— Да ведь она сказывала, — опять закричал купец, — купчина карахтерный,
да еще выпивши, вздул ее. Ну, а потом, известно, пожалел. На, мол, не плачь. Человек ведь какой: слышал, я чай, 12 вершков, пудов-от 8-ми!
«Ведь я любил ее, истинно любил хорошей, чистой любовью в эту ночь, любил ее еще прежде,
да еще как любил тогда, когда я в первый раз жил у тетушек и писал свое сочинение!» И он вспомнил себя таким, каким он был тогда.
Неточные совпадения
— Ну, это гражданская доблесть. Погодите, как проголодаетесь
да спать не дадут, не то запоете! —
еще громче хохоча, заговорил Петр Герасимович.
Еще не успели за ним затворить дверь, как опять раздались всё те же бойкие, веселые звуки, так не шедшие ни к месту, в котором они производились, ни к лицу жалкой девушки, так упорно заучивавшей их. На дворе Нехлюдов встретил молодого офицера с торчащими нафабренными усами и спросил его о помощнике смотрителя. Это был сам помощник. Он взял пропуск, посмотрел его и сказал, что по пропуску в дом предварительного заключения он не решается пропустить сюда.
Да уж и поздно..
— Похоже,
да не признаю, — закричала она, не глядя на него, и покрасневшее вдруг лицо ее стало
еще мрачнее.
—
Да ведь он очень плохо говорил, так что нельзя было ничего понять, —
еще более удивляясь, сказал Нехлюдов.
— Да-с, удивительные порядки, — как бы продолжал прерванный разговор словоохотливый молодой человек, спускаясь с Нехлюдовым вместе с лестницы. — Спасибо
еще капитан — добрый человек, не держится правил. Всё поговорят — отведут душу.
—
Да,
еще вот что, — сказал Нехлюдов, не входя в гостиную и останавливаясь у двери. — Мне говорили, что вчера в тюрьме наказывали телесно людей. Правда ли это?
— Так и делаем; вот одного в работники отдал,
да у вашей милости деньжонок взял.
Еще до заговенья всё забрали, а подати не плачены.
— Ну, так и Катерининого ребенка повезла.
Да никак недели две у себя держала. Он и зачиврел у ней
еще дома.
—
Да что ж это, конца не будет! — говорил, затягиваясь папиросой, высокий толстый, красный, с поднятыми плечами и короткими руками, не переставая куривший в закрывавшие ему рот усы конвойный начальник. — Измучали совсем. Откуда вы их набрали столько? Много ли
еще?
—
Еще 24 человека
да женщины.
—
Да вот
еще нельзя ли ей Тараса, мужа своего, повидать, — прибавила она, глазами указывая на улыбающуюся Федосью. — Ведь он с вами едет.
—
Да мне удобнее, я с Тарасом вместе, — сказал он. —
Да вот
еще что, — прибавил он, — до сих пор я
еще не отдал в Кузминском землю крестьянам, так что в случае моей смерти твои дети наследуют.
— Разумеется, есть всякие. Разумеется, жалеешь. Другие ничего не спускают, а я, где могу, стараюсь облегчить. Пускай лучше я пострадаю,
да не они. Другие, как чуть что, сейчас по закону, а то — стрелять, а я жалею. — Прикажете? Выкушайте, — сказал он, наливая
еще чаю. Она кто, собственно, — женщина, какую видеть желаете? — спросил он.
— Нет, это не люди, — те, которые могут делать то, что они делают… Нет, вот, говорят, бомбы выдумали и баллоны.
Да, подняться на баллоне и посыпать их, как клопов, бомбами, пока выведутся…
Да. Потому что… — начал было он, но, весь красный, вдруг
еще сильнее закашлялся, и кровь хлынула у него изо рта.
Очевидно, фельетонист понял всю книгу так, как невозможно было понять ее. Но он так ловко подобрал выписки, что для тех, которые не читали книги (а очевидно, почти никто не читал ее), совершенно было ясно, что вся книга была не что иное, как набор высокопарных слов,
да еще некстати употребленных (что показывали вопросительные знаки), и что автор книги был человек совершенно невежественный. И всё это было так остроумно, что Сергей Иванович и сам бы не отказался от такого остроумия; но это-то и было ужасно.
Неточные совпадения
Городничий. Эк куда хватили!
Ещё умный человек! В уездном городе измена! Что он, пограничный, что ли?
Да отсюда, хоть три года скачи, ни до какого государства не доедешь.
Да объяви всем, чтоб знали: что вот, дискать, какую честь бог послал городничему, — что выдает дочь свою не то чтобы за какого-нибудь простого человека, а за такого, что и на свете
еще не было, что может все сделать, все, все, все!
Городничий (с неудовольствием).А, не до слов теперь! Знаете ли, что тот самый чиновник, которому вы жаловались, теперь женится на моей дочери? Что? а? что теперь скажете? Теперь я вас… у!.. обманываете народ… Сделаешь подряд с казною, на сто тысяч надуешь ее, поставивши гнилого сукна,
да потом пожертвуешь двадцать аршин,
да и давай тебе
еще награду за это?
Да если б знали, так бы тебе… И брюхо сует вперед: он купец; его не тронь. «Мы, говорит, и дворянам не уступим».
Да дворянин… ах ты, рожа!
Мишка.
Да для вас, дядюшка,
еще ничего не готово. Простова блюда вы не будете кушать, а вот как барин ваш сядет за стол, так и вам того же кушанья отпустят.
Осип (в сторону).А что говорить? Коли теперь накормили хорошо, значит, после
еще лучше накормят. (Вслух.)
Да, бывают и графы.