Неточные совпадения
— Очень хорошо. Прокофьич, возьми же их шинель. (Прокофьич, как бы с недоумением, взял обеими руками базаровскую «одёженку» и, высоко подняв ее над головою, удалился
на цыпочках.) А ты, Аркадий,
пойдешь к себе
на минутку?
— А чудаковат у тебя дядя, — говорил Аркадию Базаров, сидя в халате возле его постели и насасывая короткую трубочку. — Щегольство какое в деревне, подумаешь! Ногти-то, ногти, хоть
на выставку
посылай!
Его носили
на руках, и он сам себя баловал, даже дурачился, даже ломался; но и это к нему
шло.
— Извините, если я помешал, — начал Павел Петрович, не глядя
на нее, — мне хотелось только попросить вас… сегодня, кажется, в город
посылают… велите купить для меня зеленого чаю.
— Это точно, — подтвердила Фенечка. — Вот и Митя, к иному ни за что
на руки не
пойдет.
— Браво! браво! Слушай, Аркадий… вот как должны современные молодые люди выражаться! И как, подумаешь, им не
идти за вами! Прежде молодым людям приходилось учиться; не хотелось им прослыть за невежд, так они поневоле трудились. А теперь им стоит сказать: все
на свете вздор! — и дело в шляпе. Молодые люди обрадовались. И в самом деле, прежде они просто были болваны, а теперь они вдруг стали нигилисты.
Возникшие по этому поводу распри приняли, наконец, такие размеры, что министерство в Петербурге нашло необходимым
послать доверенное лицо с поручением разобрать все
на месте.
В сущности, Матвей Ильич недалеко ушел от тех государственных мужей Александровского времени, которые, готовясь
идти на вечер к г-же Свечиной, [Свечина С. П. (1782–1859) — писательница мистического направления.
Катя неохотно приблизилась к фортепьяно; и Аркадий, хотя точно любил музыку, неохотно
пошел за ней: ему казалось, что Одинцова его отсылает, а у него
на сердце, как у всякого молодого человека в его годы, уже накипало какое-то смутное и томительное ощущение, похожее
на предчувствие любви. Катя подняла крышку фортепьяно и, не глядя
на Аркадия, промолвила вполголоса...
Он находил, что уж если
на то
пошло, так обедать следовало бы по-английски, во фраках и в белых галстухах.
— Послушайте, я давно хотела объясниться с вами. Вам нечего говорить, — вам это самим известно, — что вы человек не из числа обыкновенных; вы еще молоды — вся жизнь перед вами. К чему вы себя готовите? какая будущность ожидает вас? я хочу сказать — какой цели вы хотите достигнуть, куда вы
идете, что у вас
на душе? словом, кто вы, что вы?
Между прочим, он сообщил, что губернатор, Бурдалу, приказал своим чиновникам по особым поручениям носить шпоры,
на случай если он
пошлет их куда-нибудь, для скорости, верхом.
Теперь настало такое время, — да и
слава богу! — что каждый должен собственными руками пропитание себе доставать,
на других нечего надеяться: надо трудиться самому.
— Напоминает мне ваше теперешнее ложе, государи мои, — начал он, — мою военную, бивуачную жизнь, перевязочные пункты, тоже где-нибудь этак возле стога, и то еще
слава богу. — Он вздохнул. — Много, много испытал я
на своем веку. Вот, например, если позволите, я вам расскажу любопытный эпизод чумы в Бессарабии.
— Ведь я тебе говорил, что я не имею предрассудков, — пробормотал Василий Иванович (он только накануне велел спороть красную ленточку с сюртука) и принялся рассказывать эпизод чумы. — А ведь он заснул, — шепнул он вдруг Аркадию, указывая
на Базарова и добродушно подмигнув. — Евгений! вставай! — прибавил он громко: —
Пойдем обедать…
Одни требовали расчета или прибавки, другие уходили, забравши задаток; лошади заболевали; сбруя горела как
на огне; работы исполнялись небрежно; выписанная из Москвы молотильная машина оказалась негодною по своей тяжести; другую с первого разу испортили; половина скотного двора сгорела, оттого что слепая старуха из дворовых в ветреную погоду
пошла с головешкой окуривать свою корову… правда, по уверению той же старухи, вся беда произошла оттого, что барину вздумалось заводить какие-то небывалые сыры и молочные скопы.
Он промучился до утра, но не прибег к искусству Базарова и, увидевшись с ним
на следующий день,
на его вопрос: «Зачем он не
послал за ним?» — отвечал, весь еще бледный, но уже тщательно расчесанный и выбритый: «Ведь вы, помнится, сами говорили, что не верите в медицину?» Так проходили дни.
— Очень хорошо-с, — проговорил он. — Дальнейших объяснений не нужно. Вам пришла фантазия испытать
на мне свой рыцарский дух. Я бы мог отказать вам в этом удовольствии, да уж куда ни
шло!
Базаров тихонько двинулся вперед, и Павел Петрович
пошел на него, заложив левую руку в карман и постепенно поднимая дуло пистолета… «Он мне прямо в нос целит, — подумал Базаров, — и как щурится старательно, разбойник! Однако это неприятное ощущение. Стану смотреть
на цепочку его часов…» Что-то резко зыкнуло около самого уха Базарова, и в то же мгновенье раздался выстрел. «Слышал, стало быть ничего», — успело мелькнуть в его голове. Он ступил еще раз и, не целясь, подавил пружинку.
— А я, напротив, уверен, что я прав, — возразил Аркадий. — И к чему ты притворяешься? Уж коли
на то
пошло, разве ты сам не для нее сюда приехал?
На другой день по приезде Базарова Катя сидела
на своей любимой скамье, и рядом с нею сидел опять Аркадий. Он упросил ее
пойти с ним в «портик».
Поддерживая друг друга,
идут они отяжелевшею походкой; приблизятся к ограде, припадут и станут
на колени, и долго и горько плачут, и долго и внимательно смотрят
на немой камень, под которым лежит их сын; поменяются коротким словом, пыль смахнут с камня да ветку елки поправят, и снова молятся, и не могут покинуть это место, откуда им как будто ближе до их сына, до воспоминаний о нем…
Действительно, все было приготовлено
на славу: стол был накрыт даже довольно чисто, посуда, вилки, ножи, рюмки, стаканы, чашки, все это, конечно, было сборное, разнофасонное и разнокалиберное, от разных жильцов, но все было к известному часу на своем месте, и Амалия Ивановна, чувствуя, что отлично исполнила дело, встретила возвратившихся даже с некоторою гордостию, вся разодетая, в чепце с новыми траурными лентами и в черном платье.
Неточные совпадения
Батюшка пришлет денежки, чем бы их попридержать — и куды!..
пошел кутить: ездит
на извозчике, каждый день ты доставай в кеятр билет, а там через неделю, глядь — и
посылает на толкучий продавать новый фрак.
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать не куды
пошло! Что будет, то будет, попробовать
на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Аммос Федорович. Да, нехорошее дело заварилось! А я, признаюсь,
шел было к вам, Антон Антонович, с тем чтобы попотчевать вас собачонкою. Родная сестра тому кобелю, которого вы знаете. Ведь вы слышали, что Чептович с Варховинским затеяли тяжбу, и теперь мне роскошь: травлю зайцев
на землях и у того и у другого.
Да объяви всем, чтоб знали: что вот, дискать, какую честь бог
послал городничему, — что выдает дочь свою не то чтобы за какого-нибудь простого человека, а за такого, что и
на свете еще не было, что может все сделать, все, все, все!
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как
пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста
на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею
на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)