Сомов берет исписанные листки и, продолжая шагать, принимается за чтение. Лидочка облокачивается о спинку кресла и следит за выражением его лица. После первой же странички лицо его вытягивается и выражает что-то похожее на оторопь… На третьей страничке Сомов морщится и медленно чешет затылок. На четвертой он останавливается, пугливо
взглядывает на жену и задумывается. Немного подумав, он со вздохом опять принимается за чтение… Лицо его выражает недоумение и даже испуг…
— И трудно, ваше высокопревосходительство, другим такие иметь: надобно тоже, чтобы посуда была чистая, корова чистоплотно выдоена, — начала было она; но Ардальон Васильевич сурово
взглянул на жену. Она поняла его и сейчас же замолчала: по своему необразованию и стремительному характеру, Маремьяна Архиповна нередко таким образом провиралась.
Сам преступник сидел, понурив голову, и, только по временам поворачивая ее назад,
взглядывал на жену; на тех же дрогах сидел, спустив с них ноги, палач в плисовых новых штанах, в красной рубахе и в легонькой, как бы кучерской поддевке.
Неточные совпадения
Сняв венцы с голов их, священник прочел последнюю молитву и поздравил молодых. Левин
взглянул на Кити, и никогда он не видал ее до сих пор такою. Она была прелестна тем новым сиянием счастия, которое было
на ее лице. Левину хотелось сказать ей что-нибудь, но он не знал, кончилось ли. Священник вывел его из затруднения. Он улыбнулся своим добрым ртом и тихо сказал: «поцелуйте
жену, и вы поцелуйте мужа» и взял у них из рук свечи.
Подъезжая к Петербургу, Алексей Александрович не только вполне остановился
на этом решении, но и составил в своей голове письмо, которое он напишет
жене. Войдя в швейцарскую, Алексей Александрович
взглянул на письма и бумаги, принесенные из министерства, и велел внести за собой в кабинет.
«Избавиться от того, что беспокоит», повторяла Анна. И,
взглянув на краснощекого мужа и худую
жену, она поняла, что болезненная
жена считает себя непонятою женщиной, и муж обманывает ее и поддерживает в ней это мнение о себе. Анна как будто видела их историю и все закоулки их души, перенеся свет
на них. Но интересного тут ничего не было, и она продолжала свою мысль.
— Чудак! — сказал Степан Аркадьич
жене и,
взглянув на часы, сделал пред лицом движение рукой, означающее ласку
жене и детям, и молодецки пошел по тротуару.
Самгин
взглянул на бескровное лицо
жены, поправил ее разбросанные по подушке волосы необыкновенного золотисто-лунного цвета и бесшумно вышел из спальни.