Неточные совпадения
Но
вот теперь эта удивительная случайность напомнила
ему всё и требовала от
него признания своей бессердечности, жестокости, подлости, давших
ему возможность спокойно жить эти десять лет с таким грехом на совести. Но
он еще далек был от такого признания и теперь думал только о том,
как бы сейчас не узналось всё, и она или ее защитник не рассказали всего и не осрамили бы
его перед всеми.
— Мы и то с тетенькой, касатка, переговаривались, може, сразу ослобонят. Тоже, сказывали, бывает. Еще и денег надают, под
какой час попадешь, — тотчас же начала своим певучим голосом сторожиха. — Ан,
вот оно что. Видно, сгад наш не в руку. Господь, видно, свое, касатка, — не умолкая вела она свою ласковую и благозвучную речь.
— Да?
Вот как! — сказал прокурор. — Это действительно очень исключительный случай. Вы, кажется, гласный красноперского земства? — спросил прокурор,
как бы вспоминая, что
он слышал прежде про этого Нехлюдова, теперь заявлявшего такое странное решение.
«В-третьих, в заключительном слове своем председатель, вопреки категорического требования 1 пункта 801 статьи Устава уголовного судопроизводства, не разъяснил присяжным заседателям, из
каких юридических элементов слагается понятие о виновности и не сказал
им, что
они имеют право, признав доказанным факт дачи Масловою яду Смелькову, не вменить ей это деяние в вину за отсутствием у нее умысла на убийство и таким образом признать ее виновною не в уголовном преступлении, а лишь в проступке — неосторожности, последствием коей, неожиданным для Масловой, была смерть купца», Это
вот главное.
— Ну
вот, спасибо, что приехал. Пойдем к жене. А у меня
как раз десять минут свободных перед заседанием. Принципал ведь уехал. Я правлю губернией, — сказал
он с удовольствием, которого не мог скрыть.
— Что ж, это можно, — сказал смотритель. — Ну, ты чего, — обратился
он к девочке пяти или шести лет, пришедшей в комнату, и, поворотив голову так, чтобы не спускать глаз с Нехлюдова, направлявшейся к отцу. —
Вот и упадешь, — сказал смотритель, улыбаясь на то,
как девочка, не глядя перед собой, зацепилась зa коврик и подбежала к отцу.
Из всех выделился высокий благообразный крестьянин лет пятидесяти.
Он разъяснил Нехлюдову, что
они все высланы и заключены в тюрьму за то, что у
них не было паспортов. Паспорта же у
них были, но только просрочены недели на две. Всякий год бывали так просрочены паспорта, и ничего не взыскивали, а нынче взяли да
вот второй месяц здесь держат,
как преступников.
—
Вот этим одним весело, — сказал, указывая на влюбленную парочку, молодой человек в короткой жакетке, стоя подле Нехлюдова, так же
как и
он, глядя на прощающихся.
Дело было в том, что мужики,
как это говорил приказчик, нарочно пускали своих телят и даже коров на барский луг. И
вот две коровы из дворов этих баб были пойманы в лугу и загнаны. Приказчик требовал с баб по 30 копеек с коровы или два дня отработки. Бабы же утверждали, во-первых, что коровы
их только зашли, во-вторых, что денег у
них нет, и, в-третьих, хотя бы и за обещание отработки, требовали немедленного возвращения коров, стоявших с утра на варке без корма и жалобно мычавших.
— Так что это не так просто,
как кажется, — сказал Нехлюдов. — И об этом не мы одни, а многие люди думают. И
вот есть один американец, Джордж, так
он вот как придумал. И я согласен с
ним.
—
Вот, сердиться! Ты где стоишь? — спросил
он, и вдруг лицо
его сделалось серьезно, глаза остановились, брови поднялись.
Он, очевидно, хотел вспомнить, и Нехлюдов увидал в
нем совершенно такое же тупое выражение,
как у того человека с поднятыми бровями и оттопыренными губами, которое поразило
его в окне трактира.
— Дюфар-француз, может слыхали.
Он в большом театре на ахтерок парики делает. Дело хорошее, ну и нажился. У нашей барышни купил всё имение. Теперь
он нами владеет.
Как хочет, так и ездит на нас. Спасибо, сам человек хороший. Только жена у
него из русских, — такая-то собака, что не приведи Бог. Грабит народ. Беда. Ну,
вот и тюрьма. Вам куда, к подъезду? Не пущают, я чай.
—
Вот не ожидал тебя здесь встретить, — сказал
он, подходя к Нехлюдову, улыбаясь губами, между тем
как глаза
его оставались грустными. — Я и не знал, что ты в Петербурге.
—
Вот как! Но если вам не неприятно, объясните мне ваши мотивы. Я не понимаю
их.
— Ты говоришь о моем намерении жениться на Катюше? Так видишь ли, я решил это сделать, но она определенно и твердо отказала мне, — сказал
он, и голос
его дрогнул,
как дрожал всегда, когда
он говорил об этом. — Она не хочет моей жертвы и сама жертвует, для нее, в ее положении, очень многим, и я не могу принять этой жертвы, если это минутное. И
вот я еду за ней и буду там, где она будет, и буду, сколько могу, помогать, облегчать ее участь.
—
Как пройдете церковь, от двухъярусного дома направо второй. Да
вот вам батожок, — сказал
он, отдавая Нехлюдову длинную, выше роста палку, с которой
он шел, и, шлепая своими огромными сапогами, скрылся в темноте вместе с женщинами.
— Ты говоришь — звери. А
вот сейчас Нехлюдов рассказывал о таком поступке, — раздражительно сказал Крыльцов, и
он рассказал про то,
как Макар рискует жизнью, спасая земляка. — Это-то уже не зверство, а подвиг.
— Нет, это не люди, — те, которые могут делать то, что
они делают… Нет,
вот, говорят, бомбы выдумали и баллоны. Да, подняться на баллоне и посыпать
их,
как клопов, бомбами, пока выведутся… Да. Потому что… — начал было
он, но, весь красный, вдруг еще сильнее закашлялся, и кровь хлынула у
него изо рта.
— Оттого и разные веры, что людям верят, а себе не верят. И я людям верил и блудил,
как в тайге; так заплутался, что не чаял выбраться. И староверы, и нововеры, и субботники, и хлысты, и поповцы, и беспоповцы, и австрияки, и молокане, и скопцы. Всякая вера себя одна восхваляет.
Вот все и расползлись,
как кутята [Кутята — щенки.] слепые. Вер много, а дух один. И в тебе, и во мне, и в
нем. Значит, верь всяк своему духу, и
вот будут все соединены. Будь всяк сам себе, и все будут заедино.
— Впрочем, я еще подумаю.
Как их фамилии? Запишите,
вот сюда.
— Ну,
вот и прекрасно. Сюда, видите ли, приехал англичанин, путешественник.
Он изучает ссылку и тюрьмы в Сибири. Так
вот он у нас будет обедать, и вы приезжайте. Обедаем в пять, и жена требует исполнительности. Я вам тогда и ответ дам и о том,
как поступить с этой женщиной, а также о больном. Может быть, и можно будет оставить кого-нибудь при
нем.
— Что ж, пришли подивиться,
как антихрист людей мучает? На
вот, гляди. Забрал людей, запер в клетку войско целое. Люди должны в поте лица хлеб есть, а
он их запер;
как свиней, кормит без работы, чтоб
они озверели.