Неточные совпадения
В два часа капитан состоял налицо и сидел, как водится, молча в гостиной; Настенька перелистывала «Отечественные записки»; Петр Михайлыч ходил взад и вперед
по зале,
посматривая с удовольствием на парадно убранный стол и взглядывая
по временам в окно.
Настенька,
по невольному любопытству, взглянула в окно; капитан тоже привстал и
посмотрел. Терка, желая на остатках потешить своего начальника, нахлестал лошадь, которая, не привыкнув бегать рысью, заскакала уродливым галопом; дрожки забренчали, засвистели, и все это так расходилось, что возница едва справил и попал в ворота. Калинович, все еще под влиянием неприятного впечатления, которое вынес из дома генеральши, принявшей его, как видели, свысока, вошел нахмуренный.
— А семейство тоже большое, — продолжал Петр Михайлыч, ничего этого не заметивший. — Вон двое мальчишек ко мне в училище бегают, так и
смотреть жалко: ощипано, оборвано, и на дворянских-то детей не похожи. Супруга,
по несчастию, родивши последнего ребенка, не побереглась, видно, и там молоко, что ли, в голову кинулось — теперь не в полном рассудке: говорят, не умывается, не чешется и только, как привидение, ходит
по дому и на всех ворчит… ужасно жалкое положение! — заключил Петр Михайлыч печальным голосом.
Калинович слушал Петра Михайлыча полувнимательно, но зато очень пристально взглядывал на Настеньку, которая сидела с выражением скуки и досады в лице. Петр Михайлыч
по крайней мере в миллионный раз рассказывал при ней о Мерзлякове и о своем желании побывать в Москве. Стараясь, впрочем, скрыть это, она то начинала
смотреть в окно, то опускала черные глаза на развернутые перед ней «Отечественные записки» и, надобно сказать, в эти минуты была прехорошенькая.
— Кого ты ждешь,
по ком тоскуешь? — говорил он ей комическим голосом, когда она сидела у окна и прилежно
смотрела в ту сторону, откуда должен был прийти молодой смотритель.
Весь вечер и большую часть дня он ходил взад и вперед
по комнате и пил беспрестанно воду, а поутру, придя в училище, так
посмотрел на стоявшего в прихожей сторожа, что у того колени задрожали и руки вытянулись
по швам.
Генеральша лениво, но ласково
смотрела на него и потом начала взглядывать на разлитый
по чашкам кофе.
Он отвечал, что далеко, и княгиня, по-видимому, этим удовольствовалась и замолчала, продолжая, впрочем,
смотреть на своего собеседника так грустно и печально, что ему, наконец, сделалось неловко.
— Что ж, если я хочу, если это доставляет мне удовольствие? — отвечала она, и когда кушанье было подано, села рядом с ним, наливала ему горячее и переменяла даже тарелки. Петр Михайлыч тоже не остался праздным: он собственной особой слазил в подвал и, достав оттуда самой лучшей наливки-лимоновки, которую Калинович
по преимуществу любил, уселся против молодых людей и стал
смотреть на них с каким-то умилением. Калиновичу, наконец, сделалось тяжело переносить их искреннее радушие.
Два дня уже тащился на сдаточных знакомый нам тарантас
по тракту к Москве. Калинович почти не подымал головы от подушки. Купец тоже больше молчал и с каким-то упорством
смотрел вдаль; но что его там занимало — богу известно. В Серповихе, станций за несколько от Москвы, у них ямщиком очутилась баба, в мужицких только рукавицах и шапке, чтоб не очень уж признавали и забижали на дороге. Купец заметил было ей...
— Да, если так
смотреть, так конечно! — возразил Дубовский несколько обиженным голосом и снова, покачивая головой, стал ходить
по комнате.
Призвал он к себе наших голубчиков и самым деликатным манером: «Рассмотреть, говорит,
по делам их действия!», а там,
смотришь, и оказывается: где превышение власти, где голословное обвинение, где односторонность в направлении дела.
— На романтизм, собственно стерновский, — возразил он, — я
смотрю совершенно иначе. По-моему, он предполагает величайшее бесстрастие. Одна уж эта способность довольствоваться какой-нибудь перепиской показывает нравственное уродство, потому что, как вы хотите, но одни вечные письма на человека нормального, неизломанного всегда будут иметь скорее раздражающее, чем удовлетворяющее влияние.
Быстро понесла их пара серых рысаков
по торцовой мостовой. Калинович снова почувствовал приятную качку хорошего экипажа и ощутил в сердце суетную гордость — сидеть, развалившись, на эластической подушке и
посматривать на густую толпу пешеходов.
Сама губернаторша сравнительно с ней была гораздо старее, но зато имела чрезвычайно величественную наружность и как бы рождена была делать парадные выходы и сидеть в своей губернаторской гостиной, где
по задней стене сделано было даже возвышение, на которое иногда она взбиралась, чтоб быть еще представительней, напоминая собой в этом случае худощавых театральных герцогинь в бархатных платьях, которых выводят в операх и балетах с толстыми икрами герцоги и сажают на золотое кресло, чтоб
посмотреть и полюбоваться на танцующую толпу.
Посмотрите, каков только он едет
по тамошней главной улице!
— Однако ваше превосходительство изволили порядочно постареть! — заговорила наконец Настенька, продолжая с нежностью
смотреть на Калиновича. Тот провел рукою
по коротким и поседевшим волосам своим.
Молоденькая жена чиновника особых поручений вместе с молоденькою прокуроршей, будто катаясь, несколько уж раз проезжали
по набережной, чтоб хоть в окна заглянуть и
посмотреть, что будет делаться в губернаторской квартире, где действительно в огромной зале собрались все чиновники, начиная с девятого класса до пятого, чиновники,
по большей части полные, как черепахи, и выставлявшие свои несколько сутуловатые головы из нескладных, хоть и золотом шитых воротников.
Неточные совпадения
Хлестаков (пишет).Ну, хорошо. Отнеси только наперед это письмо; пожалуй, вместе и подорожную возьми. Да зато,
смотри, чтоб лошади хорошие были! Ямщикам скажи, что я буду давать
по целковому; чтобы так, как фельдъегеря, катили и песни бы пели!.. (Продолжает писать.)Воображаю, Тряпичкин умрет со смеху…
Смотри! не
по чину берешь!
Артемий Филиппович.
Смотрите, чтоб он вас
по почте не отправил куды-нибудь подальше. Слушайте: эти дела не так делаются в благоустроенном государстве. Зачем нас здесь целый эскадрон? Представиться нужно поодиночке, да между четырех глаз и того… как там следует — чтобы и уши не слыхали. Вот как в обществе благоустроенном делается! Ну, вот вы, Аммос Федорович, первый и начните.
Городничий. Мотает или не мотает, а я вас, господа, предуведомил.
Смотрите,
по своей части я кое-какие распоряженья сделал, советую и вам. Особенно вам, Артемий Филиппович! Без сомнения, проезжающий чиновник захочет прежде всего осмотреть подведомственные вам богоугодные заведения — и потому вы сделайте так, чтобы все было прилично: колпаки были бы чистые, и больные не походили бы на кузнецов, как обыкновенно они ходят по-домашнему.
Хлестаков (ходит
по комнате).
Посмотри, там в картузе табаку нет?