Неточные совпадения
«С княгиней-то как же? —
подумал он. — За теми гроши, и протекции нет, а с Варварой в инспекторы попадешь, а потом и директором сделают».
Передонов стоял и
думал о Дарье, — и опять недолгое любование ею в воображении сменилось страхом. Уж очень она быстрая и дерзкая. Затормошит. Да и чего тут стоять и ждать? —
подумал он: — еще простудишься. Во рву на улице, в траве под забором, может быть, кто-нибудь прячется, вдруг выскочит и укокошит. И тоскливо стало Передонову. Ведь они бесприданницы, —
думал он. Протекции у них в учебном ведомстве нет. Варвара нажалуется
княгине. А на Передонова и так директор зубы точит.
Попрежнему ворожащими зовами заманивала его Вершина, попрежнему Рутилов выхвалял сестер. Дома Варвара уговаривала его скорее венчаться, — но никакого решения не принимал он. «Конечно, —
думал он иногда, — жениться бы на Варваре всего выгоднее, — ну, а вдруг
княгиня обманет? В городе станут смеяться», —
думал он, и это останавливало его.
Передонову казалось ясным, что
княгиня им недовольна. Разве она не могла прислать ему на свадьбу образа или калача? Он
думал: надо заслужить ее милость, да чем? Ложью, что ли? Оклеветать кого-нибудь, насплетничать, донести, Все дамы любят сплетни, — так вот бы на Варвару сплести что-нибудь веселое да нескромное и написать
княгине. Она посмеется, а ему даст место.
Передонов смотрел на него злобно и
думал: «Заступается, — с
княгинею, видно, заодно.
Княгиня его, видно, околдовала, даром что далеко живет». А недотыкомка юлила вокруг, беззвучно смеялась и все сотрясалась от смеха. Она напоминала Передонову о разных страшных обстоятельствах. Он боязливо озирался и шептал...
Передонов
подумал, что, верно,
княгиня сама приехала сюда за ним следить. Видно,
думал он, втюрилась в меня, хочет отбить у Варвары.
Иногда
думал он даже, что и
княгиня доносит на него, чтобы избавиться от своих обещаний.
Передонов не испытывал стыда, когда рассказывал, будто бы
княгиня платила ему. Володин был доверенным слушателем и не замечал нелепостей и противоречий в его рассказах. Рутилов возражал, но
думал, что без огня дыма не бывает: что-то,
думал он, было между Передоновым и
княгинею.
Передонов начал догадываться, чего хочет
княгиня — чтобы он опять полюбил ее. Ему отвратительна она, дряхлая. «Ведь ей полтораста лет», — злобно
думал он. «Да, старая, —
думал он, — зато вот какая сильная». И отвращение сплеталось с прельщением. Чуть тепленькая, трупцем попахивает — представлял себе Передонов и замирал от дикого сладострастия.
И на этот раз Передонов, не долго
думая, сочинил письмо к
княгине. Он писал...
Написал, послал, — и раскаялся. «Что-то из этого выйдет? Может быть, нельзя было писать, —
думал он, — надо было ждать, когда
княгиня сама приедет».
«Чему они радуются?» — тоскливо
подумал Передонов и вдруг понял, что конец приближается, что
княгиня уже здесь, близко, совсем близко. Быть может, в этой колоде карт.
Ведь и раньше, случалось, говорили ему в глаза, что он обманут, а он никак не мог домекнуться, что письма подделаны, и все
думал, что обманывает его сама
княгиня, за нос водит, Наконец Вершина сказала прямо...
— Письма-то, вы
думаете,
княгиня писала? Да теперь уже весь город знает, что их Грушина сфабриковала, по заказу вашей супруги; а
княгиня и не знает ничего. Кого хотите спросите, все знают, — они сами проболтались. А потом Варвара Дмитриевна и письма у вас утащила и сожгла, чтобы улики не было.
И княгиня оставляла ее в покое, нисколько не заботясь, в сущности, о грусти ребенка и не делая ничего для его развлечения. Приходили праздники, другим детям дарили игрушки, другие дети рассказывали о гуляньях, об обновах. Сироте ничего не дарили.
Княгиня думала, что довольно делает для нее, давая ей кров; благо есть башмаки, на что еще куклы!
Неточные совпадения
Сначала она
думала о детях, о которых, хотя
княгиня, а главное Кити (она на нее больше надеялась), обещала за ними смотреть, она всё-таки беспокоилась.
— Нет, я
думаю,
княгиня устала, и лошади ее не интересуют, — сказал Вронский Анне, предложившей пройти до конного завода, где Свияжский хотел видеть нового жеребца. — Вы подите, а я провожу
княгиню домой, и мы поговорим, — сказал он, — если вам приятно, — обратился он к ней.
Княгине слишком страшно было
думать, как много она виновата пред дочерью, и она рассердилась.
Но
княгиня не понимала его чувств и объясняла его неохоту
думать и говорить про это легкомыслием и равнодушием, а потому не давала ему покоя. Она поручала Степану Аркадьичу посмотреть квартиру и теперь подозвала к себе Левина. — Я ничего не знаю,
княгиня. Делайте, как хотите, — говорил он.
«Нет, неправду не может она сказать с этими глазами»,
подумала мать, улыбаясь на ее волнение и счастие.
Княгиня улыбалась тому, как огромно и значительно кажется ей, бедняжке, то, что происходит теперь в ее душе.