Неточные совпадения
—
Кто ж нынче не говорит по-французски? По этому нельзя судить,
кто он и что он за человек. Он
бы должен был попросить кого-нибудь представить себя; по крайней мере я знала
бы,
кто его рекомендует. А все наши люди!.. Когда я их приучу к порядку! — проговорила генеральша и дернула за сонетку.
Кроме того, по всему этому склону росли в наклоненном положении огромные кедры, в тени которых стояла не то часовня, не то хижина, где, по словам старожилов, спасался будто
бы некогда какой-то старец, но другие объясняли проще, говоря, что прежний владелец — большой между прочим шутник и забавник — нарочно старался придать этой хижине дикий вид и посадил деревянную куклу, изображающую пустынножителя, которая, когда
кто входил в хижину, имела свойство вставать и кланяться, чем пугала некоторых дам до обморока, доставляя тем хозяину неимоверное удовольствие.
К объяснению всего этого ходило, конечно, по губернии несколько темных и неопределенных слухов, вроде того, например, как чересчур уж хозяйственные в свою пользу распоряжения по одному огромному имению, находившемуся у князя под опекой; участие в постройке дома на дворянские суммы, который потом развалился; участие будто
бы в Петербурге в одной торговой компании, в которой князь был распорядителем и в которой потом все участники потеряли безвозвратно свои капиталы; отношения князя к одному очень важному и значительному лицу, его прежнему благодетелю, который любил его, как родного сына, а потом вдруг удалил от себя и даже запретил называть при себе его имя, и, наконец, очень тесная дружба с домом генеральши, и ту как-то различно понимали:
кто обращал особенное внимание на то, что для самой старухи каждое слово князя было законом, и что она, дрожавшая над каждой копейкой, ничего для него не жалела и, как известно по маклерским книгам, лет пять назад дала ему под вексель двадцать тысяч серебром, а другие говорили, что m-lle Полина дружнее с князем, чем мать, и что, когда он приезжал, они, отправив старуху спать, по нескольку часов сидят вдвоем, затворившись в кабинете — и так далее…
— Тогда, конечно, будет совсем другое дело, — начал он, — тогда у вас будет своя семья, отдельное существование; тогда хочешь или нет, а отдать должна; но, cher cousine [дорогая кузина (франц.).], — продолжал он, пожав плечами, — надобно наперед выйти замуж, хоть
бы даже убежать для этого пришлось: а за
кого?..
Когда все расселись по мягким низеньким креслам, князь опять навел разговор на литературу, в котором, между прочим, высказал свое удивление, что, бывая в последние годы в Петербурге, он никого не встречал из нынешних лучших литераторов в порядочном обществе; где они живут? С
кем знакомы? — бог знает, тогда как это сближение писателей с большим светом, по его мнению, было
бы необходимо.
Предводитель сделал насмешливую гримасу, но и сам пошел навстречу толстяку. Княгиня, видевшая в окно,
кто приехал, тоже как будто
бы обеспокоилась. Княжна уставила глаза на дверь. Из залы послышались восклицания: «Mais comment… Voila c'est un…» [Как… Вот какой… (франц.).]. Наконец, гость, в сопровождении князя и предводителя, ввалился в гостиную. Княгиня, сидя встречавшая всех дам, при его появлении привстала и протянула ему руку. Даже генеральша как
бы вышла из раздумья и кивнула ему головой несколько раз.
— Теперича, хоша
бы я пришел к вам поговорить: от
кого совета али наставленья мне в этом деле иметь… — говорил капитан, смигивая слезы.
Но капитан не пришел. Остаток вечера прошел в том, что жених и невеста были невеселы; но зато Петр Михайлыч плавал в блаженстве: оставив молодых людей вдвоем, он с важностью начал расхаживать по зале и сначала как будто
бы что-то рассчитывал, потом вдруг проговорил известный риторический пример: «Се тот,
кто как и он, ввысь быстро, как птиц царь, порх вверх на Геликон!» Эка чепуха, заключил он.
Силу его душевной горечи понять может только тот,
кто знает, что такое авторское самолюбие и, как
бы камень с неба, упавшее на вас разочарование: шесть лет питаемой надежды, единственно путеводной звезды для устройства карьеры как не бывало!
— Вы говорите: «Завлекали»!
Кто же в наше время решится быть Ловеласом; что ли? — возразил Калинович. — Но хоть
бы теперь, я сам был тоже увлечен и не скрывал этого, но потом уяснил самому себе степень собственного чувства и вижу, что нет…
—
Кто ж в этом сомневается! Сомнения в этом нет… Однако нужно же что-нибудь придумать; нельзя же вам так оставаться… Очень
бы мне хотелось что-нибудь сделать для вас, — произнес князь.
У меня своих четверо ребят, и если б не зарабатывал копейки, где только можно, я
бы давным-давно был банкрот; а перед подобной логикой спасует всякая мораль, и как вы хотите, так меня и понимайте, но это дело иначе ни для вас, ни для
кого в мире не сделается! — заключил князь и, утомленный, опустился на задок кресла.
— Это еще вопрос:
кого больше надобно оплакивать, того ли,
кто умер, или
кто остался жив? — проговорил он, как
бы в утешение Настеньке.
Баронесса, конечно, сейчас же вызвала разговор о модах и по случаю предстоявшей свадьбы вошла в мельчайшие подробности: она предназначила, как и у
кого делать приданое,
кто должен драпировать, меблировать спальню и прочие комнаты, обнаружа при этом столько вкуса и практического знания, что князь только удивлялся, восхищался и поддакивал ей. Калинович тоже делал вид, как будто
бы все это занимает его, хоть на сердце были невыносимые тоска и мука.
Кто не знает, с какой силой влюбляются пожилые, некрасивые и по преимуществу умные девушки в избранный предмет своей страсти, который дает им на то какой
бы ни было повод или право?
Узнав,
кто именно назначен вице-губернатором, Медиокритский обмер в душе, но никому не открылся и только, рассчитывая показаться кем-нибудь другим, отрастил в последнее время огромнейшие бакенбарды, так что вице-губернатор действительно как будто
бы не узнал его.
Дешевле, хоть
бы кому ни было, супротив меня взять не приходится: не та линия!..
В другой раз, видючи, как их молодость втуне пропадает, жалко даже становится, ну, и тоже, по нашему смелому, театральному обращению, прямо говоришь: «Что это, Настасья Петровна, ни с
кем вы себе удовольствия не хотите сделать, хоть
бы насчет этой любви или самых амуров себя развлекли».
Оба они несколько времени смотрели друг другу в глаза, как
бы желая поверить,
кто из них в последнее время больше страдал.
— Или наконец… — продолжал князь, хватаясь за голову и как
бы придумывая еще что-то такое, — наконец, поезжай сама в Петербург… Я составлю тебе записку, как и через
кого там действовать.
— С женой нас бог будет судить,
кто больше виноват: она или я. Во всяком случае, я знаю, что в настоящее время меня готовы были
бы отравить, если б только не боялись законов.
Я было… так как и по нашим хошь
бы теперь производствам дело от него не поет… говорил было тоже кое с
кем из начальства ихнего…
Здесь я не могу обойти молчанием того, что если
кто видал мою героиню, когда она была девочкой, тот, конечно
бы, теперь не узнал ее — так она похорошела.
Неточные совпадения
Как
бы, я воображаю, все переполошились: «
Кто такой, что такое?» А лакей входит (вытягиваясь и представляя лакея):«Иван Александрович Хлестаков из Петербурга, прикажете принять?» Они, пентюхи, и не знают, что такое значит «прикажете принять».
Чудно все завелось теперь на свете: хоть
бы народ-то уж был видный, а то худенький, тоненький — как его узнаешь,
кто он?
Городничий. Это
бы еще ничего, — инкогнито проклятое! Вдруг заглянет: «А, вы здесь, голубчик! А
кто, скажет, здесь судья?» — «Ляпкин-Тяпкин». — «А подать сюда Ляпкина-Тяпкина! А
кто попечитель богоугодных заведений?» — «Земляника». — «А подать сюда Землянику!» Вот что худо!
Городничий. Жаловаться? А
кто тебе помог сплутовать, когда ты строил мост и написал дерева на двадцать тысяч, тогда как его и на сто рублей не было? Я помог тебе, козлиная борода! Ты позабыл это? Я, показавши это на тебя, мог
бы тебя также спровадить в Сибирь. Что скажешь? а?
Городничий. Скажите! такой просвещенный гость, и терпит — от
кого же? — от каких-нибудь негодных клопов, которым
бы и на свет не следовало родиться. Никак, даже темно в этой комнате?