Неточные совпадения
Но таково было ослепление этой несчастной женщины, что она и слышать не хотела о
мерах строгости и даже приезжего чиновника велела перевести из
большого блошиного завода в малый.
"Будучи, выше
меры, обременены телесными упражнениями, — говорит летописец, — глуповцы, с устатку, ни о чем
больше не мыслили, кроме как о выпрямлении согбенных работой телес своих".
Из-под собаки, из-под ног охотников беспрестанно вылетали бекасы, и Левин мог бы поправиться; но чем
больше он стрелял, тем
больше срамился пред Весловским, весело палившим в
меру и не в
меру, ничего не убивавшим и нисколько этим не смущавшимся.
После обычных вопросов о желании их вступить в брак, и не обещались ли они другим, и их странно для них самих звучавших ответов началась новая служба. Кити слушала слова молитвы, желая понять их смысл, но не могла. Чувство торжества и светлой радости по
мере совершения обряда всё
больше и
больше переполняло ее душу и лишало ее возможности внимания.
— Я решился на последнюю
меру. Мне
больше нечего делать.
— Ну, в этом вы, по крайней
мере, сходитесь со Спенсером, которого вы так не любите; он говорит тоже, что образование может быть следствием бо́льшего благосостояния и удобства жизни, частых омовений, как он говорит, но не умения читать и считать…
— Мои обстоятельства трудные, — сказал Хлобуев. — Да чтобы выпутаться из обстоятельств, расплатиться совсем и быть в возможности жить самым умеренным образом, мне нужно, по крайней
мере, сто тысяч, если не
больше. Словом, мне это невозможно.
— Сударыня! здесь, — сказал Чичиков, — здесь, вот где, — тут он положил руку на сердце, — да, здесь пребудет приятность времени, проведенного с вами! и поверьте, не было бы для меня
большего блаженства, как жить с вами если не в одном доме, то, по крайней
мере, в самом ближайшем соседстве.
Помаленьку начнем, до
большого дойдем, по крайней
мере прокормиться чем будет, и уж по всяком случае свое вернем.
Разумеется, если б она мне сама сказала: «Я хочу тебя иметь», то я бы почел себя в
большой удаче, потому что девушка мне очень нравится; но теперь, теперь по крайней
мере, уж конечно, никто и никогда не обращался с ней более вежливо и учтиво, чем я, более с уважением к ее достоинству… я жду и надеюсь — и только!
Наконец распечатал: письмо было
большое, плотное, в два лота; [Лот — русская
мера веса (12,797 г), применявшаяся до введения метрической
меры.] два
большие почтовые листа были мелко-намелко исписаны.
Провиантский, хотя, впрочем, и не все понимавший, кричал
больше всех и предлагал некоторые весьма неприятные для Лужина
меры.
И так сильно было его негодование, что тотчас же прекратило дрожь; он приготовился войти с холодным и дерзким видом и дал себе слово как можно
больше молчать, вглядываться и вслушиваться и, хоть на этот раз, по крайней
мере, во что бы то ни стало победить болезненно раздраженную натуру свою.
Потому, в-третьих, что возможную справедливость положил наблюдать в исполнении, вес и
меру, и арифметику: из всех вшей выбрал самую наибесполезнейшую и, убив ее, положил взять у ней ровно столько, сколько мне надо для первого шага, и ни
больше ни меньше (а остальное, стало быть, так и пошло бы на монастырь, по духовному завещанию — ха-ха!)…
— Да и кроме того, — перебил Базаров, — что за охота говорить и думать о будущем, которое
большею частью не от нас зависит? Выйдет случай что-нибудь сделать — прекрасно, а не выйдет, — по крайней
мере, тем будешь доволен, что заранее напрасно не болтал.
Я решился не держать
больше у себя вольноотпущенных, бывших дворовых, или по крайней
мере не поручать им никаких должностей, где есть ответственность.
Пиво, вкусное и в
меру холодное, подала широкобедрая, пышногрудая девица, с ласковыми глазами на
большом, румяном лице. Пухлые губы ее улыбались как будто нежно или — утомленно. Допустимо, что это утомление от счастья жить ни о чем не думая в чистенькой, тихой стране, — жить в ожидании неизбежного счастья замужества…
Он ожидал увидеть глаза черные, строгие или по крайней
мере угрюмые, а при таких почти бесцветных глазах борода ротмистра казалась крашеной и как будто увеличивала благодушие его, опрощала все окружающее. За спиною ротмистра, выше головы его, на черном треугольнике — бородатое, широкое лицо Александра Третьего, над узенькой, оклеенной обоями дверью —
большая фотография лысого, усатого человека в орденах, на столе, прижимая бумаги Клима, — толстая книга Сенкевича «Огнем и мечом».
— Для самого труда,
больше ни для чего. Труд — образ, содержание, стихия и цель жизни, по крайней
мере моей. Вон ты выгнал труд из жизни: на что она похожа? Я попробую приподнять тебя, может быть, в последний раз. Если ты и после этого будешь сидеть вот тут с Тарантьевыми и Алексеевыми, то совсем пропадешь, станешь в тягость даже себе. Теперь или никогда! — заключил он.
— Мучились! Это страшное слово, — почти шепотом произнес он, — это Дантово: «Оставь надежду навсегда». Мне
больше и говорить нечего: тут все! Но благодарю и за то, — прибавил он с глубоким вздохом, — я вышел из хаоса, из тьмы и знаю, по крайней
мере, что мне делать. Одно спасенье — бежать скорей!
И чем
больше оспаривали его, тем глубже «коснел» он в своем упрямстве, впадал даже, по крайней
мере в спорах, в пуританский фанатизм.
В Швейцарии они перебывали везде, куда ездят путешественники. Но чаще и с
большей любовью останавливались в мало посещаемых затишьях. Их, или, по крайней
мере, Штольца, так занимало «свое собственное дело», что они утомлялись от путешествия, которое для них отодвигалось на второй план.
Получая, без всяких лукавых ухищрений, с имения столько дохода, сколько нужно было ему, чтоб каждый день обедать и ужинать без
меры, с семьей и разными гостями, он благодарил Бога и считал грехом стараться приобретать
больше.
Не знаю, но я
больше люблю, где книги разбросаны в беспорядке, по крайней
мере из занятий не делается священнодействия.
Странное, однако, чувство одолело меня, когда решено было, что я еду: тогда только сознание о громадности предприятия заговорило полно и отчетливо. Радужные мечты побледнели надолго; подвиг подавлял воображение, силы ослабевали, нервы падали по
мере того, как наступал час отъезда. Я начал завидовать участи остающихся, радовался, когда являлось препятствие, и сам раздувал затруднения, искал предлогов остаться. Но судьба, по
большей части мешающая нашим намерениям, тут как будто задала себе задачу помогать.
Кавадзи этот всем нам понравился, если не
больше, так по крайней
мере столько же, сколько и старик Тсутсуй, хотя иначе, в другом смысле.
«Ух, уф, ах, ох!» — раздавалось по
мере того, как каждый из нас вылезал из экипажа. Отель этот был лучше всех, которые мы видели, как и сам Устер лучше всех местечек и городов по нашему пути. В гостиной, куда входишь прямо с площадки, было все чисто, как у порядочно живущего частного человека: прекрасная новая мебель, крашеные полы, круглый стол, на нем два
большие бронзовые канделябра и ваза с букетом цветов.
Кажется, так, по крайней
мере берега подтверждают это как нельзя
больше.
На другой день, 5-го января, рано утром, приехали переводчики спросить о числе гостей, и когда сказали, что будет немного, они просили пригласить побольше, по крайней
мере хоть всех старших офицеров. Они сказали, что настоящий, торжественный прием назначен именно в этот день и что будет
большой обед. Как нейти на
большой обед? Многие, кто не хотел ехать, поехали.
«Какой
большой петух! — показывая на петуха, сказал кто-то, — по крайней
мере в полтора раза выше наших».
Но по
мере того, как он читал их, он всё
больше и
больше разочаровывался.
Но
больше всего Зосе не нравилось в муже то, что он положительно не умел себя держать в обществе — не в
меру дичился незнакомых, или старался быть развязным, что выходило натянуто, или просто молчал самым глупейшим образом.
Есть даже
большее основание думать, что Германия не имеет империалистического призвания и что империализм ее есть лишь зазнавшийся свыше всякой
меры национализм.
И по
мере оскорблений его все
больше и
больше.
По
мере приближения к Сихотэ-Алиню лес становился гуще и
больше был завален колодником. Дуб, тополь и липа остались позади, и место черной березы заняла белая.
Из всего изложенного выше явствует, что хребет Сихотэ-Алинь по отношению к Такеме идет под углом, сначала небольшим, а затем, по
мере отклонения реки к югу, увеличивающимся все
больше и
больше.
По
мере того как мы продвигались вперед, издали доносился какой-то шум. Чан Лин сказал нам, что это пороги. На Такеме их шесть. Самый
большой около реки Такунчи, а меньшие — близ устьев Охотхе и Чандинго-уза. Здесь нам надлежало переправиться на другую сторону Такемы.
Бо́льшая часть дня уже прошла. Приближался вечер. По
мере того как становилось прохладнее, туман глубже проникал на материк. Словно грязная вата, он спускался с гор в долины, распространяясь шире и шире и поглощая все, с чем приходил в соприкосновение.
По
мере того как становилось темнее, он сгущался все
больше и
больше; скоро в нем утонули противоположный берег реки и фанзы китайцев.
По
мере того как мы подвигались книзу, ручей становился многоводнее. Справа и слева в него впадали такие же ручьи, и скоро наш ручей стал довольно
большой горной речкой. Вода с шумом стремилась по камням, но этот шум до того однообразен, что забываешь о нем и кажется, будто в долине царит полная тишина.
По
мере приближения к водоразделу угрюмее становился лес и
больше попадалось звериных следов; тропа стала часто прерываться и переходить то на одну, то на другую сторону реки, наконец мы потеряли ее совсем.
Часа два спустя мы уже все сидели, по
мере возможности обсушенные, в
большом сенном сарае и собирались ужинать.
Все лицо его было невелико, худо, в веснушках, книзу заострено, как у белки; губы едва было можно различить; но странное впечатление производили его
большие, черные, жидким блеском блестевшие глаза; они, казалось, хотели что-то высказать, для чего на языке, — на его языке по крайней
мере, — не было слов.
По
мере того как он вынимал свои вещи из котомки, я все
больше и
больше изумлялся.
По
мере приближения к Сихотэ-Алиню строевой лес исчезает все
больше и
больше и на смену ему выступают леса поделочного характера, и наконец в самых истоках растет исключительно замшистая и жидкая ель, лиственница и пихта.
Сумерки в лесу всегда наступают рано. На западе сквозь густую хвою еще виднелись кое-где клочки бледного неба, а внизу, на земле, уже ложились ночные тени. По
мере того как разгорался костер, ярче освещались выступавшие из темноты кусты и стволы деревьев. Разбуженная в осыпях пищуха подняла было пронзительный крик, но вдруг испугалась чего-то, проворно спряталась в норку и
больше не показывалась.
Он знал это и потому, предчувствуя что-нибудь смешное, брал мало-помалу свои
меры: вынимал носовой платок, смотрел на часы, застегивал фрак, закрывал обеими руками лицо и, когда наступал кризис, — вставал, оборачивался к стене, упирался в нее и мучился полчаса и
больше, потом, усталый от пароксизма, красный, обтирая пот с плешивой головы, он садился, но еще долго потом его схватывало.
Восточная Сибирь управляется еще
больше спустя рукава. Это уж так далеко, что и вести едва доходят до Петербурга. В Иркутске генерал-губернатор Броневский любил палить в городе из пушек, когда «гулял». А другой служил пьяный у себя в доме обедню в полном облачении и в присутствии архиерея. По крайней
мере, шум одного и набожность другого не были так вредны, как осадное положение Пестеля и неусыпная деятельность Капцевича.
В десятом часу утра камердинер, сидевший в комнате возле спальной, уведомлял Веру Артамоновну, мою экс-нянюшку, что барин встает. Она отправлялась приготовлять кофей, который он пил один в своем кабинете. Все в доме принимало иной вид, люди начинали чистить комнаты, по крайней
мере показывали вид, что делают что-нибудь. Передняя, до тех пор пустая, наполнялась, даже
большая ньюфаундлендская собака Макбет садилась перед печью и, не мигая, смотрела в огонь.
Университеты предполагалось закрыть, теперь ограничились следующими, уже приведенными в исполнение
мерами: возвысили плату за студентов и уменьшили их число законом, в силу которого не может быть в университете
больше 300 студентов.