Неточные совпадения
Началось с того, что Волгу толокном замесили, потом теленка на
баню тащили, потом в кошеле кашу варили, потом козла в соложеном тесте [Соложёное тесто — сладковатое тесто из солода (солод — слад), то есть из проросшей ржи (употребляется в пивоварении).] утопили, потом свинью за бобра купили да собаку за волка убили, потом лапти растеряли да по дворам искали: было лаптей шесть, а сыскали семь; потом рака с колокольным звоном встречали, потом щуку с яиц согнали, потом комара за восемь верст ловить ходили, а комар
у пошехонца на носу сидел, потом батьку на кобеля променяли, потом блинами острог конопатили, потом блоху на цепь приковали, потом беса в солдаты отдавали, потом небо кольями подпирали, наконец утомились и стали ждать, что из этого выйдет.
Он утверждал, что и чистоплотность
у него содержится по тех пор, покуда он еще носит рубашку и зипун, и что, как только заберется в немецкий сертук — и рубашки не переменяет, и в
баню не ходит, и спит в сертуке, и заведутся
у него под сертуком и клопы, и блохи, и черт знает что.
Одна беда: Маша; девка на выданье, а какое
у ней приданое? частый гребень, да веник, да алтын денег (прости бог!), с чем в
баню сходить.
«Семейные
бани И. И. Домогайлова сообщают, что в дворянском отделении устроен для мужчин душ профессора Шарко, а для дам ароматические ванны», — читал он, когда в дверь постучали и на его крик: «Войдите!» вошел курчавый ученик Маракуева — Дунаев. Он никогда не бывал
у Клима, и Самгин встретил его удивленно, поправляя очки. Дунаев, как всегда, улыбался, мелкие колечки густейшей бороды его шевелились, а нос как-то странно углубился в усы, и шагал Дунаев так, точно он ожидал, что может провалиться сквозь пол.
Но на этот раз знакомые слова прозвучали по-новому бесцветно. Маргарита только что пришла из
бани, сидела
у комода, перед зеркалом, расчесывая влажные, потемневшие волосы. Красное лицо ее казалось гневным.
Захар неопрятен. Он бреется редко; и хотя моет руки и лицо, но, кажется, больше делает вид, что моет; да и никаким мылом не отмоешь. Когда он бывает в
бане, то руки
у него из черных сделаются только часа на два красными, а потом опять черными.
— Нет, нет, —
у меня теперь есть деньги… — сказал он, глядя загадочно на Райского. — Да я еще в
баню до ужина пойду. Я весь выпачкался, не одевался и не раздевался почти. Я, видите ли, живу теперь не
у огородника на квартире, а
у одной духовной особы. Сегодня там
баню топят, я схожу в
баню, потом поужинаю и лягу уж на всю ночь.
— Да ведь там
у нас устроена
баня, — отвечал он. — Теперь все убрали и сделали из нее столовую.
Это, кажется, походило на то, как
у нас щекотят пятки или перебирают суставы в
банях охотникам до таких удовольствий.
— Черт! Он ко мне повадился. Два раза был, даже почти три. Он дразнил меня тем, будто я сержусь, что он просто черт, а не сатана с опаленными крыльями, в громе и блеске. Но он не сатана, это он лжет. Он самозванец. Он просто черт, дрянной, мелкий черт. Он в
баню ходит. Раздень его и наверно отыщешь хвост, длинный, гладкий, как
у датской собаки, в аршин длиной, бурый… Алеша, ты озяб, ты в снегу был, хочешь чаю? Что? холодный? Хочешь, велю поставить? C’est а ne pas mettre un chien dehors…
Состоял он в молодые годы адъютантом
у какого-то значительного лица, которого иначе и не называет как по имени и по отчеству; говорят, будто бы он принимал на себя не одни адъютантские обязанности, будто бы, например, облачившись в полную парадную форму и даже застегнув крючки, парил своего начальника в
бане — да не всякому слуху можно верить.
Сегодня мы устроили походную
баню. Для этого была поставлена глухая двускатная палатка. Потом в стороне на кострах накалили камни, а
у китайцев в большом котле и 2 керосиновых банках согрели воды. Когда все было готово, палатку снаружи смочили водой, внесли в нее раскаленные камни и стали поддавать пар. Получилась довольно хорошая паровая
баня. Правда, в палатке было тесно и приходилось мыться по очереди. Пока одни мылись, другие калили камни.
«Грузинские»
бани — любимые
у жокеев и
у цыган, заселяющих Живодерку. А жокеи — любимые посетители банщиков, которым платили по рублю, а главное, иногда шепнут про верненькую лошадку на ближайших скачках.
Огарев каждый день любовался пегими пожарными лошадьми и через окно познакомился с Зайчневским, тоже любителем лошадей, а потом не раз бывал
у него в камере — и разрешил ему в сопровождении солдата ходить в
бани.
— На Кавказе, значит, были?
У нас тоже в
банях есть банщик персиянин с Кавказа, вот ежели хотите, я его позову.
А потом случилось: дом и
бани оказались в закладе
у миллионера-дровяника Фирсанова.
В литературе о банном быте Москвы ничего нет. Тогда все это было
у всех на глазах, и никого не интересовало писать о том, что все знают: ну кто будет читать о
банях? Только в словаре Даля осталась пословица, очень характерная для многих
бань: «Торговые
бани других чисто моют, а сами в грязи тонут!»
У каждого заказа надпись, из каких
бань и чья обувь.
При окраинных «простонародных»
банях удобств не было никаких.
У большинства даже уборные были где-нибудь во дворе: во все времена года моющийся должен был в них проходить открытым местом и в дождь и в зимнюю вьюгу.
Бичом
бань, особенно «простонародных», были кражи белья, обуви, а иногда и всего узла
у моющихся.
Самыми главными банными днями были субботы и вообще предпраздничные дни, когда в
банях было тесно и
у кранов стояли вереницы моющихся с легкими липовыми шайками, которые сменили собой тяжелые дубовые.
Девятый час утра небанного дня, но полтинное отделение Сандуновских
бань с ливрейным швейцаром
у входа со Звонарского переулка было обычно оживлено своей публикой, приходившей купаться в огромном бассейне во втором этаже дворца.
— А вот
у Хлудовых Центральные
бани выстроены! Тебе стыдно иметь сандуновские развалины: это срамит фамилию Фирсановых. Хлудовых надо перешибить!
«Кусочники» должны были стирать диванные простыни, платить жалованье рабочим, кормить их и мальчиков, а также отвечать за чистоту
бань и за пропажу вещей
у моющихся в «дворянских»
банях.
Когда появилось в печати «Путешествие в Арзрум», где Пушкин так увлекательно описал тифлисские
бани, Ламакина выписала из Тифлиса на пробу банщиков-татар, но они
у коренных москвичей, любивших горячий полок и душистый березовый веник, особого успеха не имели, и их больше уже не выписывали. Зато наши банщики приняли совет Пушкина и завели для любителей полотняный пузырь для мыла и шерстяную рукавицу.
— Ох, стыдобушка головушке глядеть-то на полуштофову жену!..
У, срамница!.. Вся заголилась, точно в
баню собралась идти…
Он бросил лопату и, махнув рукою, ушел за
баню, в угол сада, где
у него были парники, а я начал копать землю и тотчас же разбил себе заступом [Заступ — железная лопата.] палец на ноге.
У нас в
бане, на огороде, двое жили, офицер с денщиком Мироном; офицер был длинный, худущий, кости да кожа, в салопе бабьем ходил, так салоп по колени ему.
Вольнодумец — начал ходить в церковь и заказывать молебны; европеец — стал париться в
бане, обедать в два часа, ложиться в девять, засыпать под болтовню старого дворецкого; государственный человек — сжег все свои планы, всю переписку, трепетал перед губернатором и егозил перед исправником; человек с закаленной волей — хныкал и жаловался, когда
у него вскакивал веред, когда ему подавали тарелку холодного супу.
Таким образом
баня сделалась главным сборным пунктом будущих миллионеров, и сюда же натащили разную приисковую снасть, необходимую для разведки: ручной вашгерд, насос, скребки, лопаты, кайлы, пробный ковш и т. д. Кишкин отобрал заблаговременно паспорта
у своей партии и предъявил в волость, что требовалось по закону. Все остальные слепо повиновались Кишкину, как главному коноводу.
«Банный день» справлялся
у Зыковых по старине: прежде, когда не было зятя, первыми шли в
баню старики, чтобы воспользоваться самым дорогим первым паром, за стариками шел Яша с женой, а после всех остальная чадь, то есть девки, которые вообще за людей не считались.
У старика, целую жизнь просидевшего в караулке, родилась какая-то ненависть вот именно к этому свистку. Ну, чего он воет, как собака? Раз, когда Слепень сладко дремал в своей караулке, натопленной, как
баня, расщелявшаяся деревянная дверь отворилась, и, нагнувшись, в нее вошел Морок. Единственный заводский вор никогда и глаз не показывал на фабрику, а тут сам пришел.
Во время продолжительной ее болезни
у них загорелась
баня.
На другой день Розанов, зайдя к Лизе, застал
у нее Бертольди, с которой они познакомились без всяких церемоний, и знакомство это скоро сблизило их до весьма коротких приятельских отношений, так что Розанов, шутя, подтрунивал над Бертольди, как она перепугала баб в
бане и даже называл ее в шутку злосчастной Бертольдинькой.
Там сухо и кратко говорилось о том, что расчетная книжка имеется в двух экземплярах, из которых один хранится
у хозяйки, а другой
у проститутки, что в обе книжки заносятся все приходы и расходы, что по уговору проститутка получает стол, квартиру, отопление, освещение, постельное белье,
баню и прочее и за это выплачивает хозяйке никак не более двух третей своего заработка, из остальных же денег она обязана одеваться чисто и прилично, имея не менее двух выходных платьев.
— Велико твое жалованье — в
баню на него сходить! Жалованья-то дадут тебе алтын, а прихотей
у тебя на сто рублев. Тут только тебе подавай!
— А
у дяди Онуфрия на дворе в
бане… чай, знаешь дядю Онуфрия? Ну, и мы к ней с полным нашим уважением, — только заступись за нас, матушка.
И еще другое: один за другим проходили мимо него нагишом давным-давно знакомые и привычные товарищи. С ними вместе сто раз мылся он в корпусной
бане и купался в Москве-реке во время летних Коломенских лагерей. Боролись, плавали наперегонки, хвастались друг перед другом величиной и упругостью мускулов, но самое тело было только незаметной оболочкой, одинаковой
у всех и ничуть не интересною.
— Была, я, сударыня, нынешним летом
у Егора Егорыча Марфина, — супруга
у них теперича молодая, — им доложили обо мне, она позвала меня к себе в комнату, напоила, накормила меня и говорит мне: «Вы бы, старушка, в
баню сходили, и имеете ли вы рубашку чистую?» — «Нету, говорю, сударыня, была
у меня всего одна смена, да и ту своя же братья, богомолки, украли».
Знать,
у кого-нибудь в кормилицах живет!» — «Ты где же, говорю, ее встретил?» — «На Песках, говорит, вышла из дома, что супротив самых
бань»!..
Придя домой, мы нашли Очищенного уже возвратившимся из
бани. Он прохаживался в довольно близком расстоянии от шкапа, в котором хранился графин с водкой, но, к чести нашего друга, мы должны были сознаться, что в отсутствие наше ничего в квартире
у нас не пропало.
У всех являлось праздничное настроение, все подтягивались, чистились, бежали в
баню, наскоро ужинали; а после ужина являлся Жихарев, с кульками закусок, с пивом и вином, а за ним — женщина, преувеличенная во всех измерениях почти безобразно.
А
у купца этого я работал, печь в новой
бане клал, и начал купец хворать, тут я ему во сне приснился нехорошо, испугался он и давай просить начальство: отпустите его, — это меня, значит, — отпустите его, а то-де он во сне снится: не простишь ему, бает, не выздоровеешь, колдун он, видно, — это я, стало быть, колдун!
Повинуясь вдруг охватившему его предчувствию чего-то недоброго, он бесшумно пробежал малинник и остановился за углом
бани, точно схваченный за сердце крепкою рукою: под берёзами стояла Палага, разведя руки, а против неё Савка, он держал её за локти и что-то говорил. Его шёпот был громок и отчётлив, но юноша с минуту не мог понять слов, гневно и брезгливо глядя в лицо мачехе. Потом ему стало казаться, что её глаза так же выкатились, как
у Савки, и, наконец, он ясно услышал его слова...
Манило за город, на зелёные холмы, под песни жаворонков, на реку и в лес, празднично нарядный. Стали собираться в саду, около
бани, под пышным навесом берёз, за столом,
у самовара, а иногда — по воскресеньям — уходили далеко в поле, за овраги, на возвышенность, прозванную Мышиный Горб, — оттуда был виден весь город, он казался написанным на земле ласковыми красками, и однажды Сеня Комаровский, поглядев на него с усмешечкой, сказал...
«Как я теперь встречу её? Рожа-то
у меня, верно, ничему не подобна. Настрадался!
Баню надо истопить, вымыться надо, скоту…»
Вдруг он увидал Палагу: простоволосая, растрёпанная, она вошла в калитку сада и, покачиваясь как пьяная, медленно зашагала к
бане; женщина проводила пальцами по распущенным косам и, вычёсывая вырванные волосы, не спеша навивала их на пальцы левой руки. Её лицо, бледное до синевы, было искажено страшной гримасой, глаза смотрели, как
у слепой, она тихонько откашливалась и всё вертела правой рукой в воздухе, свивая волосы на пальцы.
Кожемякин долго стоял
у двери, отыскивая глазами свободное место, вслушиваясь в слитный говор, гулкий, точно в
бане. Звучно выносился звонкий тенор Посулова...
— А
у нас сегодня
баню топили, — рассказывала она, не торопясь и в нос. — Алексей-от мыться хотел, да вот — уехал, так уж я за двоих парилась-парилась, даже сердце зашлось!
Матвей понял смысл речи, — он слыхал много историй о том, как травят людей белым порошком, — небо побагровело в его глазах, он схватил стоявший под рукою,
у стены
бани, заступ, прыгнул вперёд и с размаха ударил Савку.