Пока продолжались мои экзамены, Матвеев писал уже из Киева, что, будучи назначен
профессором и директором клиник, он ни в каком случае не имеет возможности ехать снова за границу за невестой.
Неточные совпадения
На другой день мы были уже в кибитке
и через Петербург доехали в Москву. Здесь, по совету Новосильцова, я отдан был для приготовления к университету к
профессору Московского университета, знаменитому историку М. П. Погодину.
Начались экзамены. Получить у священника протоиерея Терновского хороший балл было отличной рекомендацией, а я еще по милости Новосельских семинаристов был весьма силен в катехизисе
и получил пять. Каково было мое изумление, когда на латинском экзамене, в присутствии главного латиниста Крюкова
и декана Давыдова,
профессор Клин подал мне для перевода Корнелия Непота. Чтобы показать полное пренебрежение к задаче, я, не читая латинского текста, стал переводить
и получил пять с крестом.
Добрейший
профессор Василий Иванович Оболенский развернул мне первую страницу «Одиссеи», хорошо мне знакомую,
и поставил пять.
И вот я поступил на словесный факультет.
О своих университетских занятиях в то время совестно вспомнить. Ни один из
профессоров, за исключением декана Ив. Ив. Давыдова, читавшего эстетику, не умел ни на минуту привлечь моего внимания,
и, посещая по временам лекции, я или дремал, поставивши кулак на кулак, или старался думать о другом, чтобы не слыхать тоску наводящей болтовни. Зато желтая моя тетрадка все увеличивалась в объеме,
и однажды я решился отправиться к Погодину за приговором моему эстетическому стремлению.
Через полгода Аполлон редко уже прибегал к моему оракулу, а затем стал самостоятельно читать философские книги, начиная с Гегеля, которого учение, распространяемое московскими юридическими
профессорами с Редкиным
и Крыловым во главе, составляло главнейший интерес частных бесед студентов между собою.
После счастливого экзамена по богословию, я в присутствии
профессора латинской словесности Крюкова, читавшего начиная со второго курса, экзаменовался из логики
и к несчастию вынул все три билета из второй половины лекций, которой не успел прочитать. Услыхав на третьем билете мое...
Юристы еще более подпали под влияние
профессора Редкина,
и имя Гегеля до того стало популярным на нашем верху, что сопровождавший по временам нас в театр слуга Иван, выпивший в этот вечер не в меру, крикнул при разъезде вместо: «коляску Григорьева! — коляску Гегеля!».
Не испытывая никакой напускной нежности по отношению к Московскому университету, я всегда с сердечной привязанностью обращаюсь к немногим
профессорам, тепло относившимся к своему предмету
и к нам, своим слушателям.
Однажды наш
профессор русской словесности С. П. Шевырев познакомил нас со стихотворениями Лермонтова, а затем
и с появившимся тогда «Героем нашего времени».
Раскланявшись с
профессором, он сел в кресло со словами: «Прошу вас продолжать» —
и безмолвно выслушал чтение моего перевода.
Так, когда
И.
И. Давыдов в сороковом году сказал мне на лекции, в присутствии графа Строганова: «Вашу печатную работу я получил, но желал бы получить
и письменную», граф спросил: «Какую печатную работу?»
и на ответ
профессора...
Освободившись от сидения над тетрадками, Аполлон стал не только чаще бывать в доме Коршей, но
и посещать дом
профессора Н.
И. Крылова
и его красавицы жены, урожденной Корш.
Но без этого занятия жизнь его и Анны, удивлявшейся его разочарованию, показалась ему так скучна в итальянском городе, палаццо вдруг стал так очевидно стар и грязен, так неприятно пригляделись пятна на гардинах, трещины на полах, отбитая штукатурка на карнизах и так скучен стал всё один и тот же Голенищев, итальянский
профессор и Немец-путешественник, что надо было переменить жизнь.
Он перечислил несколько фамилий крупных промышленников, назвал трех князей, десяток именитых адвокатов,
профессоров и заключил, не смеясь, а просто сказав:
— Превосходно. Но это я буду читать, а будет предполагаться, что я специалист. Отлично. Две должности:
профессор и щит. Наталья Андреевна, Лопухов, два — три студента, сама Вера Павловна были другими профессорами, как они в шутку называли себя.
Неточные совпадения
В глазах родных он не имел никакой привычной, определенной деятельности
и положения в свете, тогда как его товарищи теперь, когда ему было тридцать два года, были уже — который полковник
и флигель-адъютант, который
профессор, который директор банка
и железных дорог или председатель присутствия, как Облонский; он же (он знал очень хорошо, каким он должен был казаться для других) был помещик, занимающийся разведением коров, стрелянием дупелей
и постройками, то есть бездарный малый, из которого ничего не вышло,
и делающий, по понятиям общества, то самое, что делают никуда негодившиеся люди.
Но тут Левину опять показалось, что они, подойдя к самому главному, опять отходят,
и он решился предложить
профессору вопрос.
Предводителем на место Снеткова предполагалось поставить или Свияжского или, еще лучше, Неведовского, бывшего
профессора, замечательно умного человека
и большого приятеля Сергея Ивановича.
Левин не слушал больше
и ждал, когда уедет
профессор.
И профессор тотчас же приехал, чтобы столковаться.