Неточные совпадения
В нынешнем году мужики
взяли все покосы из третьей
доли, и теперь староста приехал объявить, что покосы убраны и что он, побоявшись дождя, пригласил конторщика, при нем разделил и сметал уже одиннадцать господских стогов.
И Катерина Ивановна не то что вывернула, а так и выхватила оба кармана, один за другим наружу. Но из второго, правого, кармана вдруг выскочила бумажка и, описав
в воздухе параболу, упала к ногам Лужина. Это все видели; многие вскрикнули. Петр Петрович нагнулся,
взял бумажку двумя пальцами с пола, поднял всем на вид и развернул. Это был сторублевый кредитный билет, сложенный
в восьмую
долю. Петр Петрович обвел кругом свою руку, показывая всем билет.
— Нельзя, — сказал Нехлюдов, уже вперед приготовив свое возражение. — Если всем разделить поровну, то все те, кто сами не работают, не пашут, — господа, лакеи, повара, чиновники, писцы, все городские люди, —
возьмут свои паи да и продадут богатым. И опять у богачей соберется земля. А у тех, которые на своей
доле, опять народится народ, а земля уже разобрана. Опять богачи заберут
в руки тех, кому земля нужна.
—
Взять теперешних ваших опекунов: Ляховский — тот давно присосался, но поймать его ужасно трудно; Половодов еще только присматривается, нельзя ли сорвать свою
долю. Когда я был опекуном, я из кожи лез, чтобы, по крайней мере, привести все
в ясность; из-за этого и с Ляховским рассорился, и опеку оставил, а на мое место вдруг назначают Половодова. Если бы я знал… Мне хотелось припугнуть Ляховского, а тут вышла вон какая история. Кто бы этого мог ожидать? Погорячился, все дело испортил.
— Ого-го!.. Вон оно куда пошло, — заливался Веревкин. — Хорошо, сегодня же устроим дуэль по-американски:
в двух шагах, через платок… Ха-ха!.. Ты пойми только, что сия Катерина Ивановна влюблена не
в папахена, а
в его карман. Печальное, но вполне извинительное заблуждение даже для самого умного человека, который зарабатывает деньги головой, а не ногами. Понял? Ну, что
возьмет с тебя Катерина Ивановна, когда у тебя ни гроша за душой… Надо же и ей заработать на ярмарке на свою
долю!..
Он до того разлюбезничался, что рассказал мне все свои семейные дела, даже семилетнюю болезнь жены. После завтрака он с гордым удовольствием
взял с вазы, стоявшей на столе, письмо и дал мне прочесть «стихотворение» его сына, удостоенное публичного чтения на экзамене
в кадетском корпусе. Одолжив меня такими знаками несомненного доверия, он ловко перешел к вопросу, косвенно поставленному, о моем деле. На этот раз я
долею удовлетворил городничего.
Готовая организация, обязательный строй и
долею казарменный порядок фаланстера если не находят сочувствия
в людях критики, то, без сомнения, сильно привлекают тех усталых людей, которые просят почти со слезами, чтоб истина, как кормилица,
взяла их на руки и убаюкала.
— Если бы мне удалось отсюда выйти, я бы все кинул. Покаюсь: пойду
в пещеры, надену на тело жесткую власяницу, день и ночь буду молиться Богу. Не только скоромного, не
возьму рыбы
в рот! не постелю одежды, когда стану спать! и все буду молиться, все молиться! И когда не снимет с меня милосердие Божие хотя сотой
доли грехов, закопаюсь по шею
в землю или замуруюсь
в каменную стену; не
возьму ни пищи, ни пития и умру; а все добро свое отдам чернецам, чтобы сорок дней и сорок ночей правили по мне панихиду.
— Посмотрим, — бормотал он, поглядывая на Галактиона. — Только ведь
в устье-то вода будет по весне
долить. Сила не
возьмет… Одна другую реки будут подпирать.
— Разные-то разные, а жадность одна. Вот вас
взять… Молодой, неглупый человек… отлично знаете, как наживаются все купеческие капиталы… Ну, и вы хотите свою
долю урвать? Ведь хотите, признайтесь? Меня вот это и удивляет, что
в вас во всех никакой совести нет.
— Известно, золота
в Кедровской даче неочерпаемо, а только ты опять зря болтаешь: кедровское золото мудреное — кругом болота, вода
долит, а внизу камень. Надо еще
взять кедровское-то золото. Не об этом речь. А дело такое, что
в Кедровскую дачу кинутся промышленники из города и с Балчуговских промыслов народ будут сбивать. Теперь у нас весь народ как
в чашке каша, а тогда и расползутся… Их только помани. Народ отпетый.
Старатели промывали борта, то есть невыработанные края россыпи, которые можно было
взять только зимой, когда вода
в забоях не так «
долила».
Прочел пять глав Матвея, стали толковать. Все слушали, но принял только один Иван Чуев. И так принял, что стал во всем жить по-божьему. И
в семье его так жить стали. От земли лишней отказался, только свою
долю взял.
Она
взяла из рассеянной руки Проктора бутылку, которую
в увлечении всей этой историей, шкипер держал между колен, и налила половину жестяной кружки,
долив водой. Я поблагодарил, заметив, что не болен от изнурения.
— Ладно! Я
возьму… — сказал он наконец и тотчас вышел вон из комнаты. Решение
взять у дяди деньги было неприятно ему; оно унижало его
в своих глазах. Зачем ему сто рублей? Что можно сделать с ними? И он подумал, что, если б дядя предложил ему тысячу рублей, — он сразу перестроил бы свою беспокойную, тёмную жизнь на жизнь чистую, которая текла бы вдали от людей,
в покойном одиночестве… А что, если спросить у дяди, сколько досталось на его
долю денег старого тряпичника? Но эта мысль показалась ему противной…
— Да так же, не нужно. Стоит только
взять лист бумаги и написать наверху: Дума; потом начать так: Гой, ты
доля моя,
доля! или: Седе казачина Наливайко на кургане!,а там: По-пид горою, no-пид зеленою, грае, грае воропае, гоп! гоп! или что-нибудь
в этом роде. И дело
в шляпе. Печатай и издавай. Малоросс прочтет, подопрет рукою щеку и непременно заплачет, — такая чувствительная душа!
Ганувер четыре года назад оставил деньги, — я знала только, кроме нее, у кого они; это ведь ее
доля, которую она согласилась
взять, — но, чтобы хоть как-нибудь пользоваться ими, приходилось все время выдумывать предлоги — поездки
в Риоль, — то к тетке, то к моим подругам и так далее.
Очевидно, Аксинья крепко держала
в своих руках женолюбивое сердце Бучинского и вполне рассчитывала на свои силы; высокая грудь, румянец во всю щеку, белая, как молоко, шея и неистощимый запас злого веселья заставляли Бучинского сладко жмурить глаза, и он приговаривал
в веселую минуту: «От-то пышная бабенка,
возьми ее черт!» Кум не жмурил глаза и не считал нужным обнаруживать своих ощущений, но, кажется, на его
долю выпала львиная часть
в сердце коварной красавицы.
— По крайней мере позвольте мне участвовать
в вашей судьбе, облегчать ваше горе, и за все это прошу у вас ласки, не больше ласки: позвольте целовать мне вашу ручку. Не правда ли, вы будете меня любить? Ах, если бы вы
в сотую
долю любили меня, как я вас! Дайте мне вашу ручку. — И он почти силой
взял ее руку и начал целовать.
Стоило ли все это сотой
доли его боярского беспокойства, когда все дело это
взять в ком, смести да за двор везти… и дом боярский будет так же полон, и постеля боярская так же согрета?
Кисельников. Да, на бедность. «Ты, говорит,
в конуре живешь… И дочь, говорит, держишь
в собачьей конуре… Вот, говорит, ей флигель, хороший, хороший. И тебе, говорит, и всем дам. Хочешь, говорит?» Я хочу, я пойду; вот я все
возьму, я пойду. (Собирает вещи.) Я пошел. Талан-доля…
Он вспомнил горе и страдание, какое довелось ему видеть
в жизни, настоящее житейское горе, перед которым все его мучения
в одиночку ничего не значили, и понял, что ему нужно идти туда,
в это горе,
взять на свою
долю часть его, и только тогда
в душе его настанет мир.
Вернулся граф, весь красный и с мокрыми волосами, из бани и вошел прямо
в седьмой нумер,
в котором уже сидел кавалерист
в халате, с трубкой, с наслаждением и некоторым страхом размышлявший о том счастии, которое ему выпало на
долю — жить
в одной комнате с известным Турбиным. «Ну, что, — приходило ему
в голову, — как вдруг
возьмет да разденет меня, голого вывезет за заставу да посадит
в снег, или… дегтем вымажет, или просто… нет, по-товарищески не сделает…» утешал он себя.
— Я, батюшка, пригласил вас по делу… — начал Кунин, откидываясь на спинку кресла. — На мою
долю выпала приятная обязанность помочь вам
в одном вашем полезном предприятии… Дело
в том, что, вернувшись из Петербурга, я нашел у себя на столе письмо от предводителя. Егор Дмитриевич предлагает мне
взять под свое попечительство церковно-приходскую школу, которая открывается у вас
в Синькове. Я, батюшка, очень рад, всей душой… Даже больше: я с восторгом принимаю это предложение!
Если проза
в любви неизбежна,
Так
возьмем и с нее
долю счастья:
После ссоры так полно, так нежно
Возвращенье любви и участья…
Любочка замечталась тоже. Глядя на свои беленькие, как у барышни, нежные ручки, думала девушка о том, что ждет ее впереди… Ужели же все та же трудовая жизнь бедной сельской школьной учительницы, а
в лучшем случае городской? Ужели не явится прекрасный принц, как
в сказке, и не освободит ее, Любочку, всеми признанную красавицу, из этой тюрьмы труда и беспросветной рабочей
доли? Не освободит, не
возьмет замуж, не станет лелеять и холить, и заботиться о ней всю жизнь…
Назавтра после визитации доктора Андрей Иванович
взял свой скорбный лист, чтобы посмотреть, что
в него вписал доктор. Он прочел и побледнел; прочел второй раз, третий…
В листке стояло: «Притупление тона и бронхиальное дыхание
в верхней
доле левого легкого;
в обоих масса звучных влажных хрипов;
в мокроте коховские палочки».
Он
взял портфель, отпер его и достал оттуда брошюрку
в светленькой обертке,
в восьмую
долю.
Я был тогда по компанейским делам
в Петербурге, и на мою
долю пало принять из таможни машины и отправить их
в нашу глушь, а также
взять с собою Гуго Пекторалиса, который должен был очень скоро приехать и явиться
в «Сарептский дом», Асмус Симонзен и K°, — известный нам более под именем «горчичного дома».
Похороны были приличные. Говорить ли, что
в доле расходов тайно участвовал Сурмин? Тониных золотых не употреблял он даже тех, что
взял у нее, и подал ей
в этих деньгах подробный расчет. Она умела только поблагодарить его несколькими сердечными словами.
—
В таком случае и предоставь этой развалине
взять свою
долю жизненного счастья. Поверь, она дорого поплатится за это.
Корнилий Потапович как бы чувствовал перед собой силу, почти равную, и потому медлил приступить к решительному разговору. Он положил обратно радужную
в бумажник, тщательно запрятал его
в карман,
долил из чайника водой недопитый стакан,
взял в руки огрызок сахару и тогда только нерешительно спросил...
Но случилось другое дело: отставной солдат с чудотворной иконы Иоанна-воина венец снял и, будучи взят с тем венцом
в доме своем, объяснил, что он этого венца не крал, а что, жалуясь на воинскую
долю, молил святого пособить ему
в его бедности, а святой якобы снял венец, да и отдал, сказав: „мы люди военные, но мне сие не надо, а ты
возьми“.