Неточные совпадения
— Лиза писала, что приедет и с мужем сюда совсем
на житье; а Паша уж месяца с три как приехал из Москвы; он,
слава богу, все ихные там экзамены кончил хорошо; в наверситете ведь он был.
— Ну,
слава богу,
слава богу! Пусть ее почивает. Здравствуй, Паша. Я тебя-то и не заметила; подвинь-ка мне скамеечку под ноги; этакий какой неловкий — никогда не заметит. — Павел подал скамейку. — Погляди-ка
на меня, дружочек мой, — продолжала Перепетуя Петровна, обращаясь к племяннице, — как ты похорошела, пополнела. Видно, мать моя, не в загоне живешь? Не с прибылью ли уж? Ну, что муженек-то твой? Я его, голубчика, уж давно не видала.
— Не смейте, сударь, этого и думать! — возразила Перепетуя Петровна. — Она, конечно, человек больной… пожалуй, он это сделает, увезет ее… Да вот, дай господи мне
на этом месте не усидеть: я первая до начальства
пойду, ей-богу! Губернатору просьбу подам…
Павел
на это ничего не ответил, но молча встал и
пошел было в соседнюю комнату.
Платье бесподобное, фрак отличнейший — самого тонкого сукна, выезд хороший;
слава богу, после покойника-то одних городовых саней осталось двое; мать бы ему никогда в этом не отказала, по крайней мере был бы
на виду у хороших людей; нет, сударь ты мой, сидит сиднем, в рождество даже никого не съездил поздравить».
Товарищи приняли Павла, как обыкновенно принимают новичков: только что он уселся в классе, как один довольно высокий ученик подошел к нему и крепко треснул его по лбу, приговаривая: «Эка, парень, лбина-то!» Потом другой шалун
пошел и нажаловался
на него учителю, говоря, что будто бы он толкается и не дает ему заниматься, тогда как Павел сидел, почти не шевелясь.
Дома он действительно, как говорила титулярная советница, вел самую однообразную жизнь, то есть обедал, занимался, а потом ложился
на кровать и думал, или, скорее, мечтал: мечтою его было сделаться со временем профессором; мечта эта явилась в нем после отлично выдержанного экзамена первого курса; живо представлял он себе часы первой лекции, эту внимательную толпу слушателей, перед которыми он будет излагать строго обдуманные научные положения, общее удивление его учености, а там общественную, а за оной и мировую
славу.
Когда ви, мой дам, не катите, то я пашоль
на квартальный», — сказал немец и действительно
пошел было за квартальным; но титулярная советница сочла за лучшее покориться судьбе и отпустить вещи…
Мы видели, какие печальные обстоятельства встретили Бешметева
на родине, видели, как приняли родные его намерение уехать опять в Москву; мать плакала, тетка бранилась; видели потом, как Павел почти отказался от своего намерения, перервал свои тетради, хотел сжечь книги и как потом отложил это, в надежде, что мать со временем выздоровеет и отпустит его; но старуха не выздоравливала; герой мой беспрестанно переходил от твердого намерения уехать к решению остаться, и вслед за тем тотчас же приходила ему в голову заветная мечта о профессорстве — он вспоминал любимый свой труд и грядущую
славу.
Лизавете Васильевне случилась надобность уехать
на целый месяц в деревню. Павлу сделалось очень скучно и грустно. Он принялся было заниматься, но, — увы! — все
шло как-то не по-прежнему: формулы небесной механики ему сделались как-то темны и непонятны, брошюрка Вирея скучна и томительна. «Не могу!» — говорил он, оставляя книгу, и вслед за тем по обыкновению ложился
на кровать и начинал думать о прекрасной половине рода человеческого.
Заключивши таким образом письмо, он запечатал его и улегся уже совсем, но долго еще не спал и ворочался с боку
на бок. Встав
на другой день, Павел распечатал свое письмо, перечитал его несколько раз и, видно, раздумав
посылать его, разорвал
на мелкие куски; но тотчас же написал другое...
Кадриль в это время кончилась. Бахтиаров тоже довольно быстро
пошел на другой конец залы: там стояла Лизавета Васильевна и разговаривала с каким-то плешивым господином. Бахтиаров подошел к ней и несколько минут оставался в почтительном положении.
Всю эту сцену видела молоденькая дама, рассердившаяся
на Бахтиарова: она видела, как он встал и
пошел к Лизавете Васильевне; видела обоюдное их смущение и, сообразивши слова Бахтиарова о неожиданном его счастье, тотчас поняла все.
Феоктиста Саввишна, внимательно осмотрев Павла, начала с ним разговаривать, вероятно, для узнания его умственных способностей; она сначала спросила его о матери, а потом и
пошла допытываться — где он, чему и как учился, что такое университет,
на какую он должность кандидат; и вслед за тем, услышав, что ученый кандидат не значит кандидат
на какую-нибудь должность, она очень интересовалась знать, почему он не служит и какое ему дадут жалованье, когда поступит
на службу.
—
Пойдем туда, Маша, — проговорил, наконец, Владимир Андреич, показав жене глазами
на кабинет. Марья Ивановна встала и
пошла за мужем. Барышни тоже недолго сидели в угольной. Брюнетка взглянула исподлобья
на Феоктисту Саввишну и, взяв сестру за руку, ушла с нею в другую комнату.
— Постой, — сказал Владимир Андреич. — Ты смотри не разбивай сестру; я ведь после узнаю. Ты скажи, что ты бы
на ее месте тотчас
пошла.
Простояв несколько минут
на одном месте и видя, что уже нет никакой возможности вернуться назад, Павел быстро
пошел по зале; решившись во что бы то ни стало не конфузиться, и действительно, войдя в гостиную, он довольно свободно подошел к Кураеву и произнес обычное: «Честь имею представиться».
Любовь — сама по себе, а средства жизненные — сами по себе, и поэтому, изъявляя наше согласие, нам, по крайней мере для собственного спокойствия, хотелось бы знать, что она, будучи награждена от нас по нашим силам,
идет тоже не
на бедность; и потому позвольте узнать ваше состояние?
Спиридон Спиридоныч и в этот раз не утерпел, чтоб не поздравить еще: он подошел к жениху, говоря: «Честь имею еще раз кланяться!» — поцеловал руку и шепнул ему
на ухо: «Я, батюшка,
иду в приданое за Юлией Владимировной».
Проговоря это, Павел
пошел обратно домой. Возвратившись к себе в комнату и снова улегшись
на постель, он не утерпел и сказал раздевавшему его лакею...
Вы лучше не ходите; ей-богу, если не высечет, так непременно прибьет, «и
на свадьбу, говорит, не поеду; знать их не буду,
на нищей, говорит, женится, по миру
пойдут».
Павел хотел было
идти за корзинкой; но Владимир Андреич был столько вежлив, что не позволил ему этого сделать и просил его просто подвести к шкафу, где хранилось серебро. Павел провел своего гостя в угольную комнату и представил ему
на рассмотрение два огромные стеклянные шкафа с серебром, фарфором и хрусталем.
Ехав домой, он предавался сладостным мечтаниям. Перспектива будущей семейной жизни рисовалась пред ним в чудном свете; вот будет свадьба: какой это чудный и в то же время страшный день! Какое нужно иметь присутствие духа и даже некоторое… а там, там будет лучше, там
пойдет все ровнее, попривыкнешь к новому положению; тут-то вот и можно наслаждаться мирно, тихо. В это время Павел подъехал к крыльцу, и необходимость вылезть из дрожек остановила
на несколько времени его мечтания.
Обе приятельницы беспрестанно переезжали одна к другой в дом, заезжали к Павлу, в один голос кричали
на людей его и удивлялись тому, как скоро
идет время.
Сам Кураев был решительно в это время полководец: он ездил сам,
посылал Павла,
посылал жену, Наденьку в людей — и все это делал, впрочем, для Павла, то есть
на его деньги.
Палашка обыкновенно
на вопрос Перепетуи Петровны сначала отвечала, что все —
слава богу! — хорошо, а уж после кой-что и порасскажет.
Проговоря это, Юлия вышла в угольную и, надувши губы, села
на диван. Спустя несколько минут она начала потихоньку плакать, а потом довольно громко всхлипывать. Павел прислушался и тотчас догадался, что жена плачет. Он тотчас было встал, чтоб
идти к ней, но раздумал и опять сел. Всхлипывания продолжались. Герой мой не в состоянии был долее выдержать свой характер: он вышел в угольную и несколько минут смотрел
на жену. Юлия при его приходе еще громче начала рыдать.
Когда возвратился Павел, она даже забыла рассказать ему про грубость Марфы, и, кажется, тем бы все и должно было кончиться; но Марфа сидела очень долго у прислуги Лизаветы Васильевны, жаловалась
на барыню, рассказывала утреннее происшествие и, к слову, рассказала много кое-чего еще и другого, а именно, что барин хоть ничего и не видит, а барыня-то пришаливает с высоким барином, с Бахтиаровым, что у них переписка, что все будто бы за книжками
посылает свою приданную дуру.
Но Лизавета Васильевна, ссылаясь
на болезнь, просила мужа
идти в свою комнату.
«Скажу, что
пойду на целый вечер к сестре, а сам возвращусь потихоньку домой, — он, верно, у ней, — и тогда… тогда надобно будет поступить решительно; но, боже мой! как бы я желал, чтоб это были одни пустые подозрения».
Павел выпустил его из рук и несколько минут глядел
на него, как бы размышляя, убить ли его или оставит!? живым; потом, решившись
на что-то, повернулся и быстрыми шагами
пошел домой. Дорогой он прямиком прорезывал огромные лужи, наткнулся
на лоток с калачами и свернул его, сшиб с ног какую-то нищую старуху и когда вошел к себе в дом, то у него уж не было и шляпы. Кучер остался тоже в беспокойном раздумье…
«Я
пойду к нему; для его здоровья я решусь
на все!
Она плакала навзрыд, и, несмотря
на то, что стоны ее доходили до ожесточенного супруга, он не только не пришел к ней помириться, но, напротив,
послал к ней горничную и велел спросить ее, когда она его оставит.
— Ну вот, матушка, дело-то все и обделалось, извольте-ка сбираться в деревню, — объявила она, придя к Бешметевой. — Ну уж, Юлия Владимировна, выдержала же я за вас стойку. Я ведь
пошла отсюда к Лизавете Васильевне. Сначала было куды — так
на стену и лезут… «Да что, говорю я, позвольте-ка вас спросить, Владимир-то Андреич еще не умер, приедет и из Петербурга, да вы, я говорю, с ним и не разделаетесь за этакое, что называется, бесчестие». Ну, и струсили. «Хорошо, говорят, только чтобы ехать в деревню».
— А я приказываю сказать, — перебил Павел, — что его не велено пускать, — слышишь ли? — а если не
пойдет, так вытолкать его в шею! Кто хочет с ним видеться, так могут найти место в поле,
на улице, у него в спальне, только не в моем доме.
Не тут-то было: ни сам не едет, ни письма не
шлет; я другое — и
на это ничего; пишу в деревню к Лизе — та отвечает, что тоже ничего не знает и сбирается сама к нему ехать.