Неточные совпадения
— Экая она болтушка, прости господи! — проворчала Марфа Тимофеевна, — чай, под секретом
тебе сообщила, что
вот, мол, какой навертывается жених. Шушукала бы с своим поповичем; нет, видно, ей мало.
И ведь нет еще ничего, да
и слава богу! а она уже болтает.
— Кажется, он ей нравится, а впрочем, господь ее ведает! Чужая душа,
ты знаешь, темный лес, а девичья
и подавно.
Вот и Шурочкину душу — поди, разбери! Зачем она прячется, а не уходит, с тех пор как
ты пришел?
«
Вот он какой», — подумала она, ласково глядя на него; «
вот ты какая», — подумал
и он.
— Был
ты внизу? — продолжала старушка, — кого там видел? Паншин все там торчит? А Лизу видел? Нет? Она сюда хотела прийти… Да
вот и она; легка на помине.
—
И прекрасно;
ты у меня умница, — возразила Марфа Тимофеевна. — Ступайте, мои милые, вниз; когда кончите, приходите; а я
вот в дурах осталась, мне обидно, я отыграться хочу.
— За что
ты меня убила? За что
ты меня убила? — так начала свои жалобы огорченная вдова. — Кого
тебе еще нужно? Чем он
тебе не муж? Камер-юнкер! не интересан! Он в Петербурге на любой фрейлине мог бы жениться. А я-то, я-то надеялась!
И давно ли
ты к нему изменилась? Откуда-нибудь эта туча надута, не сама собой пришла. Уж не тот ли фофан?
Вот нашла советчика!
— А,
вот ты,
вот, — заговорила она, избегая его взора
и суетясь, — ну, здравствуй. Ну, что ж? Что же делать? Где
ты был вчера? Ну, она приехала, ну да. Ну надо уж так… как-нибудь.
— Да книжку, боже мой! Я
тебя, впрочем, не звала… Ну, все равно. Что вы там внизу делаете?
Вот и Федор Иваныч приехал. Что твоя голова?
— Насилу нашла, — сказала она, становясь между Лаврецким
и Лизой. — Сама его заложила.
Вот что значит старость-то, беда! А впрочем,
и молодость не лучше. Что,
ты сам с женой в Лаврики поедешь? — прибавила она, оборотясь к Федору Иванычу.
— Ну хорошо, как знаешь; а
тебе, Лиза, я думаю, надо бы вниз пойти. Ах, батюшки светы, я
и забыла снегирю корму насыпать. Да
вот постойте, я сейчас…
— Слушай, Лизочка, что я
тебе скажу, — промолвила вдруг Марфа Тимофеевна, усаживая Лизу подле себя на кровати
и поправляя то ее волосы, то косынку. — Это
тебе только так сгоряча кажется, что горю твоему пособить нельзя. Эх, душа моя, на одну смерть лекарства нет!
Ты только
вот скажи себе: «Не поддамся, мол, я, ну его!» —
и сама потом как диву дашься, как оно скоро, хорошо проходит.
Ты только потерпи.
Анна Андреевна. После? Вот новости — после! Я не хочу после… Мне только одно слово: что он, полковник? А? (С пренебрежением.)Уехал! Я тебе вспомню это! А все эта: «Маменька, маменька, погодите, зашпилю сзади косынку; я сейчас».
Вот тебе и сейчас! Вот тебе ничего и не узнали! А все проклятое кокетство; услышала, что почтмейстер здесь, и давай пред зеркалом жеманиться: и с той стороны, и с этой стороны подойдет. Воображает, что он за ней волочится, а он просто тебе делает гримасу, когда ты отвернешься.
Неточные совпадения
Аммос Федорович.
Вот тебе на! (Вслух).Господа, я думаю, что письмо длинно. Да
и черт ли в нем: дрянь этакую читать.
Анна Андреевна. Ну
вот! Боже сохрани, чтобы не поспорить! нельзя, да
и полно! Где ему смотреть на
тебя?
И с какой стати ему смотреть на
тебя?
Вот что он пишет: «Любезный друг, кум
и благодетель (бормочет вполголоса, пробегая скоро глазами)…
и уведомить
тебя».
Разговаривает все на тонкой деликатности, что разве только дворянству уступит; пойдешь на Щукин — купцы
тебе кричат: «Почтенный!»; на перевозе в лодке с чиновником сядешь; компании захотел — ступай в лавочку: там
тебе кавалер расскажет про лагери
и объявит, что всякая звезда значит на небе, так
вот как на ладони все видишь.
Аммос Федорович (в сторону).
Вот выкинет штуку, когда в самом деле сделается генералом!
Вот уж кому пристало генеральство, как корове седло! Ну, брат, нет, до этого еще далека песня. Тут
и почище
тебя есть, а до сих пор еще не генералы.