом, вершины деревьев поднимались на
высоту окон, сладковато пахучая сырость втекала
в комнату,
в ней было сумрачно и душно. И
в духоте этой извивался тонкий, бабий голосок, вычерчивая словесные узоры...
— Какой ужасный город!
В Москве все так просто… И — тепло. Охотный ряд, Художественный театр, Воробьевы горы… На Москву можно посмотреть издали, я не знаю, можно ли видеть Петербург с
высоты, позволяет ли он это? Такой плоский, огромный, каменный… Знаешь — Стратонов сказал: «Мы, политики, хотим сделать деревянную Россию каменной».
— «Победа над идеализмом была
в то же время победой над женщиной». Вот — правда!
Высота культуры определяется отношением к женщине, — понимаешь?
Вдруг, на
высоте двух третей колокольни, колокол вздрогнул,
в воздухе, со свистом, фигурно извилась лопнувшая веревка, левая группа людей пошатнулась, задние кучно упали, раздался одинокий, истерический вой...
Память Клима Самгина подсказала ему слова Тагильского об интеллигенте
в третьем поколении, затем о картинах жизни Парижа, как он наблюдал ее с
высоты третьего этажа. Он усмехнулся и, чтоб скрыть усмешку от глаз Дронова, склонил голову, снял очки и начал протирать стекла.
Рассказывала она почти то же, что и ее племянник. Тон ее рассказов Самгин определил как тон человека, который, побывав
в чужой стране, оценивает жизнь иностранцев тоже с
высоты какой-то голубятни.
Самгин не успел ответить, — вошел Безбедов. Он точно шагнул со ступени,
высоту которой рассчитал неверно, — шагнул, и ноги его подкосились, он как бы перепрыгнул
в полосу мутного света.
По берегам озера аккуратно прилеплены белые домики, вдали они сгруппировались тесной толпой
в маленький город, но висят и над ним, разбросанные по уступам гор, вползая на обнаженные, синеватые
высоты к серебряным хребтам снежных вершин.
Диомидов,
в ярко начищенных сапогах с голенищами гармоникой,
в черных шароварах,
в длинной, белой рубахе, помещался на стуле, на
высоте трех ступенек от земли; длинноволосый, желтолицый, с Христовой бородкой, он был похож на икону
в киоте. Пред ним, на засоренной, затоптанной земле двора, стояли и сидели темно-серые люди; наклонясь к ним, размешивая воздух правой рукой, а левой шлепая по колену, он говорил...
Но теперь она уверовала
в Андрея не слепо, а с сознаньем, и
в нем воплотился ее идеал мужского совершенства. Чем больше, чем сознательнее она веровала
в него, тем труднее было ему держаться на одной
высоте, быть героем не ума ее и сердца только, но и воображения. А она веровала
в него так, что не признавала между ним и собой другого посредника, другой инстанции, кроме Бога.
Между тем
в траве все двигалось, ползало, суетилось. Вон муравьи бегут
в разные стороны так хлопотливо и суетливо, сталкиваются, разбегаются, торопятся, все равно как посмотреть с
высоты на какой-нибудь людской рынок: те же кучки, та же толкотня, так же гомозится народ.
Между тем и ему долго, почти всю жизнь предстояла еще немалая забота поддерживать на одной
высоте свое достоинство мужчины
в глазах самолюбивой, гордой Ольги не из пошлой ревности, а для того, чтоб не помрачилась эта хрустальная жизнь; а это могло бы случиться, если б хоть немного поколебалась ее вера
в него.
Тиха украинская ночь.
Прозрачно небо. Звезды блещут.
Своей дремоты превозмочь
Не хочет воздух. Чуть трепещут
Сребристых тополей листы.
Луна спокойно с
высотыНад Белой-Церковью сияет
И пышных гетманов сады
И старый замок озаряет.
И тихо, тихо всё кругом;
Но
в замке шепот и смятенье.
В одной из башен, под окном,
В глубоком, тяжком размышленье,
Окован, Кочубей сидит
И мрачно на небо глядит.
Улыбка, дружеский тон, свободная поза — все исчезло
в ней от этого вопроса. Перед ним холодная, суровая, чужая женщина. Она была так близка к нему, а теперь казалась где-то далеко, на
высоте, не родня и не друг ему.
Едва он остановился на этой последней роли, как вздохнул глубоко, заранее предвидя, что или он, или она не продержатся до свадьбы на
высоте идеала, поэзия улетучится или рассыплется
в мелкий дождь мещанской комедии! И он холодеет, зевает, чувствует уже симптомы скуки.
Но ведь сознательное достижение этой
высоты — путем мук, жертв, страшного труда всей жизни над собой — безусловно, без помощи посторонних, выгодных обстоятельств, дается так немногим, что — можно сказать — почти никому не дается, а между тем как многие, утомясь, отчаявшись или наскучив битвами жизни, останавливаются на полдороге, сворачивают
в сторону и, наконец, совсем теряют из вида задачу нравственного развития и перестают верить
в нее.
Звуки не те: не мычанье, не повторение трудных пассажей слышит он. Сильная рука водила смычком, будто по нервам сердца: звуки послушно плакали и хохотали, обдавали слушателя точно морской волной, бросали
в пучину и вдруг выкидывали на
высоту и несли
в воздушное пространство.
У него даже мелькнула мысль передать ей, конечно
в приличной и доступной ей степени и форме, всю длинную исповедь своих увлечений, поставить на неведомую ей
высоту Беловодову, облить ее блеском красоты, женской прелести, так, чтобы бедная Вера почувствовала себя просто Сандрильоной [Золушкой (фр. Cendrillon).] перед ней, и потом поведать о том, как и эта красота жила только неделю
в его воображении.
Красота, про которую я говорю, не материя: она не палит только зноем страстных желаний: она прежде всего будит
в человеке человека, шевелит мысль, поднимает дух, оплодотворяет творческую силу гения, если сама стоит на
высоте своего достоинства, не тратит лучи свои на мелочь, не грязнит чистоту…