Неточные совпадения
Служба, о которой за минуту
думал я с таким восторгом, показалась
мне тяжким несчастьем.
Савельич поглядел на
меня с глубокой горестью и пошел за моим долгом.
Мне было жаль бедного старика; но
я хотел вырваться на волю и доказать, что уж
я не ребенок. Деньги были доставлены Зурину. Савельич поспешил вывезти
меня из проклятого трактира. Он явился с известием, что лошади готовы. С неспокойной совестию и с безмолвным раскаянием выехал
я из Симбирска, не простясь с моим учителем и не
думая с ним уже когда-нибудь увидеться.
«В самом деле, — сказал
я, — почему
думаешь ты, что жило [Жилó (устар.) — жилье.] недалече?» — «А потому, что ветер оттоле потянул, — отвечал дорожный, — и
я слышу, дымом пахнуло; знать, деревня близко».
«Час от часу не легче! —
подумал я про себя, — к чему послужило
мне то, что еще в утробе матери
я был уже гвардии сержантом!
Раздав сии повеления, Иван Кузмич нас распустил.
Я вышел вместе со Швабриным, рассуждая о том, что мы слышали. «Как ты
думаешь, чем это кончится?» — спросил
я его. «Бог знает, — отвечал он, — посмотрим. Важного покамест еще ничего не вижу. Если же…» Тут он задумался и в рассеянии стал насвистывать французскую арию.
На другой день, возвращаясь от обедни, она увидела Ивана Игнатьича, который вытаскивал из пушки тряпички, камушки, щепки, бабки и сор всякого рода, запиханный в нее ребятишками. «Что бы значили эти военные приготовления? —
думала комендантша, — уж не ждут ли нападения от киргизцев? Но неужто Иван Кузмич стал бы от
меня таить такие пустяки?» Она кликнула Ивана Игнатьича, с твердым намерением выведать от него тайну, которая мучила ее дамское любопытство.
— Послушайте, Иван Кузмич! — сказал
я коменданту. — Долг наш защищать крепость до последнего нашего издыхания; об этом и говорить нечего. Но надобно
подумать о безопасности женщин. Отправьте их в Оренбург, если дорога еще свободна, или в отдаленную, более надежную крепость, куда злодеи не успели бы достигнуть.
—
Я было
думал, что злодеи опять тебя подхватили.
Пугачев взглянул на
меня быстро. «Так ты не веришь, — сказал он, — чтоб
я был государь Петр Федорович? Ну, добро. А разве нет удачи удалому? Разве в старину Гришка Отрепьев не царствовал?
Думай про
меня что хочешь, а от
меня не отставай. Какое тебе дело до иного-прочего? Кто ни поп, тот батька. Послужи
мне верой и правдою, и
я тебя пожалую и в фельдмаршалы и в князья. Как ты
думаешь?».
Видя мое доброе согласие с Пугачевым, он
думал употребить оное в пользу; но мудрое намерение ему не удалось.
Я стал было его бранить за неуместное усердие и не мог удержаться от смеха. «Смейся, сударь, — отвечал Савельич, — смейся; а как придется нам сызнова заводиться всем хозяйством, так посмотрим, смешно ли будет».
Логика старого злодея
мне показалась довольно убедительною. Мороз пробежал по всему моему телу при мысли, в чьих руках
я находился. Пугачев заметил мое смущение. «Ась, ваше благородие? — сказал он
мне подмигивая. — Фельдмаршал мой, кажется, говорит дело. Как ты
думаешь?»
Лицо самозванца изобразило довольное самолюбие. «Да! — сказал он с веселым видом. —
Я воюю хоть куда. Знают ли у вас в Оренбурге о сражении под Юзеевой? Сорок енаралов убито, четыре армии взято в полон. Как ты
думаешь: прусский король мог ли бы со
мною потягаться?»
— Сам как ты
думаешь? — сказал
я ему, — управился ли бы ты с Фридериком?
— Что, ваше благородие? — сказал смеясь Пугачев. — Выручили красную девицу! Как
думаешь, не послать ли за попом, да не заставить ли его обвенчать племянницу? Пожалуй,
я буду посаженым отцом, Швабрин дружкою; [Дрýжка — распорядитель на свадьбе.] закутим, запьем — и ворота запрем!
Я бросился на крыльцо. Караульные не
думали меня удерживать, и
я прямо вбежал в комнату, где человек шесть гусарских офицеров играли в банк. [Банк — карточная азартная игра.] Майор метал. Каково было мое изумление, когда, взглянув на него, узнал
я Ивана Ивановича Зурина, некогда обыгравшего
меня в симбирском трактире!
Но между тем странное чувство отравляло мою радость: мысль о злодее, обрызганном кровию стольких невинных жертв, и о казни, его ожидающей, тревожила
меня поневоле: «Емеля, Емеля! —
думал я с досадою, — зачем не наткнулся ты на штык или не подвернулся под картечь? Лучше ничего не мог бы ты придумать». Что прикажете делать? Мысль о нем неразлучна была во
мне с мыслию о пощаде, данной
мне им в одну из ужасных минут его жизни, и об избавлении моей невесты из рук гнусного Швабрина.
Марья Ивановна мучилась более всех. Будучи уверена, что
я мог оправдаться, когда бы только захотел, она догадывалась об истине и почитала себя виновницею моего несчастия. Она скрывала от всех свои слезы и страдания и между тем непрестанно
думала о средствах, как бы
меня спасти.
Неточные совпадения
Почтмейстер. Да из собственного его письма. Приносят ко
мне на почту письмо. Взглянул на адрес — вижу: «в Почтамтскую улицу».
Я так и обомлел. «Ну, —
думаю себе, — верно, нашел беспорядки по почтовой части и уведомляет начальство». Взял да и распечатал.
Я даже
думаю (берет его под руку и отводит в сторону),
я даже
думаю, не было ли на
меня какого-нибудь доноса.
«Ах, боже мой!» —
думаю себе и так обрадовалась, что говорю мужу: «Послушай, Луканчик, вот какое счастие Анне Андреевне!» «Ну, —
думаю себе, — слава богу!» И говорю ему: «
Я так восхищена, что сгораю нетерпением изъявить лично Анне Андреевне…» «Ах, боже мой! —
думаю себе.
Городничий.
Я сам, матушка, порядочный человек. Однако ж, право, как
подумаешь, Анна Андреевна, какие мы с тобой теперь птицы сделались! а, Анна Андреевна? Высокого полета, черт побери! Постой же, теперь же
я задам перцу всем этим охотникам подавать просьбы и доносы. Эй, кто там?
Хлестаков. Сделайте милость, садитесь.
Я теперь вижу совершенно откровенность вашего нрава и радушие, а то, признаюсь,
я уж
думал, что вы пришли с тем, чтобы
меня… (Добчинскому.)Садитесь.