Неточные совпадения
— Вы найдете опору, ищите ее не во мне, хотя я прошу вас
верить в мою
дружбу, — сказала она со вздохом. — Опора наша есть любовь, та любовь, которую Он завещал нам. Бремя Его легко, — сказала она с тем восторженным взглядом, который так знал Алексей Александрович. — Он поддержит вас и поможет вам.
—
В библии она прочитала: «И вражду положу между тобою и между женою». Она
верит в это и боится вражды, лжи. Это я думаю, что боится. Знаешь — Лютов сказал ей: зачем же вам
в театрах лицедействовать, когда, по природе души вашей, путь вам лежит
в монастырь? С ним она тоже
в дружбе, как со мной.
Я даже, кажется, уверую
в то, чего не бывает и во что все перестали
верить —
в дружбу между мужчиной и женщиной.
Незнание или отсутствие убеждения облечено у него
в форму какого-то легкого, поверхностного всеотрицания: он относился ко всему небрежно, ни перед чем искренно не склоняясь, ничему глубоко не
веря и ни к чему особенно не пристращаясь. Немного насмешлив, скептичен, равнодушен и ровен
в сношениях со всеми, не даря никого постоянной и глубокой
дружбой, но и не преследуя никого настойчивой враждой.
Дружба ее не дошла еще до того, чтоб она
поверила ему если не тайны свои, так хоть обратилась бы к его мнению, к авторитету его опытности
в чем-нибудь, к его
дружбе, наконец сказала бы ему, что ее занимает, кто ей нравится, кто нет.
— Один ты заперла мне: это взаимность, — продолжал он. — Страсть разрешается путем уступок, счастья, и обращается там, смотря по обстоятельствам, во что хочешь:
в дружбу, пожалуй,
в глубокую, святую, неизменную любовь — я ей не
верю, — но во что бы ни было, во всяком случае,
в удовлетворение,
в покой… Ты отнимаешь у меня всякую надежду… на это счастье… да?
— Я знаю, что
дружба ваша слишком велика к madame Фатеевой и вы способны
в ней все оправдывать, — проговорил Вихров,
в душе почти желавший
поверить словам Прыхиной.
Очарование, которое он произвел
в Ихменеве, было так сильно, что тот искренно
поверил в его
дружбу.
— Дело, кажется, простое, — сказал дядя, — а они бог знает что заберут
в голову… «разумно-деятельная толпа»!! Право, лучше бы тебе остаться там. Прожил бы ты век свой славно: был бы там умнее всех, прослыл бы сочинителем и красноречивым человеком,
верил бы
в вечную и неизменную
дружбу и любовь,
в родство, счастье, женился бы и незаметно дожил бы до старости и
в самом деле был бы по-своему счастлив; а по-здешнему ты счастлив не будешь: здесь все эти понятия надо перевернуть вверх дном.
— И это свято, что любовь не главное
в жизни, что надо больше любить свое дело, нежели любимого человека, не надеяться ни на чью преданность,
верить, что любовь должна кончаться охлаждением, изменой или привычкой? что
дружба привычка? Это все правда?
Любви и
дружбе тоже
верит, только не думает, что они упали с неба
в грязь, а полагает, что они созданы вместе с людьми и для людей, что их так и надобно понимать и вообще рассматривать вещи пристально, с их настоящей стороны, а не заноситься бог знает куда.
Вы когда-то говорили мне, что для меня способны пожертвовать многим, — Вы не лгали это, — я
верил Вам, и если, не скрою того, не вполне отвечал Вашему чувству, то потому, что мы слишком родственные натуры, слишком похожи один на другого, — нам нечем дополнять друг друга; но теперь все это изменилось; мы, кажется, можем остаться друзьями, и я хочу подать Вам первый руку: я слышал, что Вы находитесь
в близких, сердечных отношениях с Тулузовым; нисколько не укоряю Вас
в этом и даже не считаю вправе себя это делать, а только советую Вам опасаться этого господина; я не думаю, чтобы он был искренен с Вами: я сам испытал его
дружбу и недружбу и знаю, что первая гораздо слабее последней.
Он был когда-то
в дружбе с ее родителями, да и теперь навещал ее и любил как родную. Елена его почитала как бы отца и
поверяла ему все свои мысли; одной лишь не
поверила; одну лишь схоронила от боярина; схоронила себе на горе, ему на погибель!
— Ну а что же вы сделаете, когда уж такая натура? Мне одна особа, которая знает нашу
дружбу с Борноволоковым, говорит: «Эй, Измаил Петрович, ты слишком глупо доверчив! Не полагайся, брат, на эту
дружбу коварную. Борноволоков
в глаза одно, а за глаза совсем другое о тебе говорит», но я все-таки не могу и
верю.
Зачем от мирных нег и
дружбы простодушной
Вступил он
в этот свет завистливый и душный
Для сердца вольного и пламенных страстей?
Зачем он руку дал клеветникам ничтожным,
Зачем
поверил он словам и ласкам ложным,
Он, с юных лет постигнувший людей?..
И все он делал хорошо: великолепно управлялся с парусом, стрелял из револьвера прекрасно; был крепок
в дружбе, как и
в любви, и фанатически
верил в «честное слово». Свои смеялись над ним, что если сыщик, рожа, заведомый шпион даст ему честное слово, что он не сыщик, — Сергей
поверит ему и пожмет товарищески руку. Один был недостаток: был уверен, что поет хорошо, тогда как слуху не имел ни малейшего, пел отвратительно и фальшивил даже
в революционных песнях; и обижался, когда смеялись.
Но чаша переполнилась. Он выходит из задних комнат уже окончательно расстроенный и, по старой
дружбе,
в толпе опять идет к Софье, надеясь хоть на простое сочувствие. Он
поверяет ей свое душевное состояние...
Прошло несколько месяцев с того вечера. Лучков ни разу не был у Перекатовых. Зато Кистер посещал их довольно часто. Ненила Макарьевна его полюбила, но не она привлекала Федора Федоровича, Маша ему нравилась. Как человек неопытный и невыболтавшийся, он находил большое удовольствие
в обмене чувств и мыслей и добродушно
верил в возможность возвышенной и спокойной
дружбы между молодым человеком и молодой девушкой.
Князь любил его,
верил в его
дружбу, признавал его превосходство и с детским простосердечием прибегал во всяком трудном случае к Мише за советом.
Ольга Петровна. Это, впрочем, послужит Алексею Николаичу прекрасным уроком не
верить вперед
в доброту глупых женщин и
в дружбу умных мужчин!
Евгения Николаевна(как-то
в сторону и наотмашь, попыхивая своею папиросочкой). Прежде, Вячеслав Михайлыч, вы, как мне казалось, по крайней мере
верили в мою
дружбу, но теперь, я боюсь, вы разочаровались немножко во мне.
Багрец твой стал кровью
в его терему —
Супруг мой, молю тебя слезно,
Не
верь его
дружбе, не езди к нему,
Любимый, желанный, болезный...
— Да уж
поверь, что так. У меня на этот счет нюх! Отличный нюх есть! — горячо убеждала Лидинька. — Наконец, вспомни,
в Славнобубенске эта
дружба его с отъявленным, патентованным шпионом; разве это недостаточное доказательство?
— Я наперед это знал, — молвил Смолокуров. — И чего ты не наплел! И у самого-то царя
в доме жил, и жены-то царские
в ситцевых платьишках ходят, и стряпка-то царем ворочает, и министров-то скалкой по лбу колотит!.. Ну, кто
поверит тебе? Хоша хивинский царь и басурманин, а все же таки царь, — стать ли ему из-за пирогов со стряпкой
дружбу водить. Да и как бы она посмела министров скалкой колотить? Ври, братец, на здоровье, да не завирайся. Нехорошо, любезный!
Елена Андреевна. Вы еще здесь? Постойте… Сейчас Иван Иванович сказал мне, что муж был резок с вами… Простите, он сегодня сердит и не понял вас… Что же касается меня, то моя душа принадлежит вам, Михаил Львович!
Верьте в искренность моего уважения, я сочувствую, тронута, и позвольте мне от чистого сердца предложить вам мою
дружбу! (Протягивает обе руки.)
Зинаида Сергеевна
верила в эту запоздалую
дружбу и платила ей искренней взаимностью.
— Вы, надеюсь,
верите в мою опытность,
верите в знание людей,
верите, наконец,
в мое к вам расположение, скажу более, искреннюю
дружбу, — начал Николай Леопольдович.
—
Поверь мне, что для себя я не стала бы переносить таких нравственных мук и сумела бы иначе, легче заставить его высказаться, если бы хотела. Повторяю тебе, что женою его я никогда не буду. Клянусь тебе
в том, слышишь, клянусь!.. Я не признаю
дружбы, могущей порваться вследствие брошенной кости…
Прошло около месяца. Гиршфельд только что вернулся из Москвы, куда ездил для окончания последних дел и решил наконец приступить к «шестовскому» делу. Время казалось ему самым удобным. Князь Владимир
в блаженстве, около своей ненаглядной Агнессочки, и, считая Николая Леопольдовича главным устроителем этого блаженства, слепо
верил в его
дружбу. Ни малейшее сомнение
в уме, практичности и честности его поверенного не могло закрасться
в его душу. Гиршфельд вызвал его к себе «по делу».
— Ну, так и слава Богу, что это так! — торжественно и серьезно сказал Сергей Павлович. —
В дружбу мою вы до сих пор
верили…
Поверьте же и любви моей и согласитесь быть моей женой…
— Вы ее спасли… — не дала ему она продолжать и возвышая голос. — Вы наш друг, позвольте
в особенности назвать вас моим другом… Я
верю, что
дружба может сделать еще больше… Быть может, это нехорошо с моей стороны, но я все-таки скажу, мне казалось, что вы настолько любите мою дочь и меня, чтобы сделать это чудо любви.
Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всем, говорила всякому, что она не
верит ни
в дружбу, ни
в любовь, ни
в какие радости жизни, и ожидает успокоения только там.