Неточные совпадения
Сняв венцы с голов их, священник прочел последнюю молитву и поздравил молодых. Левин
взглянул на Кити, и никогда он не видал ее до сих пор такою. Она была прелестна тем новым сиянием счастия, которое было
на ее лице. Левину хотелось сказать ей что-нибудь, но он не знал, кончилось ли. Священник вывел его из затруднения. Он улыбнулся своим добрым ртом и тихо сказал: «поцелуйте
жену, и вы поцелуйте мужа» и взял у них из рук свечи.
Подъезжая к Петербургу, Алексей Александрович не только вполне остановился
на этом решении, но и составил в своей голове письмо, которое он напишет
жене. Войдя в швейцарскую, Алексей Александрович
взглянул на письма и бумаги, принесенные из министерства, и велел внести за собой в кабинет.
«Избавиться от того, что беспокоит», повторяла Анна. И,
взглянув на краснощекого мужа и худую
жену, она поняла, что болезненная
жена считает себя непонятою женщиной, и муж обманывает ее и поддерживает в ней это мнение о себе. Анна как будто видела их историю и все закоулки их души, перенеся свет
на них. Но интересного тут ничего не было, и она продолжала свою мысль.
— Чудак! — сказал Степан Аркадьич
жене и,
взглянув на часы, сделал пред лицом движение рукой, означающее ласку
жене и детям, и молодецки пошел по тротуару.
Самгин
взглянул на бескровное лицо
жены, поправил ее разбросанные по подушке волосы необыкновенного золотисто-лунного цвета и бесшумно вышел из спальни.
Когда он возвратился домой,
жена уже спала. Раздеваясь, он несколько раз
взглянул на ее лицо, спокойное, даже самодовольное лицо человека, который, сдерживая улыбку удовольствия, слушает что-то очень приятное ему.
«Примите, дескать, ваше превосходительство, отеческое участие и
взгляните оком милосердия
на неминуемое, угрожающее мне ужаснейшее несчастие, происходящее от буйственных поступков старосты, и крайнее разорение, коему я неминуемо должен подвергнуться, с
женой и малолетними, остающимися без всякого призрения и куска хлеба, двенадцатью человеками детей…»
Утром Половодов дождался, когда проснется
жена, и даже несколько увлекся,
взглянув, как она сладко спала
на своей расшитой подушке, раскинув белые полные руки.
Он едва
взглянул на вошедшего Алешу, да и ни
на кого не хотел глядеть, даже
на плачущую помешанную
жену свою, свою «мамочку», которая все старалась приподняться
на свои больные ноги и заглянуть поближе
на своего мертвого мальчика.
Странно подействовал этот трепещущий, звенящий звук
на всех нас; мы
взглянули друг
на друга, а
жена Николая Иваныча так и выпрямилась.
Подруга ее, небольшого роста, смуглая брюнетка, крепкая здоровьем, с большими черными глазами и с самобытным видом, была коренастая, народная красота; в ее движениях и словах видна была большая энергия, и когда, бывало, аптекарь, существо скучное и скупое, делал не очень вежливые замечания своей
жене и та их слушала с улыбкой
на губах и слезой
на реснице, Паулина краснела в лице и так
взглядывала на расходившегося фармацевта, что тот мгновенно усмирялся, делал вид, что очень занят, и уходил в лабораторию мешать и толочь всякую дрянь для восстановления здоровья вятских чиновников.
Струнников выпивает вместительную чашку чая с густыми сливками и съедает, одну за другой, несколько булок. Утоливши первый голод, он протягивает
жене чашку за новым чаем и
взглядывает на нее.
Румяна и бела собою была молодая
жена; только так страшно
взглянула на свою падчерицу, что та вскрикнула, ее увидевши; и хоть бы слово во весь день сказала суровая мачеха.
В первый момент доктор хотел показать письмо
жене и потребовать от нее объяснений. Он делал несколько попыток в этом направлении и даже приходил с письмом в руке в комнату
жены. Но достаточно было Прасковье Ивановне
взглянуть на него, как докторская храбрость разлеталась дымом. Письмо начинало казаться ему возмутительною нелепостью, которой он не имел права беспокоить
жену. Впрочем, Прасковья Ивановна сама вывела его из недоумения. Вернувшись как-то из клуба, она вызывающе проговорила...
У него являлось желание помириться с
женой, рассказать ей всю чистую правду, но стоило
взглянуть на ее убитое лицо, как всякое желание пропадало.
— А тому назначается, — возразила она, — кто никогда не сплетничает, не хитрит и не сочиняет, если только есть
на свете такой человек. Федю я знаю хорошо; он только тем и виноват, что баловал
жену. Ну, да и женился он по любви, а из этих из любовных свадеб ничего путного никогда не выходит, — прибавила старушка, косвенно
взглянув на Марью Дмитриевну и вставая. — А ты теперь, мой батюшка,
на ком угодно зубки точи, хоть
на мне; я уйду, мешать не буду. — И Марфа Тимофеевна удалилась.
Как сон пролетели приятные минуты нашего свидания. Через 24 часа после того, как я
взглянул в последний раз
на вас, добрый мой Иван Дмитриевич, я уже был в объятиях детей и старушки Марьи Петровны. Они все ожидали меня как необходимого для них человека. Здесь я нашел Басаргина с
женой: они переехали к нам до моего возвращения. Наскоро скажу вам, как случилось горестное событие 27 декабря. До сих пор мы больше или меньше говорим об этом дне, лишь только сойдемся.
— Не по закону, а из жалости молю вас это сделать!..
Взгляните на мою
жену, она не перенесет вашей строгости! — говорил Клыков и, вскочив, схватил Вихрова за руку с тем, кажется, чтобы вести его в спальню к
жене.
Да, не в духе был старик. Не было б у него своей раны
на сердце, не заговорил бы он со мной о голодной музе. Я всматривался в его лицо: оно пожелтело, в глазах его выражалось какое-то недоумение, какая-то мысль в форме вопроса, которого он не в силах был разрешить. Был он как-то порывист и непривычно желчен.
Жена взглядывала на него с беспокойством и покачивала головою. Когда он раз отвернулся, она кивнула мне
на него украдкой.
— Я уверен, — говорил Горемыкин
жене, — что Евгению Константинычу стоит только
взглянуть на наши заводы, и все Тетюевы будут бессильны.
Я
взглянул на его
жену; это была молодая и свежая женщина, лет двадцати пяти; по-видимому, она принадлежала к породе тех женщин, которые никогда не стареются, никогда не задумываются, смотрят
на жизнь откровенно, не преувеличивая в глазах своих ни благ, ни зол ее.
Калинович между тем при виде целой стаи красивых и прелестных женщин замер в душе,
взглянув на кривой стан
жены, но совладел, конечно, с собой и начал кланяться знакомым. Испанский гранд пожал у него руку, сенаторша Рыдвинова, смотревшая, прищурившись, в лорнет, еще издали кивала ему головой. Белокурый поручик Шамовский, очень искательный молодой человек, подошел к нему и, раскланявшись, очень желал с ним заговорить.
Жена его, молоденькая и краснощекая дама, сидела тоже с работою, но губернаторша не обращала
на нее никакого внимания; зато очень умильно
взглядывал на нее сам губернатор — замечательно еще бодрый старик, в сюртуке нараспашку, с болтающимися густыми эполетами и вообще в такой мере благообразный, что когда он стоял в соборе за обедней в белых штанах и ботфортах, то многие из очень милых дам заверяли, что в него решительно можно еще влюбиться.
«А жалко, что я уже влюблен, — подумал я, — и что Варенька не Сонечка; как бы хорошо было вдруг сделаться членом этого семейства: вдруг бы у меня сделалась и мать, и тетка, и
жена». В то же самое время, как я думал это, я пристально глядел
на читавшую Вареньку и думал, что я ее магнетизирую и что она должна
взглянуть на меня. Варенька подняла голову от книги,
взглянула на меня и, встретившись с моими глазами, отвернулась.
Аггей Никитич почти не расшаркался перед Екатериной Петровной; но она, напротив, окинула его с головы до ног внимательнейшим взором, — зато уж
на пани Вибель
взглянула чересчур свысока; Марья Станиславовна, однако, не потерялась и ответила этой черномазой госпоже тем гордым взглядом, к какому способны соплеменницы Марины Мнишек [Марина Мнишек (ум. после июля 1614 г.) —
жена первого и второго Лжедмитриев, польская авантюристка.], что, по-видимому, очень понравилось камер-юнкеру, который, желая хорошенько рассмотреть молодую дамочку, выкинул ради этого — движением личного мускула — из глаза свое стеклышко, так как сквозь него он ничего не видел и носил его только для моды.
Но так как вся Москва почти знала, что генерал-губернатор весьма милостиво
взглянул на афинские сборища, то оные были возобновлены, и в них принялись участвовать прежние дамы, не выключая и Екатерины Петровны, которая, однако, к великому огорчению своему, перестала
на этих сборищах встречать театрального жен-премьера, до такой степени напуганного происшедшим скандалом, что он не являлся более и
на дом к Екатерине Петровне.
— Ничего подобного я не слыхал!.. А вы слышали что-нибудь об этом? — заключил он,
взглянув одновременно
на жену, gnadige Frau и доктора.
— Поди ты, господи, сколько у нас разных народов есть, и все, значит, они живут и питаются у нас! — подивился Иван Дорофеев и
взглянул при этом
на жену, которая тоже, хоть и молча, но дивилась тому, что слышала…
Жена искоса
взглянула на него, неприятно искривив губы, и — ласково позвала...
Да! этот человек умел любить, — стоило
взглянуть на него; он опустился
на колени, взял горячую руку
жены и приложил ее к губам своим.
«Другажды, — читаю, пишут отец Маркел, — проходя с дьяконом случайно вечернею порою мимо дома того же священника отца Иоанна, опять видели, как он со всем своим семейством, с
женою, племянником и с купно приехавшею к нему
на каникулярное время из женской гимназии племянницею, азартно играл в карты, яростно ударяя по столу то кралею, то хлапом, и при сем непозволительно восклицал: „никто больше меня, никто!“» Прочитав сие,
взглянул я
на преосвященного владыку и, не дожидаясь его вопроса, говорю...
Няня пошла наверх в спальню и,
взглянув на больную, сунула ей в руки зажженную восковую свечу. Саша в ужасе суетилась и умоляла, сама не зная кого, сходить за папой, потом надела пальто и платок и выбежала
на улицу. От прислуги она знала, что у отца есть еще другая
жена и две девочки, с которыми он живет
на Базарной. Она побежала влево от ворот, плача и боясь чужих людей, и скоро стала грузнуть в снегу и зябнуть.
Князь ничего
на это не сказал
жене, даже не
взглянул на нее, но, проворно взяв с окошка свою шляпу, вышел из кабинета и через несколько минут совсем ушел из дому.
Словом, рассудок очень ясно говорил в князе, что для спокойствия всех близких и дорогих ему людей, для спокойствия собственного и, наконец, по чувству справедливости он должен был
на любовь
жены к другому
взглянуть равнодушно; но в то же время, как и в истории с бароном Мингером, чувствовал, что у него при одной мысли об этом целое море злобы поднимается к сердцу.
Телятев. Полно, полно! Савва, ты дурачишься. У моего знакомого две
жены бежали, что ж, ему два раза надо было застрелиться? Савва, ну,
взгляни на меня! Послушай, я человек благоразумный, я тебе много могу дать хороших советов. Во-первых, ты не вздумай стреляться в комнате, — это не принято: стреляются в Петровском парке; во-вторых, мы с тобой сначала пообедаем хорошенько, а там видно будет.
Прокофий, ничего почти не пивший, был мрачней, чем когда-либо, и по временам
взглядывал то
на жену, то
на старшего сынишку, которого он любил, кажется, больше других детей.
— Сейчас! — отвечал тот протяжно и
взглядывая в то же время
на жену.
Бегушев, выйдя
на улицу, не сел в экипаж свой, а пошел
на противоположный тротуар и прямо заглянул в освещенные окна кабинета Домны Осиповны. Он увидел, что Олухов подошел к
жене, сказал ей что-то и как будто бы хотел поцеловать у ней руку. Бегушев поспешил опустить глаза в землю и
взглянул в нижний этаж; там он увидел молодую женщину, которая в домашнем костюме разбирала и раскладывала вещи. Бегушеву от всего этого сделалось невыносимо грустно, тошно и гадко!
Евгений застал мать радостной, довольной. Она устраивала всё в доме и сама собиралась уехать, как только он привезет молодую
жену. Евгений уговаривал ее оставаться. И вопрос оставался нерешенным. Вечером, по обыкновению, после чая Марья Павловна делала пасьян. Евгений сидел, помогая ей. Это было время самых задушевных разговоров. Окончив один пасьян и не начиная новый, Марья Павловна
взглянула на Евгения и, несколько заминаясь, начала так...
Поглубже натянув картуз, Алексей остановился,
взглянул на женщин; его
жена, маленькая, стройная, в простеньком, тёмном платье, легко шагая по размятому песку, вытирала платком свои очки и была похожа
на сельскую учительницу рядом с дородной Натальей, одетой в чёрную, шёлковую тальму со стеклярусом
на плечах и рукавах; тёмно-лиловая головка красиво прикрывала её пышные, рыжеватые волосы.
Артамонов пришёл домой, когда
жена, уже раздетая, положив левую ногу
на круглое колено правой, морщась, стригла ногти. Искоса
взглянув на мужа, она спросила...
Пётр, надевая сапог, громко крякнул, а
жена, искоса
взглянув на него, усмехнулась, говоря...
— Так это
жена моя была… Ты ее видел с Эльчаниновым? — начал глухим голосом Мановский, приподнимаясь с дивана, и глаза его налились кровью и страшно
взглянули на Ивана Александрыча, который ни жив ни мертв сидел
на стуле и не мог даже ничего отвечать.
— Пойдем туда, Маша, — проговорил, наконец, Владимир Андреич, показав
жене глазами
на кабинет. Марья Ивановна встала и пошла за мужем. Барышни тоже недолго сидели в угольной. Брюнетка
взглянула исподлобья
на Феоктисту Саввишну и, взяв сестру за руку, ушла с нею в другую комнату.
Наконец Антон облокотился
на стол,
взглянул еще раз
на жену и сказал старухе голосом, который ясно показывал, что он приготовлялся вымолвить ей совсем другое.
В это самое время Иван Ильич провалился, увидал свет, и ему открылось, что жизнь его была не то, что надо, но что это можно еще поправить. Он спросил себя: что же «то», и затих, прислушиваясь. Тут он почувствовал, что руку его целует кто-то. Он открыл глаза и
взглянул на сына. Ему стало жалко его.
Жена подошла к нему. Он
взглянул на нее. Она с открытым ртом и с неотертыми слезами
на носу и щеке, с отчаянным выражением смотрела
на него. Ему жалко стало ее.
Акулина не
взглянула на его лицо ни разу, в то время как он молча обувался и одевался, и хорошо сделала, что не
взглянула. Лицо у Поликея было бледно, нижняя челюсть дрожала, и в глазах было то плаксивое, покорное и глубоко-несчастное выражение, которое бывает только у людей добрых, слабых и виноватых. Он причесался и хотел выйти,
жена остановила его и поправила ему тесемку рубахи, висевшую
на армяке, и надела
на него шапку.
Акулина удержала слезы, и губы ее стянулись в злое выражение. Так бы и вцепилась она в паскудные волосы сволочи этой, Столяровой
жены. Но как
взглянула она
на своих детей и подумала, что они останутся сиротами, а она солдаткой-вдовой, забыла она язвительную столярову
жену, закрыла лицо руками, села
на постель, и голова ее опустилась
на подушки.
— Посмотри, — сказал он, наконец,
жене, указывая пальцем
на пыльную дорогу, — как ошибаемся мы, думая, что уж русский простолюдин непременно должен быть дюжий и здоровый:
взгляни хоть вон
на эту девку… вон, вон, что идет по дороге с коромыслом, еле-еле в ней душонка держится… какая худая и желтая!
Иван Кузьмич встал и подошел к столу. Пионов налил ему полный стакан; он выпил, закурил трубку, прошелся по зале нетвердыми шагами, вошел в гостиную, посмотрел
на всех нас, сел
на стул и начал кусать губы, потом
взглянул сердито
на жену.