Мы с новою страстью бросились
в вихрь удовольствий, чтобы только забыть о предстоящем свидании с Иваном Тимофеичем. Но существование наше уже было подточено. Мысль, что вот-вот сейчас позовут и предложат что-то неслыханное, вследствие чего придется, пожалуй, закупориться в Проплеванную, — эта ужасная мысль следила за каждым моим шагом и заставляла мешать в кадрилях фигуры. Видя мою рассеянность, дамы томно смотрели на меня, думая, что я влюблен...
Наконец, он не только сделался сам невнимателен к государыне, но даже уехал из Царского Села, где в то время была императрица, в Петербург и бросился
в вихрь удовольствий, казалось, только думая, как бы повеселиться и рассеяться.
Она, впрочем, и без того, совершенно освоившись со своим новым положением, повела изнеженный образ жизни, вставала в два часа, каталась, выезжала в театры, концерты, собирала к себя кружок знакомых и
в вихре удовольствий и сменяющихся одно за другим впечатлений и не помышляла о делах.
Неточные совпадения
С письмом этим
Вихров предположил послать Ивана и ожидал доставить ему
удовольствие этим, так как он там увидится с своей Машей, но сердце Ивана уже было обращено
в другую сторону; приехав
в деревню, он не преминул сейчас же заинтересоваться новой горничной, купленной у генеральши, но та сейчас сразу отвергла все его искания и прямо
в глаза назвала его «сушеным судаком по копейке фунт».
Сотский сейчас и с заметным
удовольствием развязал его.
Вихров в это время оглянулся, чтобы посмотреть, как старуха идет; та шла покойно.
Вихров хотел опять взглянуть на старика, но того уж не было…
— Какого же? Неужели губернатора нашего? — спросил
Вихров и вспыхнул даже
в лице от
удовольствия.
Вихров, к величайшему своему
удовольствию, увидал, что его собственный экипаж въезжал
в деревню.
Вихров, через несколько месяцев, тоже уехал
в деревню — и уехал с большим
удовольствием. Во-первых, ему очень хотелось видеть отца, потом — посмотреть на поля и на луга; и, наконец, не совсем нравственная обстановка городской жизни начинала его душить и тяготить!
Он чувствовал, что каждое слово, которое говорил описываемый им молодой человек, сталью крепкой отзывалось; но
в то же время
Вихров с
удовольствием помышлял, что и этой силы недостанет сделать что-нибудь честное
в службе при нынешнем ее порядке.
В прежнее время она никак бы не допустила этого сделать; кроме того,
Вихров с большим неудовольствием видел, что
в ухабах, когда сани очень опускались вниз, Клеопатра Петровна тоже наклонялась и опиралась на маленького доктора, который,
в свою очередь, тоже с большим
удовольствием подхватывал ее.
Вихров невольно засмотрелся на него: так он хорошо и отчетливо все делал… Живописец и сам, кажется, чувствовал
удовольствие от своей работы: нарисует что-нибудь окончательно, отодвинется на спине по лесам как можно подальше, сожмет кулак
в трубку и смотрит
в него на то, что сделал; а потом, когда придет час обеда или завтрака, проворно-проворно слезет с лесов, сбегает
в кухню пообедать и сейчас же опять прибежит и начнет работать.
Вихров, выйдя от него, отправился к Мари. Генерала, к великому своему
удовольствию он не застал дома: тот отправился
в Английский клуб обедать, и, таким образом, он с Мари все послеобеда пробеседовал с глазу на глаз.
Его нарочно подсунули из министерства графу Эдлерсу, так как всем почти было известно, что почтенный сенатор гораздо более любит увлекаться
вихрем светских
удовольствий, чем скучными обязанностями службы; вследствие всего этого можно было подозревать, что губернатор вряд ли не нарочно старался играть рассеянно:
в его прямых расчетах было проигрывать правителю дел!
Процесс кончился; у Прокопа осталось двести пятьдесят тысяч, из которых он тут же роздал около десяти. Сознавая, что это уже последняя раздача денег, он был щедр. Затем, прожив еще с неделю
в Верхотурье, среди целого
вихря удовольствий, мы отправились уже не
в Верхоянск, а прямо под сень рязанско-тамбовско-саратовского клуба…
Владимир Игнатьевич Неелов был очень доволен, свалив со своих плеч «обузу», как он называл Любовь Аркадьевну, и окунулся с головой
в вихрь московских
удовольствий.
Вернувшись через год, Любовь Сергеевна совершенно позабыла о своем мимолетном романе с князем Чичивадзе, и
в вихре светских
удовольствий, как рыба
в воде, чувствовала себя как нельзя лучше.
Среди великолепного екатерининского дворца, среди
вихря светских
удовольствий, сменяющихся одно за другим как бы
в волшебном калейдоскопе, Григорий Александрович ни на минуту не забывал отдаленного села Смоленской губернии, где жила отшельницей его первая, святая, незабываемая любовь — княгиня Зинаида Сергеевна Святозарова.