Неточные совпадения
Недели через три после состояния приказа, вечером, Петр Михайлыч, к большому удовольствию капитана,
читал историю двенадцатого года Данилевского […историю двенадцатого года Данилевского. — Имеется в виду книга русского военного историка А.И.Михайловского-Данилевского (1790—1848) «Описание Отечественной войны в 1812 году».], а Настенька сидела у окна и задумчиво глядела на поляну, облитую бледным лунным светом. В прихожую пришел Гаврилыч и
начал что-то бунчать с сидевшей тут горничной.
— Я этих од решительно
читать не могу, —
начала она. — Или вот папенька восхищается этим Озеровым. Вообразите себе: Ксения, русская княжна, которых держали взаперти, едет в лагерь к Донскому — как это правдоподобно!
Такими намеками молодые люди говорили вследствие присутствия капитана, который и не думал идти к своим птицам, а преспокойно уселся тут же, в гостиной, развернул книгу и будто бы
читал, закуривая по крайней мере шестую трубку. Настенька
начала с досадою отмахивать от себя дым.
В чистый понедельник Петр Михайлыч, сходив очень рано в баню, надевал обыкновенно самое старое свое платье, бриться
начал гораздо реже и переставал
читать романы и журналы, а занимался более чтением ученых сочинений и проповедей.
— И стоит, сударь! — проговорил он, а потом, вынув на щегольской, гладкой и лощеной бумаге письмецо,
начал его
читать с расстановкой...
Начинает он мне
читать своего известного импровизатора.
Калинович не без волнения развернул свою повесть и
начал как бы
читать ее, ожидая, что не скажет ли ему половой что-нибудь про его произведение. Но тот, хоть и стоял перед ним навытяжку, но, кажется, более ожидал, что прикажут ему подать из съестного или хмельного.
— Я, конечно, не знал, что ты тут участник и распорядитель, —
начал он с принужденною улыбкою, — и, разумеется, ни к кому бы не отнесся, кроме тебя; теперь вот тоже привез одну вещь и буду тебя просить
прочесть ее, посоветовать там, где что нужным найдешь переменить, а потом и напечатать.
— Это ничего; пожалуйста!.. — подхватил юноша и стал в грустную позу Гамлета в первом явлении. —
Начинайте! — сказал он немцу, который, насилу нашедши, где говорит король,
прочел...
— Это еще не так хорошо, неловко с переговорами. А лучше я
прочту его известную «to be or not to be», — проговорил он скороговоркой и тотчас же ушел за дверь, откуда появившись совершенно грустный и печальный,
начал...
— Позвольте, я лучше
прочту другое, где больше одушевления, — присовокупил он опять скороговоркой и снова
начал: « — Для чего ты не растаешь, ты не распадешься прахом, о, для чего ты крепко, тело человека!
— Опять — умрет! — повторил с усмешкою князь. — В романах я действительно
читал об этаких случаях, но в жизни, признаюсь, не встречал. Полноте, мой милый! Мы, наконец, такую дребедень
начинаем говорить, что даже совестно и скучно становится. Волишки у вас, милостивый государь, нет, характера — вот в чем дело!
— Было, — продолжала она, — что я в самом деле полюбила его, привыкла, наконец, к нему и вижу в то же время, что нравилась ему, потому что, как хочешь, он целые дни просиживает у меня, предупреждает малейшие мои желания,
читает мне, толкует — а между тем деньжонки мои
начинают подходить все.
Он вдруг ни с того ни с сего надулся,
начал мне
читать рацею, что он любит меня, как сестру, что готов для меня сделать все, что сделал бы для родной сестры… и так далее на одну и ту же тему: сестра да сестра…
Как передать мои страдания в то время, когда бабушка
начала читать вслух мое стихотворение и когда, не разбирая, она останавливалась на середине стиха, чтобы с улыбкой, которая тогда мне казалась насмешливою, взглянуть на папа, когда она произносила не так, как мне хотелось, и когда, по слабости зрения, не дочтя до конца, она передала бумагу папа и попросила его прочесть ей все сначала?
Неточные совпадения
Г-жа Простакова. Полно, братец, о свиньях — то
начинать. Поговорим-ка лучше о нашем горе. (К Правдину.) Вот, батюшка! Бог велел нам взять на свои руки девицу. Она изволит получать грамотки от дядюшек. К ней с того света дядюшки пишут. Сделай милость, мой батюшка, потрудись,
прочти всем нам вслух.
Перуна поставили на возвышение, предводительша встала на колени и громким голосом
начала читать"Жертву вечернюю"г.
—
Прочти, о тебе Долли пишет, —
начала было Кити улыбаясь, но вдруг остановилась, заметив переменившееся выражение лица мужа.
Уже раз взявшись за это дело, он добросовестно перечитывал всё, что относилось к его предмету, и намеревался осенью ехать зa границу, чтоб изучить еще это дело на месте, с тем чтобы с ним уже не случалось более по этому вопросу того, что так часто случалось с ним по различным вопросам. Только
начнет он, бывало, понимать мысль собеседника и излагать свою, как вдруг ему говорят: «А Кауфман, а Джонс, а Дюбуа, а Мичели? Вы не
читали их.
Прочтите; они разработали этот вопрос».
Итак, я
начал рассматривать лицо слепого; но что прикажете
прочитать на лице, у которого нет глаз? Долго я глядел на него с невольным сожалением, как вдруг едва приметная улыбка пробежала по тонким губам его, и, не знаю отчего, она произвела на меня самое неприятное впечатление. В голове моей родилось подозрение, что этот слепой не так слеп, как оно кажется; напрасно я старался уверить себя, что бельмы подделать невозможно, да и с какой целью? Но что делать? я часто склонен к предубеждениям…