Неточные совпадения
— Да, но сердце? Я вижу в нем сердце отца, и с таким сердцем
ребенок не может быть дурен, — сказала графиня Лидия Ивановна с
восторгом.
Иногда, напротив, он придет от пустяков в
восторг: какой-нибудь сытый ученик отдаст свою булку нищему, как делают добродетельные
дети в хрестоматиях и прописях, или примет на себя чужую шалость, или покажется ему, что насупившийся ученик думает глубокую думу, и он вдруг возгорится участием к нему, говорит о нем со слезами, отыскивает в нем что-то таинственное, необычайное, окружит его уважением: и другие заразятся неисповедимым почтением.
Наконец подают нетерпеливо ожидаемое
детьми пирожное. Оно двух сортов. Сначала разносят фигурные венчики, сделанные из нарезанного миндаля; потом — желе малинового цвета с прилепленною во внутренней пустоте восковою свечой. Эффект, производимый этим своеобразным освещением, всех приводит в
восторг.
Г-н Сузуки не скрывал своего
восторга и оглядывал орден со всех сторон блестящими глазами, как
ребенок игрушку; на его «красивом и мужественном» лице я читал борьбу; ему хотелось поскорее побежать к себе и показать орден своей молоденькой жене (он недавно женился), и в то же время вежливость требовала, чтобы он оставался с гостями.
Одной Абрамовне, когда той случалось навестить Полиньку, она показывала
ребенка с
восторгом.
Розанов даже до сцены с собою не допустил Ольгу Александровну. Ровно и тепло сдержал он радостные
восторги встретившей его прислуги; спокойно повидался с женою, которая сидела за чаем и находилась в тонах; ответил спокойным поклоном на холодный поклон сидевшей здесь Рогнеды Романовны и, осведомясь у девушки о здоровье
ребенка, прошел в свою комнату.
— Мадам! Я не мог удержаться… Такой чудный, такой роскошный и шикарный
ребенок! Настоящий купидон! Поймите, мадам, я сам отец, у меня у самого
дети… Я не мог удержаться от
восторга!..
Больная девочка развеселялась как
ребенок, кокетничала с стариком, подсмеивалась над ним, рассказывала ему свои сны и всегда что-нибудь выдумывала, заставляла рассказывать и его, и старик до того был рад, до того был доволен, смотря на свою «маленькую дочку Нелли», что каждый день все более и более приходил от нее в
восторг.
Она поняла, что он нашел его, обрадовался своей находке и, может быть, дрожа от
восторга, ревниво спрятал его у себя от всех глаз; что где-нибудь один, тихонько от всех, он с беспредельною любовью смотрел на личико своего возлюбленного
дитяти, — смотрел и не мог насмотреться, что, может быть, он так же, как и бедная мать, запирался один от всех разговаривать с своей бесценной Наташей, выдумывать ее ответы, отвечать на них самому, а ночью, в мучительной тоске, с подавленными в груди рыданиями, ласкал и целовал милый образ и вместо проклятий призывал прощение и благословение на ту, которую не хотел видеть и проклинал перед всеми.
«И вот я сижу перед ней, — подумал я, — я с ней познакомился… какое счастие, боже мой!» Я чуть не соскочил со стула от
восторга, но только ногами немного поболтал, как
ребенок, который лакомится.
Дети при этом совсем притихли. Француженка подняла глаза к небу, а Углаков только потрясал головой: видимо, что он был в неописанном
восторге.
Но так как Егор Ильич ничего не в состоянии узнать по лицу, то и находится теперь в полном
восторге от кротости Фомы Фомича: настоящий
ребенок!
Объединенные
восторгом, молчаливо и внимательно ожидающие возвращения из глубины неба птиц, мальчики, плотно прижавшись друг к другу, далеко — как их голуби от земли — ушли от веяния жизни; в этот час они просто —
дети, не могут ни завидовать, ни сердиться; чуждые всему, они близки друг к другу, без слов, по блеску глаз, понимают свое чувство, и — хорошо им, как птицам в небе.
Умаслив таким образом старуху, Елпидифор Мартыныч поехал к Елене, которая в это время забавлялась с сыном своим, держа его у себя на коленях. Князь сидел невдалеке от нее и почти с пламенным
восторгом смотрел на малютку; наконец, не в состоянии будучи удержаться, наклонился, вынул ножку
ребенка из-под пеленки и начал ее целовать.
— Набегался, вот и устал, — сказала мать: она видела, как Саша с другими
детьми только что носился дико по большому казенному двору и визжал от
восторга, — поменьше шалить надо, тогда и не будешь уставать. Смотри, как измазался!
— Очаровательно! — сказала Марья Константиновна, делая глубокие вдыхания от
восторга. —
Дети, посмотрите, как хорошо! Какая тишина!
Каждый стон ее раздирал его душу; каждый промежуток молчания обливал его ужасом….. вдруг он услышал слабый крик
ребенка, и, не имея силы удержать своего
восторга, бросился в комнату графини — черный младенец лежал на постеле в ее ногах.
Отцы стравливали
детей, как бойцовых петухов; полупьяные, они стояли плечо в плечо друг с другом, один — огромный, неуклюжий, точно куль овса, из его красных, узеньких щелей под бровями обильно текли слёзы пьяного
восторга; другой весь подобрался, точно готовясь прыгнуть, шевелил длинными руками, поглаживая бёдра свои, глаза его почти безумны. Пётр, видя, что борода отца шевелится на скулах, соображает...
— Голубчик!.. Спаси Христос тебя! Ведь это теперь у меня что?.. я теперь… богач!.. — визжал Гаврила в
восторге, вздрагивая и пряча деньги за пазуху. — Эх ты, милый!.. Вовек не забуду!.. Никогда!.. И жене и
детям закажу — молись!
Мать с
восторгом рассказывала, что Паша с превосходным характером; и действительно,
ребенок был необыкновенно тих, послушен и до невероятности добр: сын ключницы, ровесник Павла, приходивший в горницу играть с барчонком, обыкновенно выпивал у него чай, обирал все игрушки и даже не считал за грех дать ему при случае туза...
Дряхлые старички приходят в
восторг, смотря на своих
детей, племянников, внуков и воображая, что все они будут великими людьми; глупые
дети хвалятся обыкновенно значением своих отцов, родственников, учителей и т. п.
Заранее вытаращив глазенки и затаив дыхание,
дети чинно, по паре, входили в ярко освещенную залу и тихо обходили сверкающую елку. Она бросала сильный свет, без теней, на их лица с округлившимися глазами и губками. Минуту царила тишина глубокого очарования, сразу сменившаяся хором восторженных восклицаний. Одна из девочек не в силах была овладеть охватившим ее
восторгом и упорно и молча прыгала на одном месте; маленькая косичка со вплетенной голубой ленточкой хлопала по ее плечам.
В дверях показалась хозяйка — важная высокая дама с светлым ореолом седых, высоко зачесанных волос.
Дети окружили ее с выражением своего
восторга, а маленькая девочка, та, что прыгала, утомленно повисла у нее на руке и тяжело моргала сонными глазками. Подошел и Сашка. Горло его перехватывало.
Убедившись наконец, что Ася в самом деле только сестра Гагину, он счастлив, как
ребенок, и, возвращаясь от них, чувствует даже, что «слезы закипают у него на глазах от
восторга», чувствует вместе с тем, что этот
восторг весь сосредоточивается на мысли об Асе, и, наконец, доходит до того, что не может ни о чем думать, кроме нее.
И действительно: точно переродилась женщина; в
восторге, что сделалась матерью, сама захотела кормить младенца; все ночи не спит с ним; что чуть-чуть
ребенок побольше разревется, в город скачи за доктором.
Теперь он рассыпался в похвалах и
восторгах о красоте, талантах, грации и благовоспитанности милого
дитяти.
— Возможно ли? Простая крестьяночка! Какое нежное, прелестное и грациозное
дитя! — чуть слышными возгласами
восторга доносилось до ушей Дуни. Эти возгласы скорее смущали, нежели радовали ее… Уже само появление ее под столькими взглядами чужих глаз и страх, что вот-вот выскочит из ее памяти довольно длинный монолог доброй феи, и туманный намек Нан на какую-то близкую радость, все это вместе взятое несказанно волновало Дуню.
— Как бы не так! — замирая от предстоящей опасности и соединенного с ней понятного разве одним только
детям восторга, смеется Оня Лихарева. — Как бы не так! Держи карман ширше! Так и послушались. По-твоему, Мурке с Хвостиком поститься из-за того, что снег велик на задней дорожке! Небось!
Это была такая радость, о которой не смели и мечтать бедные девочки. Теперь только и разговору было, что о даче. Говорили без устали, строили планы, заранее восхищались предстоящим наслаждением провести целое лето на поле природы. Все это казалось таким заманчивым и сказочным для не избалованных радостями жизни
детей, что многие воспитанницы отказались от летнего отпуска к родным и вместе с «сиротами» с
восторгом устремились на «приютскую» дачу.
Лиза не отвечала. Ее занимал шарабан, подъехавший к воротам дачи vis-а-vis… Какая миленькая лошадка привезла этот шарабан! Среднего роста, небольшая, грациозная… В шарабане сидел какой-то господин в цилиндре. На коленях его, болтая ручонками, заседал
ребенок лет трех, по-видимому мальчишка… Он болтал ручонками и покрикивал от
восторга…
— Теперь, например, — продолжал Горданов, — разве не ощутительны новые тяготения к старому: Татьяна Пушкина опять скоро будет нашим идеалом; самые светские матери не стыдятся знать о здоровьи и воспитании своих
детей; недавно отвергнутый брак снова получает важность.
Восторги по поводу женского труда остыли…
Однажды, когда он зазвал меня к себе в субботу на коньячок, я, разгорячившись и подвыпивши, сказал пламенную речь об угнетенном положении женщины, о мерзавцах, которые унижаются до того, что, пользуясь своей силой, бьют женщину, мать их
детей! Александра Ивановна укорительно поглядывала на Александра Евдокимовича, а он был в полном
восторге и утверждал, что сам всегда был этих самых мнений и что обязательно нужно, чтобы было «равноправенство» женщин.
Дети глядели на огненные взрывы, цветные бенгальские огни и в
восторге ахали.
— Да-с, вы в
восторге, а я возмущаюсь… Кто из нас прав, не знаю, но смею думать, что я, как отец, лучше знаю своего сына, чем вы. Поглядите, как он сидит! Разве так сидят воспитанные
дети? Сядь хорошенько!
Вновь прибывший казался не менее растроганным, нежели Фридрих Адольфович. Он ласково трепал по плечу Гросса, называл его «милым Фриценькой» и смотрел на него радостными, счастливыми глазами. Потом, когда первый порыв
восторга понемногу утих, господин Гросс подвел незнакомца к
детям и проговорил дрожащим от волнения голосом...
Уже после первого
ребенка, Лелечки, она заметно пополнела и окрепла, и исчезли всякие придыхания в легком, а после второго, большеголового Яшеньки, у нее появилось даже некоторое дородство, сановитость, и определенно прорезалась морщинка на том месте, откуда в будущем обещал набухнуть второй подбородок. Намечалось несомненное сходство с покойной матерью. На это обстоятельство первый обратил внимание Михаил Михайлович и был, конечно, в
восторге: теперь его мечта окончательно сливалась с действительностью.
Остальные
дети последовали его примеру. В одну минуту окружили они Лидочку, целовали ее наперерыв, закидывали вопросами. Но Лидочка ничего не могла отвечать от волнения, она только с
восторгом вглядывалась в дорогие ей личики братьев, осыпая их горячими, нежными поцелуями. Вместо нее Юрий Денисович решил рассказать сыновьям о новом радостном событии.
Султана Алыдашева, не видевшая ничего подобного у себя в Болгарии, млеет от
восторга. Она то хватает нас за руки, лепеча: «Как это,
дети мои, хороша!», — то, ударяя себя в грудь, начинает гудеть на всю Стрелку.
С каждым днем
ребенок дает окружающим новую пищу для радости и
восторга — фантазии начинающего жизнь
дитяти неисчислимы.
Эта очаровательная в ней смесь женщины и
ребенка всегда приводила его в
восторг, и теперь он начал покрывать поцелуями ее лицо и голову.
Несмотря на пресыщение любовью в банальном значении этого слова, и, может быть, именно вследствие этого пресыщения, близость очаровательной жены-ребенка, чувство собственности над ней, мутило ум графа — он думал лишь о себе, не понимая, что эгоизм в деле любви наказывается отсутствием
восторга взаимного наслаждения,
восторга, который делает обладание женщиной действительным апофеозом любви.
Когда я увез Антонио годовым
ребенком,
восторг мой был
восторг тигра, который выхватил свою жертву из круга охотников, ходивших на ловитву его.
Не играл ли беззаботно на родном пепелище среди товарищей детства; не бил ли оземь на пирушке осушенную чашу, заручая навеки душу свою другу одного вечера; не принимал ли из рук милой жены резвое, улыбающееся ему
дитя, или, как тать, в ночной глуши, под дубинкой ревнивого мужа, перехватывал с уст красавицы поцелуй, раскаленный беснующимися
восторгами?
Ничего не зная, не подозревая ничего, Анастасия думала только о
восторгах любви. Самая память об отце посещала ее душу, как сладкое видение. Не в гробу мертвецом представлялся он ей, а живой, с улыбкою, с благословением, как бы говорил: «Видишь, Настя, я отгадал, что ты любишь Антона; живите счастливо, буди над вами благословение божье!» Добрый отец, он веселится теперь между ангелами и любуется благополучием
детей своих.
Минутные
восторги и, может статься, раскаяние, чувство несчастия его жены и младенца — о! это
дитя мне так же дорого, как бы оно было мое; оно мне не чужое,
дитя моего Артемия!
Владимир Петрович не скрывал своей слабости, или, вернее, таланта, ниспосланного ему свыше, считал грехом зарывать его в землю. «Люблю писать!» — говорил он с гордостью, уверенный, что каждое произведение его пера возбудит
восторг в его современниках. И находились действительно в то время люди, которые приходили в
восторг от его творений, хотя их не понимали, и провозглашали его великим писателем. Списывали их друг для друга и заставляли
детей своих выучивать наизусть.
— Век не забуду его сиятельства, в поминание запишу за здравие,
детям и внукам закажу молиться за него, — закончил с
восторгом Иван Петрович.
Случалось, что и
дети после чтения изъявляли свой
восторг…
То-то много ее кругом, куда ни посмотришь, все совесть! Проходу нет от совестливых людей, даже оторопь берет меня, дурака. И грабят, и предают, и
детей морят — и все по самой чистой совести, ничего возразить нельзя. Надо так, война! И кому война и слезы, а мошенникам купцам и фабрикантам все в жир идет… каких домов потом понастроят, на каких автомобилях закатывать будут —
восторг и упоение! Их бы перевешать всех, а нельзя — а совесть-то?
— Да, он отказался только потому, что князь Иван перед коронацией писал ему и извинялся, что ежели бы не он взял, то именье конфисковали бы, а что у него
дети и долги и что теперь он не в состоянии возвратить ничего. Петр Лабазов отвечал двумя строками: «Ни я, ни наследники мои не имеем и не хотим иметь никаких прав на законом вам присвоенное именье». И больше ничего. Каково? И князь Иван проглотил и с
восторгом запер этот документ с векселями в шкатулку и никому не показывал.