Прыжок над звёздами

Наталья Щерба, 2016

Что может быть лучше, чем мчаться по ночным улицам, – бежать, совершая гигантские, почти летящие прыжки? Наверное, только лежать на крыше, любуясь мириадами сверкающих звезд – прекрасных и далеких… Так думал Тим до тех пор, пока однажды в его городке не появилась странная девчонка с серебристо-фиалковыми глазами. И жизнь Тима перевернулась: звезды внезапно оказались совсем близко, а Луна предстала в новом, загадочном свете. И все бы хорошо, да только Алекс – его самый большой враг в мальчишеских потасовках – оказался гораздо сильнее и опаснее, чем думалось. А перед Тимом стремительно и неумолимо встал выбор – звезды или Луна, астры или лунаты…

Глава 1

Новенькая

Розовым серебром отливали водосточные трубы, золотилась черепица на крышах аккуратных, похожих друг на друга домов. Тянулись рядами красивые ухоженные клумбы, весело петляли чистые тротуарчики; иногда, поднимая озорные клубы пыли, проезжала редкая машина, и вновь тихая городская улочка наполнялась спокойствием и уютом.

Несмотря на раннюю воскресную пору, на улице уже попадались редкие прохожие: пробежал спортсмен в легком красном костюме и с плеером в ушах, проехал сонный взлохмаченный мальчишка на велосипеде; еще один бегун — без плеера, в одних черных плавках, — наверное, закаленный. Сухонькая хмурая старушка в мятом цветастом платье и косынке в горошек вышла на крыльцо одного из домиков, остановилась, проводила пешеходов долгим взглядом, почему-то покачала головой.

По узкой дороге медленно брели двое: высокий крепкий мужчина, тянущий за собой ярко-зеленый пузатый чемодан на колесиках, и худенькая девчонка в белой маечке и коротких джинсовых шортах. Оба шли в глубокой задумчивости — каждый занят своими мыслями.

Старушка прищурилась: незнакомцы остановились возле большого двухэтажного дома, окруженного высокой деревянной оградой. И кто это пожаловал к Серебрянским? Разглядеть приезжих не позволяло плохое зрение, и старушка, рассерженно хмыкнув, скрылась в своем доме.

— Она здесь живет? — Девчонка с удивлением рассматривала аккуратный темно-синий забор. — Миленько.

— Не ожидала, Селест? — Отец издал нервный смешок. — Второй раз мама весьма удачно вышла замуж.

— Похоже, с тобой ей тоже было неплохо? — не удержалась та.

— А ты как думаешь?

Селест пожала плечами: да никак она не думала, их это дело, родителей. Но обида на мать осталась — та испугалась и бросила их, как только узнала, что отец — астр.

У кованых ворот под величественной рельефной аркой отец остановился, чемодан резко заскрипел колесиками. Селест пришлось затормозить рядом.

— Мне кажется, — неожиданно сказала она, — вам все — таки хорошо было бы вместе… Жаль, что так получилось.

— Нет, не было бы.

Отец не спеша оглядел арку, перевел взгляд на забор, доски которого венчали острые темные пики, и лишь потом обернулся к дочери:

— Мой тебе совет — никогда не влюбляйся в иноликих. Лунаты горды и заносчивы, жестоки и своенравны, астрам с ними не по пути. Запомни: нет на свете людей хуже лунатов. Не бойся их, но и не доверяй им. Никогда, ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах.

— Я запомню, — немного побледнев, усмехнулась Селест. — Только что ж ты, папа, сам не последовал такому хорошему совету?

— Не забывай, хоть я из лунного рода, но все-таки астр, поэтому не слушаю чужих советов. — Отец мимолетно улыбнулся и вновь посерьезнел. — Перед входом в этот дом давай повторим, что ты должна говорить.

Дочь вздохнула и поморщилась. Произнесла заученно:

— Я — простая безликая, приехала к своей матери на три месяца повидаться с ней перед отъездом. После буду жить с отцом в Италии… Ой, в Швейцарии. Все?

— Все, — кивнул отец. — Кроме того, — добавил он, — ты не должна общаться с лунатами ни в коем случае…

— Но ты же говорил, этот городок кишит ими!

— Да, это так. Поэтому соблюдай осторожность. Просто держись от них на расстоянии.

— Но мама может догадаться, что я астра, — произнесла Селест. — Поверит ли она, что я без способностей?

— Поверит. Я беру это на себя. Главное, ты сама не проколись.

Отец приглушенно вздохнул, поднес ладонь ко лбу: знакомый жест — беспокоился. И сильно.

— Папа, не волнуйся, я буду очень и очень осторожна, — твердо сказала Селест.

— Я тебе верю, принцесса. — Папа наконец-то широко улыбнулся. — И… не забывай о нашем маленьком секрете, ладно? Но будь осмотрительна — выбирай для наблюдения глухие безлунные ночи.

Селест хмыкнула, кивнула.

— Моя первая серьезная работа, — насмешливо произнесла она.

— Всего лишь маленькое задание, — строго поправил отец, но в уголках его глаз появились веселые лучики морщинок. — И прошу тебя, никаких приключений, — продолжил он. — Не забывай, что ты моя дочь, а у меня плохая слава… И если узнают, что ты астра, да еще и не простая.

— Папа, ты сам будь осторожен, — оборвала Селест. — Каких-то три месяца я смогу вести себя только хорошо. А вот насчет тебя совершенно не уверена.

— Проказница. — Отец ласково улыбнулся дочери и тронул рукой дверной колокольчик.

Она выглядела потрясающе: наверняка как следует подготовилась к их приезду. Селестина с удовольствием отметила долгий изучающий взгляд, которым мама наградила отца. После чего мамины глаза обратились к дочери.

— Здравствуй, Селестина.

— Меня лучше звать Селест — иначе сразу вспоминают сказку о лунной принцессе. Здравствуйте, Тамара Николаевна.

— Действительно, так лучше, — кивнула мама.

Девчонка со злорадством отметила, что ее покоробило обращение по имени-отчеству.

Они прошли по дорожке из каменной мозаики к высокому бревенчатому дому с большими окнами, просторной верандой. Везде стояли горшки с цветами, преимущественно желтыми и красными.

Вошли в небольшую прихожую — сначала Селест и мама, потом отец, — сняли обувь. Прошли на кухню сквозь звонкую шторку из круглых прозрачных бусин и расположились на белом кожаном полукруглом диване.

Чтобы не участвовать в неловком молчании-переглядывании, Селест рассматривала стены, посуду, окна с желтыми шторами. Красиво, стильно, чисто. Но как-то безлико. Она вдруг почувствовала себя совершенно чужой в этом доме, ей стало неуютно.

— А где твои… ваши дети? — Селест видела, как отец изо всех сил старается сохранять спокойствие.

— Яна ночует у подруги, а Никитка уже побежал куда-то с друзьями.

Мама старалась говорить ровно и даже весело, но не очень получалось.

«Интересно, — подумала девчонка, — она боится за меня или из-за того, что я здесь?»

— Дима в командировке, — продолжила мама. — Нескоро вернется.

— Я в курсе, — кивнул отец и чуть нахмурился.

Пора было брать инициативу в свои руки.

— Можно, я погуляю по саду? — невинно спросила Селест и конечно же мгновенно получила разрешение.

Она уселась на лавке под яблоней, за большим плетеным столом. Незаметно раскрыла веер. Тихие голоса, слабо долетавшие из раскрытого окна кухни, были отчетливо слышны ей: веер не только помогал слышать чужие мысли, но и усиливал звуковые волны в радиусе тридцати — сорока метров. Конечно, отец знает, что она слушает их разговор, но виду не подает.

Интересно, лунат-директор сильно расстроился, когда ему сообщили, что веер она «посеяла» по дороге, убегая из его дома? И верит ли он, что девчонку действительно «заперли в семейном подвале» — взяли под домашний арест? Отец сказал: очень важно, чтобы лунат поверил в эту сказку. Тогда о Селест потихоньку забудут.

— На сколько ты ее привез? — сухо спросила мама.

— На лето.

— Мы говорили о двух месяцах.

— Возможно, я заберу ее раньше. Постараюсь.

— Значит, опять за тобой следят. — Мама шумно и гневно вздохнула. — Вести о твоих поразительных успехах в разведке долетают и до наших ушей.

— Ты хорошо знаешь, кто в этом виноват, Тома. Твои родственники не оставляют меня в покое.

Девчонка насторожилась. Отец никогда не называл имен, так, может, мама сейчас проговорится…

— Да, я знаю, — ответила та. — Но ты сам в этом виноват. Ты скрыл от меня, что не летаешь под луной… Как я была слепа, даже не верится… И в том, что Селест родилась астрой, тоже повинен ты.

— Астром становятся по призванию, а не по генетической принадлежности, — холодно возразил отец. — Просто тяга к звездам пересилила в нашей девочке лунное влияние. Кроме того, в те далекие дни я не ожидал от тебя столь резкой реакции. И не знал, что у красивой, нежной и веселой девушки такая чокнутая семья.

— Моя «чокнутая», как ты выразился, семья — один из самых древних лунных родов. Появление астры среди нас стало бы… взрывом. Звезда среди лун? Никогда. Надеюсь, ты сдержал слово и оставил ее безликой?

Селест поморщилась. Ну, спасибо, мамочка… Запретить дочери летать под луной или прыгать под звездами? Запретить быть собой…

— Я воспитал ее астрой.

Она услышала, как мелко и часто задышала мама.

— Ты с ума сошел! — Кажется, ей перестало хватать воздуха.

Селест отчетливо представила, как широко улыбается отец. Он обожал такие сцены — сцены разоблачений. Адреналин бурлит в крови, опасность, шок. С таким характером отец никогда не сможет жить спокойно. И все же зачем он сообщил об астральном происхождении дочери?

— Ты с ума сошел, — уже спокойнее повторила мама, — мы же договорились!

— Не забывай, что ты сама почти шестнадцать лет назад переложила воспитание дочери на мои плечи. Я волен был поступать, как считал нужным.

— Я не могу взять астру к себе в дом, — быстро сказала мама.

Селест усмехнулась про себя: все шло как по маслу. Сейчас они поссорятся, и она уедет из этого кошмарного обиталища лунатов. Вместе с отцом они как-нибудь решат все его проблемы. А может, он все-таки возьмет ее на разведку в новой долине. Возможно, они и вправду найдут легендарный Звездный Мост. А поручение… вряд ли оно так уж важно, скорее всего…

— Я прошу о каких-то двух месяцах, — спокойно произнес отец.

— Почти о трех, — возразила мама. — Но не это главное… Если Дима узнает. Ты даже представить себе не можешь, что будет. Если безликих в нашей семье терпят, то астр.

— Прихлопывают, — закончил за нее отец. — Так же как когда-то хотели убить меня.

— Уезжайте.

Отец вздохнул.

— Ты уже дала согласие, а теперь идешь на попятную?

— Ты скрыл от меня главное!

— Наша дочь — умная девочка, она будет вести себя осторожно.

— Селест еще ребенок!

Отец медленно вздохнул, набирая в легкие побольше воздуха. Даже на расстоянии Селест почувствовала его гнев.

— Я пошутил, Тома. Селест — безликая.

— Вот как? — процедила мама. — Ты всего лишь пошутил?!

— Да, пошутил, Тома, — ровным голосом произнес отец. — Я никогда бы не привел в твой дом астру.

— Все равно убирайтесь!

Селест хмыкнула. Будь ее воля, она бы здесь и на секунду не осталась. Она вдруг поняла, почему отец сообщил об астральной сущности дочери: он хотел переманить маму на их сторону. Но не получилось.

Между тем отец не сдавался.

— Селест нужно побыть здесь. Поверь, я долго думал, прежде чем послать ее сюда, пусть даже на два месяца. За мной следят, и я переживаю за ее жизнь.

— Еще бы, — перебила мама, — я-то знаю, насколько опасная у тебя работа! — И зло добавила: — Во что ты влип на этот раз, Тимур?

Отец не ответил. Тогда шумно вздохнула мама.

— Хорошо, пусть Селестина. Селест заходит в дом. А ты уходи. Скоро вернется Яна. Зачем детям тебя видеть? Они не знают о тебе почти ничего, и это хорошо. Именно поэтому я согласилась взять нашу дочь на время.

Отец вышел на крыльцо. Достал сигарету, закурил. Дочь поднялась ему навстречу, подошла.

— Ты слышала? — спросил он, разглядывая толстую ветку яблони, нависшей над крыльцом.

— Ты рисковал, — укорила она, хоть и понимала, почему отец так сделал. — Я не хочу здесь оставаться, — добавила она.

— Ты должна.

— Я ненавижу ее, как ты не понимаешь?

Отец медленно повернул голову.

Таким она его и запомнила: крепкие руки, опирающиеся на перила, острый и настороженный взгляд серых глаз, глубокая морщинка беспокойства, четкой линией пролегшая по высокому лбу, и неизменная полуулыбка, означающая: «Все хорошо и будет хорошо».

— Помни о поручении. И о нашем маленьком секрете.

— Угу.

Отец недовольно покачал головой.

— Ты поможешь мне, если останешься здесь, — жестко произнес он, и улыбка исчезла с его лица. — Я не могу решить свои дела, если буду вечно за тебя переживать. Поживешь в спокойной обстановке, позанимаешься своей любимой фотографией… Но не думай, что будет так легко.

— Я знаю. — Она кисло улыбнулась. — Только поосторожней там, ладно?

— Сама здесь поаккуратнее. — Отец ласково взъерошил ее волосы. — Не показывай свой характер, ясно?

— Попробую…

— Ты согласна немного подождать, пока придет Яна? — спросила мама. — Надеюсь, вы подружитесь.

Она была взволнована и не скрывала этого.

— Я хотела бы поселить вас вместе, в одной комнате. Но сначала давай спросим у Яночки… Иначе она просто обидится, что без нее решили. Тогда и распакуешь вещи, обустроишься.

Селест неопределенно пожала плечами:

— Как хотите, Тамара Николаевна.

Она видела, что маму вновь передернуло от такого обращения.

— Может, для вас лучше, если я буду называть вас мамой? — как можно невиннее спросила она.

Возникла пауза.

— Как хочешь.

— Вы не будете возражать, если я немножко пройдусь, Тамара Николаевна?

Мама рассеянно кивнула и опустила глаза.

— Иди.

Вдоль улицы тянулось много нарядных домов с красивыми черепичными крышами.

«По таким хорошо лазить», — подумала Селест и, не выдержав, весело улыбнулась. Правда, улыбка тут же растаяла: отец ясно сказал — поменьше прыжков. Даже ради «маленького поручения». Правда, отец и так знает, что, скорее всего, она его не послушается.

Вечером предстояло знакомство с семьей, и Селест это беспокоило: как сестра и брат примут ее появление? Получится ли терпеть друг друга целых три месяца?

Девочка вздохнула. Надо, надо настроиться. Разузнать, есть ли здесь спортзал, найти то Серое озеро, о котором рассказывал отец… Произвести маленькую разведку в лесу — самой отыскать знаменитые в этих местах развалины старой обсерватории «Белый слон». Пофотографировать, наконец… Заняться хоть каким-нибудь делом.

Оказалось, что через три дома на этой же улице располагалось небольшое кафе: в тени дубов стояли опрятные круглые столики, за несколькими из них уже разместилась шумная компания — одни мальчишки. Судя по смолкшим разговорам, появление неизвестной девчонки их заинтересовало.

Игнорируя любопытные взгляды, она прошла к барной стойке, над которой золотилась красивая надпись: «Под дубом».

«Какое точное название», — подумала Селест, глядя на ветви огромного дуба, ласково прикрывающие крышу, словно в попытке скрыть кафешку от посторонних.

Встретив вопросительный взгляд официанта, сонного длинноволосого парня в нереально огромном клетчатом фартуке, — будто бы он мясо собрался разделывать, а не напитки разливать, — заказала:

— Чашку крепкого кофе, пожалуйста. Скажем, двойной эспрессо.

— С молоком? — уточнил официант.

— Ни за что, — рассеянно отозвалась Селест. — Чашку идеально крепкого кофе. Спасибо.

Официант почему-то задумался, но сказал:

— Присядьте пока, я принесу.

Она оглянулась: лучшие места в тени были заняты компанией. Поэтому она выбрала одинокий столик у самого края площадки и села спиной к мальчишкам.

Прислушалась. Так и есть, говорили о ней: кто такая, откуда. Селест поморщилась. Надо приходить сюда ранним утром, когда мало посетителей. И если кофе окажется вкусным, конечно.

Подошел официант, принес кофе, сахар и отдельно наполненный молочник.

— Вдруг все-таки молока захотите добавить, — вежливо улыбаясь, пояснил он.

— Не захочу, — улыбнулась и Селест.

Официант пожал плечами и удалился.

Отец рассказывал, что в этом городе проживает много богатых лунатских семей, — своего рода элитный загородный район для отдыха. Неподалеку от окраины начинаются горы, настоящий дикий лес. Где-то среди сосен, елей и кустов орешника находится древняя обсерватория — священное место, ведущее в легендарный Призрачный замок, расположившийся в уютной двуликой долине. Когда-то он принадлежал астрам: даже тронный зал построен в виде многолучевой звезды, как принято у «гуляющих под звездами». Ну а сейчас там веселятся в праздничные полнолуния лунаты…

Надо как-нибудь разузнать символ тернии — знак, открывающий проход в долину, где расположен замок.

Да и вообще посещение развалин старой обсерватории Селестина поставила в список первоочередных экскурсий на эти нежданные-негаданные каникулы… Конечно, если хватит времени, — нельзя забывать о «небольшом» отцовском поручении. Таком странном отцовском поручении…

Эх, вот бы ей самой удалось отыскать какой-нибудь Раскол, хоть самую маленькую тупиковую расселину! Возможно, папа не стал бы тогда отстранять ее от своих важных дел. Позволил бы работать вместе с ним. Селестина знала, что способна на многое, — только бы дали себя проявить! Правда, она хоть и видит двуликие долины без помощи специальных знаков, но вот находить Маяки, указывающие на них, не может. Нет такого дара, как у отца.

— Эй, девчонка!

Селест не прореагировала, еще витая в приятных и немножко тщеславных мечтах.

Послышались шаги.

Ну вот, снарядили парламентера.

На стул напротив плюхнулся мальчишка и уставился на нее наглыми карими глазами.

Селест ответила тем же.

На вид ему было лет четырнадцать, наверняка на побегушках у старших, — так сказать, пока характер не оформится. Но карие глаза смотрели весело и по-доброму, несмотря на показную нагловатость.

Под ее пристальным взглядом мальчишка немного сник, но все же спросил нахально:

— Ты кто такая? Как зовут? Откуда приехала?

Она, конечно, не ответила. Тоже мне, следователь.

Сделала первый глоток. А ничего кофе.

— Ты что, язык проглотила? — Мальчишка начинал злиться. — Гуляешь по нашей улице. Быстро говори, откуда взялась…

Вот настырный.

— Пошел вон, — мило улыбнувшись, сказала ему Селест.

Парень вспыхнул: уши вмиг стали малиновыми. Компания, с интересом прислушивающаяся к их разговору, разразилась смешками и улюлюканьем.

Карие глаза сузились, зрачки расширились. Внезапно мальчишка схватил молочник и вылил все его содержимое в ее чашку. Кофе тут же окрасился в светло-коричневый да еще и расплескался по скатерти, — попало даже ей на ноги.

— Ты закрепкий кофе пьешь, — развязно сказал он.

Глянув на испорченный напиток, Селест вдруг тоже разозлилась.

Мало того что ей теперь три месяца жить в чужой семье, так еще терпеть выходки какого-то мальчишки!

И все же надо вести себя спокойно, не надо ей приключений…

Нет, поздно.

— Теперь это твой кофе! — Селест резко выплеснула напиток мальчишке в лицо.

Тот охнул, мгновенно растеряв всю свою показную нахальность.

Смешки за спиной смолкли. Она спиной почувствовала нарастающее напряжение.

Не сводя глаз с паренька, Селест поднялась.

— Ух, как невежливо, — протянул за спиной чей-то голос. — Никитка всего-то хотел познакомиться, а ты его облила горяченьким.

Голос был злым и властным, привыкшим отдавать приказы, и Селест быстро обернулась.

Смуглое лицо, темный ежик волос, с боков полосочки выбриты по последней моде. И глаза — светло-зеленые, злые, прямо кошачьи. Этот выглядел куда старше, лет семнадцать или больше. Судя по тому, как все умолкли, явный лидер, «вожак стаи».

— Никита не очень умеет знакомиться, — сказала Селест, не скрывая злости.

Компания медленно окружала ее столик со всех сторон, и это раздражало. Официант в огромном фартуке вообще куда — то исчез — наверное, пошел досыпать.

— Мне кажется, тебе надо перед ним извиниться. — Кошачьи глаза сузились. — Эй, Серебрянский, подойди-ка поближе.

— Что-что? — Не скрывая удивления, Селест повернулась к своей «жертве». — Твоя фамилия Серебрянский?

— Ну да, — хмуро ответил тот, — и что? — Его волосы ярко блестели на солнце и остро пахли кофейной гущей.

— Вот уж перед кем не буду извиняться. — Она весело хмыкнула. — Родственничек.

— Что-что? — Никита взъерошил мокрые волосы и вдруг застыл. — Ты моя сестра? Та самая, из Праги?

Селест неопределенно качнула головой, искоса глянула на обладателя кошачьих глаз: тот находился слишком близко, а значит, опасность еще не миновала.

— Алекс, прикинь, это моя сестра, — обратился к вожаку Никита. — Она жила в Праге, а теперь куда-то переезжает… И я забыл, как звать… Такое длинное имя.

— Безликая?

Вожак внезапно сильно схватил ее за руку и чуть сжал запястье.

— Алекс, — ухмыляясь, представился он.

Селест хотела вырвать руку, но не тут-то было: даже выкручивание не помогло.

— Ты не сказала, как тебя зовут, — развязно напомнил Алекс. — Ведь даже у безликих есть имя.

«Провоцирует, что ли?» Она так удивилась, что перестала вырываться.

— Так как же зовут безликую сестру Серебрянского?

— Вспомнил! — неожиданно встрял Никита. — Ее зовут Селест. Селестина!

— Селестина? — повторил Алекс. — Какое красивое лунное имя.

— Почему это лунное? — как можно более удивленно спросила та.

Мама ей выбрала такое имя. До того, как узнала, что у дочери звездная печать на сердце, что она всего лишь астра.

— Это имя для лунных принцесс. — Глаза Алекса будто смотрели ей прямо в душу. — Имя лунной богини.

«Ну, скажи ему, — умоляла себя Селест, — хоть что-нибудь…»

— Терпеть не могу луну.

Алекс тут же отпустил ее руку. Взгляд зеленых глаз как бы потускнел — стал бледно-желтым.

— Понятно, — скучающе произнес он и, развернувшись, пошел к своему столику.

За ним молча потянулись остальные, включая Никиту.

Кофе расхотелось. И в дом к матери тоже: предстояло долгое, тягостное знакомство с родственниками.

На Селест навалилась тоска. Она злилась на себя и на эту дурацкую компанию. И, будто в ответ на ее настроение, мир поблек и стал недружелюбным: солнце зашло за тучи, подул холодный ветер, погнал песок по пыльной дороге, перемешал с гравием. Наверное, будет дождь.

Но гроза разразилась только к вечеру. И лишь когда первые тяжелые капли достигли земли, Селест взошла на крыльцо маминого дома.