Неточные совпадения
А то выдумали: нечего нам у немцев заимствоваться; покуда-де
они над «накоплением» корпят, мы, того гляди, и политическую-то экономию совсем упраздним 22. Так и упразднили… упразднители!
Вот уже прослышит об вашем самохвальстве купец Колупаев, да quibus auxiliis и спросит: а знаете ли вы, робята,
как Кузькину сестрицу зовут? И придется вам на этот вопрос по сущей совести ответ держать.
—
Вот вы бы все это напечатали, — сказал
он не то иронически, не то серьезно, — в том самом виде,
как мы сейчас говорили… Вероятно, со стороны начальства препятствий не будет?
Мальчик без штанов. Говорю тебе, надоело и нам. С души прет, когда-нибудь перестать надо. Только
как с этим быть? Коли
ему сдачи дать, так тебя же засудят, а
ему, ругателю, ничего.
Вот один парень у нас и выдумал: в вечерни
его отпороли, а
он в ночь — удавился!
Мальчик без штанов. А это у нас бывший наш барин так говорит.
Как ежели кого на сходе сечь приговорят, сейчас
он выйдет на балкон, прислушивается и приговаривает:
вот она, «революция сверху», в ход пошла!
Поэтому нет ничего мудреного, что, возвратясь из дневной экскурсии по окрестностям,
он говорит самому себе:
вот я и по деревням шлялся, и с мужичками разговаривал, и пиво в кабачке с
ними пил — и ничего, сошло-таки с рук! а попробуй-ка я таким образом у нас в деревне, без предписания начальства, явиться — сейчас руки к лопаткам и марш к становому… ах, подлость
какая!
Перед героями простые люди обязываются падать ниц, обожать
их, забыть об себе, чтоб исключительно любоваться и гордиться
ими, —
вот как я понимаю героев!
По крайней мере, я испытал нечто подобное на себе. Представьте себе, вновь встретился с Удавом и Дыбой — и обрадовался. И
они мне обрадовались и в один голос воскликнули:
Вот как! ну, и слава богу!
Произнося эту филиппику, Удав был так хорош, что я положительно залюбовался
им. Невольно думалось:
вот он, настоящий-то русский трибун! Но, с другой стороны, думалось и так: а ну,
как кто-нибудь нас подслушает?
Выходит из рядов Тяпкин-Ляпкин и отдувается. Разумеется, ищут, где у
него шкура, и не находят. На нет и суда нет — ступай с глаз долой… бунтовщик! Тяпкин-Ляпкин смотрит веселее: слава богу, отделался! Мы тоже наматываем себе на ус: значит,"проникать","рассматривать","обсуждать"не велено. А все-таки
каким же образом дани платить? —
вот, брат, так штука!
Воображаю,
как он вытаращит глаза, когда проснется и увидит перед собой addition! [ресторанный счет] Вот-то, я думаю, выругается!
— А! ну
вот… вчера, что ли, приехали? — бормотал
он сконфуженно, — а я было… ну, очень рад! очень рад! Садитесь! садитесь, что,
как у нас… в России? Цветет и благоухает… а? Об господине Пафнутьеве не знаете ли чего?
Словом сказать, при взгляде на Старосмыслова и
его подругу как-то невольно приходило на ум:
вот человек, который жил да поживал под сению Кронебергова лексикона, начиненный Евтропием и баснями Федра,
как вдруг в
его жизнь, в виде маленькой женщины, втерлось какое-то неугомонное начало и принялось выбрасывать за борт одну басню за другой.
— До такой степени"в самом деле", что, даже в эту самую минуту, я убежден, сам столоначальник, у которого ваше дело в производстве, тоскует о том,
какую бы формулу придумать, чтобы вам прогоны всучить! А тут вы
как раз с прошением:
вот он я! Капитолина Егоровна! да поддержите же вы меня!
Вот оно,
какие дела могут из"периода"на свет божий выскочить!
Увы!
он сидел у себя в кабинете один, всеми оставленный (ибо прочие либералы тоже сидели, каждый в своем углу, в ожидании возмездия), и тревожно прислушивался,
как бы выжидая: вот-вот звякнет в передней колокольчик.
Сначала думается:"
вот оно какое дело случилось!", а потом думается и еще:"эх, руки-то коротки!..
Причем называют
его general и слушают
его рассказы о том,
как он был однажды сослан на каторгу,
как его секли кнутом,
как он с каторги бежал к бурятам, dans les steppes, [в степи] долгое время исправлял у
них должность шамана, оттуда бежал — в Китай… et me voila a Paris. [и
вот я в Париже]
Человека
вот как надо держать, cher monsieur, чтоб
он не спотыкался!
— То-то
вот и есть, что вы всё иностранных образцов ищете! — нимало не смущаясь, прервал
он меня. — Марат! что такое Марат?! И
какое значение может иметь Марат… для нас?
А что, если мой недавний собеседник возьмет да вынырнет? — думалось мне. Ведь
он меня тогда с кашей съест! Что я такое? много ли нужно, чтоб превратить мое бытие в небытие? Хотя, с другой стороны, на
какую потребу мне бытие?
вот так бытие! Так не лучше ли сразу погрузиться в небытие, нежели остаться при бытии, с тем чтоб смотреть в окошко да улыбаться прохожим?
Удав и Дыба были довольно разнообразны в выборе сюжетов для собеседования и, сверх того, обладали кой-какою фантазией. Напротив того проезжий Марат однообразен до утомительности и беден фантазией до нищенства. За душой у
него всего один медный грош, и
он даже не старается ввести насчет
его в заблуждение.
Он прямо и всенародно ставит
его ребром,
как бы говоря:
вот вам грош, и знайте, что другого у меня нет.
Вот, думалось мне,
как Разуваев"обязал"тебя контрактом, так ты и заочно
ему служишь, все равно
как бы
он всеминутно у тебя перед глазами стоял, а я тебе уж три двугривенных сряду без контракта отдал, и ты хоть бы ухом повел!
— Приходит она, этта, ко мне поутру, — говорил старший младшему, — раным-ранешенько, вся разодетая. «И что ты, говорю, передо мной лимонничаешь, чего ты передо мной, говорю, апельсинничаешь?» — «Я хочу, говорит, Тит Васильевич, отныне, впредь в полной вашей воле состоять». Так
вот оно как! А уж как разодета: журнал, просто журнал!
Неточные совпадения
Бобчинский. Сначала вы сказали, а потом и я сказал. «Э! — сказали мы с Петром Ивановичем. — А с
какой стати сидеть
ему здесь, когда дорога
ему лежит в Саратовскую губернию?» Да-с. А
вот он-то и есть этот чиновник.
Анна Андреевна. У тебя вечно какой-то сквозной ветер разгуливает в голове; ты берешь пример с дочерей Ляпкина-Тяпкина. Что тебе глядеть на
них? не нужно тебе глядеть на
них. Тебе есть примеры другие — перед тобою мать твоя.
Вот каким примерам ты должна следовать.
Анна Андреевна. Ну
вот! Боже сохрани, чтобы не поспорить! нельзя, да и полно! Где
ему смотреть на тебя? И с
какой стати
ему смотреть на тебя?
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то же время говорит про себя.)А
вот посмотрим,
как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что
он такое и в
какой мере нужно
его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Хлестаков. Возьмите, возьмите; это порядочная сигарка. Конечно, не то, что в Петербурге. Там, батюшка, я куривал сигарочки по двадцати пяти рублей сотенка, просто ручки потом себе поцелуешь,
как выкуришь.
Вот огонь, закурите. (Подает
ему свечу.)